– Тэйт! – снова кричит мужчина, пытаясь сделать так, чтобы Тэйт повернулся к нему. – Кто ваша спутница? Назовите нам ее имя! Почему вы скрываетесь? – Он говорит «нам» так, словно есть еще кто-то – другие папарацци, однако он здесь один. Фотограф либо получил наводку, либо околачивался у ресторана в надежде заметить какую-нибудь знаменитость.
Тэйт быстро ведет меня прочь от репортера. Камера продолжает мерцать, и я заслоняю глаза ладонью.
«Тесла» стоит чуть поодаль. Тэйт рывком распахивает дверцу и заталкивает меня внутрь. Сам ныряет на водительское сиденье и срывается с места. Вспышки продолжают мелькать в затемненных стеклах машины до тех пор, пока мы не вливаемся в поток транспорта.
* * *
Тэйт тормозит на углу моего квартала, паркует машину и откидывается на спинку сиденья. Он неподвижен, его челюсти плотно сжаты.
– По крайней мере он был один, – говорю я, робко касаясь его руки.
– Прости. Я должен быть осторожнее, когда я с тобой. Мне не стоило тебя туда приводить.
– Все в порядке, – отзываюсь я. Все произошло так быстро, что я еще не успела это осознать.
А Тэйт выглядит более напуганным, чем я сама. Это же просто фотографии – мы не делали ничего предосудительного, ничего, что было бы достойно, чтобы попасть в газеты, по крайней мере, на мой взгляд. Не могу представить, каким образом репортер сможет продать их или использовать для чего-то.
Но Тэйт не смотрит на меня, выражение его лица кажется жестким.
– Я не хочу, чтобы тебя фотографировали. Не хочу, чтобы твоя жизнь изменилась из-за меня.
– Знаю. Но она уже изменилась. Не только из-за всего того, что ты сделал для меня: новаяа одежда, салон или вчерашний поход в кинотеатр. Ты меняешь меня просто… просто, когда ты рядом. И это мое желание. Я же говорила тебе, что хочу попытаться. Ты не должен думать о том, что тебе нужно меня защитить.
Его руки отпускают руль и падают на колени. Он поворачивается ко мне.
– Как тебе это удается?
– Что?
– Сказать именно то, что мне нужно услышать в правильный момент?
Я смотрю на его лицо, на которое с одной стороны падает синеватый свет от приборной панели.
– Это ты обычно говоришь именно то, что нужно, – отвечаю я, вспоминая обо всех тех моментах, когда его слова ослабляли мое сопротивление, о том, как он убедил меня пойти с ним на свидание, прокатиться в его машине, как я согласилась быть с ним на его условиях. Ему удается заставить меня забыть обо всем. Кроме него.
Тэйт улыбается и переводит взгляд на мои губы.
Недолго думая, я озвучиваю то, что у меня на уме. И к черту последствия.
– Мы можем ненадолго поехать к тебе, перед тем как я вернусь домой?
Тэйт отвечает не сразу.
– Я не повезу тебя туда, – наконец произносит он, по-прежнему не глядя мне в глаза. – Не уверен, что смогу держать себя в руках.
– В каком смысле?
– То, как ты выглядишь сегодня… Я не могу собраться с мыслями. – Он сглатывает. – Я себе не доверяю. Не доверяю себе, когда я с тобой.
Я чувствую, как сердце совершает резкий скачок в груди. По моим венам разливается желание. Сегодня я стала другой, смелой, и больше не боюсь прикасаться к нему. Я поднимаю руку и поглаживаю его по щеке, потом касаюсь подбородка и губ. Кончиками пальцев провожу по его нижней губе, прижимаю их к его рту, ощущая дрожь внутри.
Тэйт поворачивается ко мне лицом, мои пальцы все еще на его губах.
– Шарлотта. – Его голос кажется низким и хриплым.
Накрыв мою руку ладонью, он отводит ее в сторону.
– Если я поцелую тебя сейчас, то не смогу остановиться. И не остановлюсь до тех пор, пока… – Он сжимает мою руку, а потом кладет ее мне на колени. Его взгляд скользит по моим обнаженным ногам, бедрам, снова поднимается вверх к шее, потом к губам.
Я хочу что-то сказать, но он меня останавливает:
– Не сейчас.
Я делаю выдох, и каждая воспламененная клетка моего тела превращается в пепел, погашенная его словами. Сердце с глухим ударом проваливается в живот.
Никогда не думала, что я способна испытывать такие чувства, что именно я буду настаивать на большем; мечтать о поцелуе, в котором он мне откажет. Но у Тэйта есть границы, которых мне не понять. Правила, которые кажутся мне бессмысленными.
Мой разум переключается в прагматический режим, спасая меня от водоворота мыслей. Я оглядываю свое платье. Я не могу пойти домой в таком виде.
– Мне нужно переодеться.
Тэйт вопросительно смотрит на меня, потом понимающе кивает. Он быстро помогает мне выбраться с пассажирского сиденья и сажает назад, где в числе других пакетов с вещами меня ждет пакет с моей прежней одеждой. Он поспешно забирается следом за мной – боится что его заметят, но, оказавшись внутри, переводит взгляд слева направо, словно только сейчас заметив, как мало сзади места.
– Я не буду смотреть, – обещает он.
Меня осеняет, что он хочет, чтобы я переоделась прямо здесь, в машине. Стекла затонированы почти наглухо, так что снаружи меня точно никто не увидит, но Тэйт рядом, нас разделяют считаные сантиметры.
Однако выбора у меня в общем-то нет.
Я расстегиваю черные туфли на каблуках и по очереди вынимаю из них ноги, потирая пятки. Ступни уже начали болеть. Потом пробую расстегнуть молнию на спине, но не могу до нее дотянуться.
– Ты не мог бы… расстегнуть платье? – тихо прошу я.
Тэйт поворачивается и смотрит на меня не моргая. Его взгляд неподвижен, а глаза кажутся темнее, чем обычно.
Я подвигаюсь на сиденье, подставляя ему спину, но он до меня не дотрагивается. Я слышу, как он дышит, слышу колебания в каждом выдохе.
Наконец его руки касаются основания моей шеи, ненадолго задерживаясь на коже, а потом находят застежку и расстегивают молнию до самой талии. Я ощущаю его дыхание своей обнаженной спиной, прижимаю платье к груди, а потом оглядываюсь на него через плечо.
Выгнув спину, позволяю платью упасть вниз, спуститься по ногам до самых лодыжек. Оно лежит как холмик из красного шелка на покрытом ковриком полу машины, по-прежнему сверкая даже здесь, при тусклом освещении. Воздух теплый, но я ощущаю холодок на своей голой коже. Поспешно складываю платье и кладу в пакет из салона, откуда достаю шорты и майку, и как можно быстрее напяливаю их на себя. Все это время Тэйт не шевелится и ни разу не поворачивается, чтобы бросить взгляд на мое полуобнаженное тело.
Переодевшись, я чувствую себя Золушкой, которая опять оказалась в своем старом, повседневном платье.
– Ну все, – говорю я тихо, чтобы Тэйт понял, что я закончила.
Тэйт уже собирается выйти из машины, но останавливается и поворачивается ко мне. На его лице отражается замешательство, словно мысль о том, что я, полуобнаженная, сижу в непосредственной близости от него, все еще не дает ему покоя.
