– Договорились, – заверяю я его, пока поправляю документы перед собой, готовясь ко второй половине докладов. Через какое-то время поднимаю взгляд и вижу, как заходит Гйеб. Словно у меня есть какой-то супер нюх на него. Мои глаза всегда обращены в верное место в нужный момент времени, когда дело касается Гейба.
Сегодня на нем надеты брюки угольно-серого цвета и голубой свитер. Кажется, кашемировый.
"Я бы убила за возможность провести по нему пальцами и понять, правда ли это", – размышляю я, пока один из стажеров из отдела маркетинга передает ему стопку бумаг. Кажется, это опросники с сегодняшней утренней сессии. Я опускаю взгляд на стопку бумаг перед собой. Вот блин, надеюсь, мой опросник с ответами тоже там. Я изо всех сил выкладывалась, давая вдумчивые детализированные ответы.
– Они собирали опросники до обеда? – спрашиваю у Престона, бросая взгляд в его направлении.
Он поднимает глаза от своего телефона и качает головой.
– Не-а. Вероятно, они собрали их, пока мы были на обеде.
– О, ну ладно, хорошо. Значит, мой тоже должен быть там, – говорю я, проверяя свою стопку бумаг и обнаруживая, что там нет опросника. Я ведь оставила его сверху стопки? Пролистываю свои документы, чтобы убедиться, что лист с опросом забрали. Мне не было известно, что опросники попадут именно Гейбу, потому теперь я рада, что была столь вдумчива в ответах.
Постойте.
Стоп, стоп, стоп.
– Престон! – шиплю я в панике, пока разум мечется в агонии. Тот безумный созданный им секс-опрос. Где я его оставила? Он был у меня в руке, затем Сойер попросил меня сделать звонок...
– Что? – спрашивает Престон, опуская телефон и проверяя расписание совещания, чтобы понять, кто выступает следующим.
– Где та викторина, что ты написал? Она же у тебя? – Я дрожу, еще раз пролистывая документы перед собой.
– Нет, ты не отдавала мне ее.
– Знаю, но разве ты не забрал ее обратно? После того, как я ушла? Уверен? – Я впадаю в окончательную панику.
– Нет, Сандра. У меня ее нет, – произносит он медленно, качая головой.– Я написал ее на обороте своего опроса. Должно быть, они забрали ее, когда собирали листы.
Уверена, вся кровь отхлынула у меня от лица, потому что глаза Престона округляются, и он садится ровнее на кресле.
– Все в порядке. Там нет твоего имени. Опросы ведь анонимны, помнишь? Моего имени там тоже нет.
Но я все равно роюсь в двух документах перед Престоном. Там ничего нет. Закрывая глаза, рассматриваю возможные варианты. Я могу вернуться жить в Делавэр. Присоединиться к корпусу мира.
– Кого ты назвала? – шепчет Престон.
Я поворачиваю голову и смотрю на него, затем бросаю взгляд на Гейба, который стоит в нескольких метрах от нас, в первом ряду, собираясь сесть на свое место.
– Я так и знал! – вырывается у Престона, и он хлопает по своему бедру. Затем усмехается и подмигивает мне. – Он идеален, – говорит друг, пристально разглядывая тело Гейба. Это не ново. Престон, может, единственный человек, кто засматривается на задницу Гейба чаще, чем я.
– Ты женат, – напоминаю я. – А Гейб – твой босс. – Престон – его помощник.
– Ага, ага.
Мы оба наблюдаем за тем, как Гейб опускает стопку документов на стол перед собой. Теперь мне четко видны бумаги – это опросы.
– Он немного слишком того, как для тебя, – говорит Престон.
– Спасибо. Большое спасибо. – Я наблюдаю, как Гейб поворачивается, чтобы сесть. Эти чертовы штаны сидят на нем идеально.
– Прости! Я лишь имел в виду, что он тебя немного старше.
Я пожимаю плечами. Гейб – немного слишком для меня. Он – финансовый директор компании, где я работаю, лучший друг моего начальника и почти на десять лет меня старше. А еще он невыносимо красив. Я наблюдаю за тем, как его свитер растягивается на широких плечах, когда мужчина наклоняется вперед, чтобы взять бутылку воды, так что мне практически удается забыть о том факте, что заполнила детскую секс-викторину, назвав в ней имя второго человека в компании, где работаю, в роли парня, с которым бы хотела очень многое сделать.
– Спорю, он обращает на тебя внимание, – шепчет Престон.
Я качаю головой.
– Если бы я не была помощницей Сойера, Гейб бы даже не знал, как меня зовут.
Гейб подносит бутылку к губам, и я ловлю себя на том, что облизываю собственные губы, пока он наклоняет бутылку и делает глоток, а его кадык вздрагивает. Качаю головой, чтобы выйти из Гейботранса, и опускаю взгляд на рабочее место перед собой.
– Твоего имени там нет, – напоминает Престон тихим шепотом, поглаживая меня по спине, пока департамент IT начинает свой доклад. – В любом случае, он, вероятно, никогда и не повернет тот лист обратной стороной. – он снова пытается успокоить меня, когда погружаюсь в полное молчание. Во второй половине дня спикеры ведут себя, словно дроны, и на этот раз я не концентрирую свое внимание и не делаю ни единой заметки. Мое сердце колотится. Как я могла поступить столь непрофессионально? Знаю, Сойер отвлек меня, когда подозвал, чтобы спросить о Берлинском проекте, но это все еще неприемлемо. Мне не стоило ни на секунду выпускать этот лист из рук.
Мы проводим следующий час, наблюдая за тем, как Гейб перелистывает опросники. С каждым разом, как он переворачивает очередной лист и опускает его обратной стороной вниз рядом, я понемного умираю. Он точно увидит записи на обратной стороне опросника Престона, когда перевернет его. Мой босс сидит прямо рядом с ним. Что, если Гейб покажет это Сойеру? Я умру. Мой желудок переворачивается, и я размышляю, не уйти ли пораньше. Но нет. Я не могу этого сделать. У меня есть работа, и Сойер может нуждаться в чем-то, а несмотря на сегодняшний секс-опрос, я – профессионал.
Гейб переворачивает следующий лист обратной стороной кверху.
И на обороте видны надписи.
Сидя на два ряда дальше, я не могу разобрать слов, но, судя по тому, что он что-то пишет, знаю, это не секс-викторина.
Телефон Гейба, что лежит на столе экраном вниз, вдруг загорается от входящего вызова, хотя звук отключен. Не уверена, посмотрел ли он вообще, кто звонит, но парень нажимает пальцем кнопку игнора и переворачивает опросник Престона.
Я вижу, как он трет подбородок большим и указательным пальцами, пока читает написанное.
Наблюдаю, как осознание поражает его, как напрягаются его мышцы возле левого виска, когда мужчина наклоняет шею, чтобы ближе разглядеть документ.
А затем я вижу, как он сгибает лист пополам и еще пополам, прежде чем приподняться с кресла настолько, чтобы просунуть бумагу в задний карман брюк.
Ну все, я покойник. Должно быть, именно так себя чувствуют мертвецы.
Вторая глава
