Он не плакал. Сама Алинка почему-то ревела. Хотя ясно почему — чтобы не наказали, чтобы обмануть, показать, что это ее обидели, а вовсе не она. Плакал Ванечка, полненький рыжий мальчик со смешными конопушками на лице, потому что намочил штаны. Андрюша был весь мокрый, желтый круг в центре его листика превратился в размытое грязное пятно. Он смотрел своими удивительными глазами прямо мне в душу. Только бровки его сошлись домиком на лбу, как бы справшивая меня, почему и за что.
… - Это МОЙ мальчик, понимаешь?
Я, действительно, так чувствовала. Две недели ходила, как пришибленная. И сегодня решилась поговорить с Инной, воспитательницей детского дома, с которой мы сдружились за три года моей работы здесь. К ней я обратилась неспроста — Инна сама воспитывала девочку из приюта. Но у нее своих детей не было. Я ждала от нее слов о том, что у меня двое, что мужа нет, что забот полон рот… Но Инна долго смотрела в окно небольшого кабинетика, служившего воспитателям и преподавателям неким подобием учительской. Потом вдруг вздрогнула, словно испугавшись чего-то, и сказала:
— Если потом захочешь вернуть, для такого, как Андрей, это будет подобно смерти.
… Обычный такой вечер. После работы в интернате заскочить в институт — подготовку к экзаменам никто не отменял. Потом — в детский сад за Полинкой (какое счастье, что Андрей когда-то буквально заставил отучиться в автошколе и получить права!). По пути захватить Кирилла, гостившего у моей двоюродной сестры, потом, сделав немалый круг, забрать из больницы домой на ночь свекровь, потом на пятнадцать минут заскочить в магазин, задержаться там на час-полтора. Уже на соседней от моего дома улице, остановиться у дома друга моего мужа, чтобы он засунул мне в багажник дрель. Выслушать его обещание завтра прийти и закрепить оборвавшийся кухонный шкафчик и все-таки, наконец-то доехать домой.
- Дама сдавала в багаж
Диван,
Чемодан,
Саквояж,
Картину,
Корзину,
Картонку
И маленькую собачонку, — продекламировала бабушка, пока я вытаскивала из машины все то, что нужно было во что бы то ни стало доставить на мой второй этаж, заставляя меня сжаться в предчувствии…
— Мам, давай купим собачку? Пожалуйста! Я сама буду убирать за ней какашки, правда-правда! — заныла Полинка.
— Вера Васильевна, зачем вы про собаку? Ну знаете ведь, что это — наше больное место!
— Мам! Я покатаюсь немного? — зачем-то спросил Кирилл, уже отъехав достаточно далеко (чего спрашивать, если сам себе уже разрешил?)
— А помочь? — запоздало крикнула я в ответ.
— Я тебе помогу, мам, а ты купишь мне за это собачку? — завела свою давнишнюю песню дочка.
— Да мы сами затянем, Эммочка! Подумаешь, раз пять сходим всего-то, — немного насмешливо, но с готовностью сделать именно так, сказала Вера Васильевна.
— Напомните мне, уважаемая, по какой причине вы в больнице на дневном лежите? Спину лечите? Идите уже домой к себе! И не забудьте лекарства на заднем сиденье забрать!
— А как же ты это все занесешь? — было это сказано уже на пути к дому, где жила свекровь.
Четыре дома образовывали большой двор, и мы с Верой Васильевной жили как раз напротив друг друга. Причем квартиры находились на втором этаже и у меня, и у нее. Правда, чаще она обитала у нас, чем у себя. Но, к счастью, ночевать неизменно уходила в свою маленькую однокомнатную квартирку, на которую когда-то ради нас выменяла огромную четырехкомнатную в элитном доме в центре города. На нее и на нашу трешку.
— Позвольте угадаю? Вы делаете запасы на случай конца света?
Я резко выпрямилась, оставив пакет в продуктами на асфальте, и уткнулась взглядом в крепкие мужские плечи, обтянутые черной спортивной футболкой. Медленно подняла глаза на лицо, уже зная, что это вчерашний наглец интересуется. Та-ак, что бы ему такое сказать в ответ? Хм…
4. Павел.
Мгновенно оценив обстановку, я сразу понял, что эта женщина ладу дать не может не только своим многочисленным сумкам. Но еще и родственникам. Где это видано, чтобы вот такой вот огромный лоб матери не помог? И почему она ему позволила уехать? И бабка тоже! Могла бы хоть пару пакетиков втащить в квартиру — не настолько немощна. Так нет же, свалила, точно ветром ее сдуло! Мелкая только закинула на плечо свою розовую сумочку и поволокла в сторону подъезда по земле двух одинаковых большущих светло-розовых медведей. Так себе помощь — стирай потом игрушки эти еще!
— Позвольте угадаю! Вы делаете запасы на случай конца света?
Она разогнулась так резко, что я подумал, наверняка должна была упасть. Именно поэтому шагнул ближе и придержал за локоть. И вот тут-то понял — зря дотронулся, зря прикоснулся — тряхнуло ощутимо. Так била когда-то током старая машина, когда закрывал дверь. Я не понял, кто из нас одернул руку первым. Только у нее был изумленный взгляд, такой же, как, наверное, и у меня. И я подумал почему-то, что и она тоже это почувствовала! Но, похоже, ошибся, потому что женщина прошипела:
— Кто дал вам право меня трогать?
Испугалась? Так ведь я же из самых лучших побуждений!
— Чего шипишь, как кошка? Я думал, напугал, и ты упадешь от страха!
Она, подняв к небу глаза, покачала головой, будто хотела сказать: "Как же вы меня все достали!" Но ответила другое:
— Сам ты… кот! Падать я не собиралась! Что нужно?
Да, Сашка, вот она — твоя "настоящая женщина", вот оно — "послушная быть должна"!
— Я вообще-то помочь хотел! Но если не нужно, то я пойду, пожалуй! — и уже почти развернулся, намереваясь подняться к Рожкову и объяснить ему доходчиво, что его соседка — та еще "милашка"!
И вот тут я убедился в том, что женское коварство и хитрость — это вовсе не выдумки, что они существуют на самом деле! Симпатичное личико вдруг расплылось в улыбке, Эмма тряхнула светлыми кудряшками и почти ласково проворковала:
— Помочь? Так в чем же дело? Помоги, коль не шутишь!
И пока я соображал, как можно так быстро менять выражение лица и стиль общения, мне была протянута коробка с дрелью, пришлось протянуть руки и принять, а сверху она закинула пакет с чем-то мягким. Сама прихватила несколько пакетов и, оглянувшись на оставшиеся, со вздохом проговорила:
— Придется возвращаться…
— А не украдут вот это все богатство?
Она указала взглядом на сидящих возле подъезда бабулек и заговорщески прошептала:
— Спецотдел ЦРУ на дежурстве. Даже мышь не проскочит незамеченной!
От двери запищал ребенок, уставший отвечать на вопросы спецотдела:
— Мам! А давай на площадку пойдем гулять!
— Сейчас покушаешь, и обязательно пойдем! Хорошо? Здравствуйте, соседки!
— Здравствуй, Эммочка! — раздалось в ответ с обеих сторон.
— Ладно, — с опозданием ответила девочка и вдруг обратила внимание на меня. Пока Эмма вводила код на домофоне, ребенок придирчиво разглядывал чужого дядю, а потом, видимо, решил поинтересоваться. — Мам, а это кто?
— Слушай, малышка, давай я помогу донести ваши вещи, и потом представлюсь по полной программе?
— Давай! А-а-а! Вы вместо дяди Славы будете прикручивать наш кухонный шкаф?
О, нет! У них там еще и шкаф! Ну, Сашка! Ну, подлец! Я приехал к тебе вовсе не затем, чтобы поработать "мужем на час"! Но разговорчивая девчонка, не дождавшись моего ответа, продолжала:
— А меня Полина зовут! А вас?
— Павел!
— Полина, не приставай к человеку!
— Мама, ну я же не пристаю!
— А почему у тебя два одинаковых медведя?
— Вы что, дядя Павел! Они же не одинаковые! Это — Настюша, — она подняла вверх сначала одного грязно-розового медведя, а потом другого. — А это, конечно же, Мишутка!
— И как тебе удается их различать? — этот момент мне, действительно, был непонятен.
— По глазам. У Настюши они красивые, а у Мишутки нет, потому что он — мальчик!
Я не смог сдержаться и рассмеялся:
— От лица всех мальчиков выражаю тебе, Полина, наше несогласие…
