кофе принести?
— Да, давай, черный, две ложки сахара.
— Ваня, сделай, пожалуйста, — улыбаюсь бармену, просматривая отчет за вчерашний день. Вроде все неплохо — и выручка, и посещаемость, но что-то настораживает. Не знаю что. Возможно, я нервничаю из-за нашей с Ромой договоренности…
Ладно. Стряхиваю эти ненужные мысли и, зажав папку под мышкой, направляюсь в кабинет, не забыв прихватить кофе.
— Держи, — ставлю чашку на стол.
— Спасибо. Вот смотри, изучай… если что-то не так — говори…
Киваю, пробегая глазами по первому листу документов.
— Хорошо, — убираю папки в верхний ящик стола.
— Я на выходные к отцу улетаю на юбилей, поэтому все дела теперь на тебе.
— Ну это еще через четыре дня, Роман Денисович.
— Верно. Как отдохнули вчера? Прости, что не подъехал, Анжелика скандал устроила.
— Да не оправдывайся. Нормально отдохнули. С душой.
— Жень, я тогда поехал, если что — набирай.
— Хо-ро-шо, — бормочу, не поднимая глаз от документов.
Почти до вечера не выхожу из кабинета. За время отпуска накопилось слишком много бумажной волокиты. Нужно все просмотреть, проверить. Плюс новый штат собирать. Половину старого-то я уволила.
Допиваю третью порцию кофе. К тому времени, как пустая чашка стоит на столике, а я почти заканчиваю сверять чистую и бухгалтерскую прибыли, приползает Зотова. Ее появление, как и всегда, эпично. В руках бутылка минералки, под глазами патчи, и ведь она так сто процентов весь день работала. Только патчики менять успевала, в общем, ночь у Дарьки прошла на ура.
— Пошли проветримся, а?
— Минуту, — вытягиваю указательный палец вверх, — идем, — убираю документы.
Зотова прикуривает тонкую ментоловую сигарету, закатывая глаза. Мы стоим на заднем дворе. На улице прохладно. Осень в этом году слишком холодная, вроде еще конец октября, а по ощущениям — зима зимой.
— Блин, как мне плохо, — скулит, выпуская дым.
— Пить меньше надо, — смеюсь.
— Евгения Андреевна, там пришли, начальство спрашивают, — вещает Ленка, выглядывая на улицу, обхватив себя за локти.
Киваю.
Быстро иду обратно, выискивая глазами того, о ком говорила Лена.
— Здравствуйте! Вы меня спрашивали?
Молодой человек, явно меня не слушая, проходит в сторону моего кабинета, внимательно осматривая помещение. Как-то по-хозяйски, что ли, от этого становится не по себе.
— Простите, у нас…
— Девочка, хозяину звони, разговор есть.
— Что, простите?
— Ты глухая или тупая? — усмехается, а я, кажется, бледнею.
Что здесь происходит?!
— Я директор этого ресторана, — отрезаю ледяным тоном.
— Тогда, мадамка, дело плохо, — нависает надо мной своей громоздкой фигурой, — бабло стрижете, а не делитесь. Разве так можно?
Он сейчас серьезно? Усмехаюсь, приподымая бровь.
— А у нас что, девяностые вернулись?
— А они далеко и не уходили. Короче, теперь каждый месяц будешь отдавать мне тридцать процентов от прибыли. Я же, в свою очередь, позабочусь о том, чтобы с вашим бизнесом не возникало никаких проблем.
— Что еще сделать? Может быть, в полицию заявление написать о вымогательстве!
— Попробуй, дорогая, но полиция уже здесь, — достает удостоверение. Как можно быстрее запоминаю фамилию и ОВД, кажется, это местное.
— Поэтому лучше не усугублять. Завтра чтобы приготовила полтинник, будем считать это благотворительным взносом, чтобы я забыл твою дерзость, иначе многое может случиться. Пожар, к примеру.
Мужчина едко ухмыляется и, сунув мне в руки листочек с номером телефона, развернувшись на пятках, уходит.
Он уходит, а я стою, как окаменевший овощ, не в силах сделать хоть что-то.
— Ты чего? — Зотова хлопает дверью, и я отмираю. — Смерть увидела?
— Кажется, у нас проблемы.
Глава 2
Женя
Рома приезжает только после девяти. Немного хмурый, но с надеждой, что все обойдется. Вижу это по его глазам. С ходу протягиваю ему листок, а сама замираю у окна. Только этого всего нам не хватало.
— Ром, и что делать будем?
— Платить, Жень.
— Ты с ума сошел?
— Нет. Если он реально мент, нам только хуже будет.
— Ты издеваешься? Хуже? Хуже?! — перехожу на крик. — Ром, надо в полицию идти, в УСБ… не знаю. Но это все незаконно! Нужно что-то с этим делать, а не соглашаться на их условия.
— Ты реально думаешь, что в нашем отделении не в курсе?
— Думаю! Не знаю… — начинаю паниковать, потому что в его словах есть правда… не могут они не знать.
— На этом и остановимся. Я позвоню ему завтра сам. А ты не лезь! Слышишь, Жень, не надо из себя железную леди строить.
— Может, отцу позвонить…
— И что он сделает?
— Не знаю. Ничего не знаю, Ром. Но и платить — не выход, ты же понимаешь, что это рэкет какой-то… у него, может, вообще удостоверение поддельное.
— Вот завтра я все и выясню. Езжай домой, Лунга, глаза уже краснющие.
— Ладно, — накидываю на плечи пиджак, — ладно.
Из ресторана сразу еду домой. Но даже там, в теплой и уютной квартире, меня потряхивает от произошедшего. А еще от злости и бессилия. В такие моменты я жалею, что все-таки не доучилась на юридическом. Хоть что-то бы знала, куда бежать, что делать. А так… так все пустое.
Выхожу из душа, аккуратно намотав полотенце на голову. У зеркала тщательно мажу лицо кремом, зацикливаясь на своих красных белках. Да уж. Работа за один день сделала то, от чего я избавлялась десять дней отпуска. Опять этот больной взгляд и синяки под глазами. Так и в кому свалиться недолго.
На кухне завариваю зеленый чай с мелиссой. А потом подпрыгиваю от неожиданно раздавшегося в дверь звонка. Перевожу взгляд на часы — полпервого.
Тихо подхожу к двери, отодвигаю задвижечку глазка. Вилка?
Быстро открываю замки, впуская Лужину в квартиру.
— Вил, ты чего так поздно?
— Прости, я звонила, ты, видимо, не слышала, — опускает глаза. — Жень, можно у
