я почувствовала себя брошенной в муравейник.
Часть ребят, сидя прямиком на полу, во что-то азартно играли и громко смеялись. Кто-то зажимался в углу. Кто-то просто тихо беседовал. К последним я и хотела примкнуть, вот только не знала ни души.
Заметивший меня Павел, замахал рукой, подзывая. Если бы я знала тогда, чем это все обернётся, развернулась бы и бежала со всех ног. Но я не знала.
— Что, Ломовой, первый день начался с предупреждения? — подколол Пашку кто-то. — Ходят слухи, Север собирается тебя турнуть в этом году.
— Бред, — отмахнулся тот. — Если бы он о подобном заикнулся, Макс бы выдал все на вчерашней тренировке.
Я осторожно присела рядом.
— А что этот… Север может здесь что-то решать?
Казалось, я произнесла величайшую в мире глупость. Присутствующие настолько картинно закатили глаза, что это выглядело даже комично.
— Новенькая, — спас меня Паша.
Сидящая напротив блондинка сжала губы и отвернулась, перебросив волосы через плечо. Будто смотреть на меня ей было противно.
— Увидишь, мимо не пройдешь, — произнесла она.
— Я сталкивался с ним лишь однажды, — подхватил парень, рядом с девушкой. — Предпочту не повторять.
— Он псих.
— Да просто у него крыша крепкая.
— Говорят, он сломал девятикласснику три ребра, и ничего ему за это не было.
— За что? — не выдержала я. Только никто не ответил.
— На следующий день бедолага получил черную карточку. Больше его никто не видел.
— В каком смысле?
— В прямом. Он пропал.
Пока присутствующие вдохновленно делились своими историями, я лишь молчала, впитывая как губка. И хотя еще ни разу этого Севера не видела, успела наслушаться достаточно.
Стильные шмотки, дорогущая машина, а также власть изгнать любого, кто ему не понравится. Некоторые утверждали, что он способен на вещи и похуже, но тут же меняли тему. Те, кто постарше, помнили, как пару лет назад он сам был неуправляемым подростком, регулярно разбивающим отцу автомобили, парням лица, а девушкам сердца. Гулял безбожно, дрался безрассудно, ведь где-то ему сломали обе ноги, — но все это в прошлом.
Одно я поняла точно, никто не произносил его имя безразлично. Это делали либо с ненавистью, либо с опаской, но чаще с нескрываемым восхищением.
— Никогда не видела, чтобы он хромал. По-моему, трость — просто атрибут. Для устрашения.
— Не болтай ерунды, — подхватила та самая блондинка, что мне не понравилась. Было в выражении ее лица что-то отталкивающее. — У него и так достаточно власти сломать кого-угодно. Наоборот, какая требуется сила, чтобы ежедневно преодолевать свою недееспособность.
— Сама ты недееспособная, Ульян, — съязвил Пашка. — Недееспособные — на голову больные. Хотя тебе, наверное, виднее.
Все громко заржали. Павел подмигнул мне, вгоняя в краску. Девушка же, прищурившись, насупилась. Поняла, что облажалась. И обида буквально сквозила на ее лице. Было занятно наблюдать, как она тут же постаралась перевести тему, скрывая свой промах, но в этот момент я отчетливо поняла, мне среди этих людей не место.
Я окинула взглядом комнату, в поисках Леси, но не нашла. Все принялись играть в правду или действие.
За полчаса я наслушалась пошлостей, насмотрелась диких танцев, оценила минимум три варианта стриптиза, в исполнении первокурсников, от которого все хохотали так, что тряслись стекла, но краем уха продолжала следить за разговором, периодически возвращающимся к компании Севера.
Вторым в ней был Антон Уваров. Девчонки его звали Тон, а парни — Страж. Почему, я так и не поняла, но, увидев сегодня, выяснять не имела не малейшего желания.
Он был следующим в иерархии после Севера, и как болтали, делал только то, что тот ему поручал. Если Севера боялись просто по умолчанию, Страж был законченным садистом и мразью редкостной. Подонком без единого принципа и карающим мечом этого холодного королевства.
Кожаная куртка, пластыри по всему лицу, не заживающие костяшки пальцев. Даже самые отбитые ученики обходили его стороной.
— Я не знаю, что не так с этим парнем. Но по какой-то неведомой причине он никогда не снимает солнечных очков.
— Черт его знает. Может он вообще в розыске.
— Как-то один из новичков, решил выпендриться и приперся на пары в черных очках, за что его благополучно выставили за дверь. Когда он выкрикнул: «А почему Уварову можно, а мне нельзя?», преподаватель ответил: «Потому!», и это был самый нелепый поступок со стороны лектора, что я когда-либо видела.
Еще был Макс.
Единственное, что я знала о нем до поступления, что он состоял в местной баскетбольной команде, которая трижды выбралась в четверть финал городских соревнований. Видела пару раз издалека. Сегодня я смогла оценить собственными глазами, почему девчонки шушукались о нем в раздевалках. Лукавый изгиб губ, зеленые глаза, волосы цвета жжёного сахара, которые он старательно зачесывал назад, открывая лицо, совершенно идеальных пропорций.
Что-что, а нехватки в идеальных лицах Карточная Долина не испытывала точно. Красота всегда идет за руку с деньгами.
В кои-то веки я радовалась, что разница между социальным положением моим и этих парней настолько велика, что максимум, что мне грозило, это мельком встретить кого-то из них в коридоре, и то вряд ли они бы меня заметили. Людям их круга некогда думать о других, они заняты переживаниями о том, что другие о них подумают.
Как только я расслабилась и немного освоилась, кто-то выкрикнул:
— Очередь новенькой! Правда или действие?
О, нет! Если судить по молодёжным комедиям, что я успела за последние пару лет посмотреть, всех будет интересовать интимные подробности моей жизни, а так как говорить мне не о чем, я решила, что лучше пять минут поорать чайкой или исполнить странный танец, чем позор на всю студенческую жизнь и статус последней девственницы королевства.
— Действие! — уверенно ответила я.
— Поцелуй того, кто сидит слева от тебя.
Я в ужасе обернулась. Пашка.
Память против воли вернула меня в пятнадцать.
Ночь.
