вашего времени, не более получаса. О, Господи, я такая идиотка! Я заплачу́… - спохватываясь, открываю сумочку и дрожащей рукой ищу в куче хлама кошелёк.
— А разве день рождения любимой не важнее работы? — впервые подаёт голос он, и я застываю, подняв на него ошарашенный взгляд:
— Вы не русский? Просто ваш акцент…
— Я немец. Но наполовину русский. Какая половина лидирует ещё не решил.
Вот попала так попала! Мало того, что он даже отдалённо не похож на Олега и моложе его едва ли не на десяток лет, так он ещё и не русский! Дастиш фантастиш, твою маму!
Кладу кошелёк обратно в сумку и удручённо смотрю по сторонам: кучка желторотых студентов, степенная пожилая пара и плешивый одинокий мужчина с центнером лишнего веса. Да, здесь есть чем поживиться.
Сегодня определённо "мой" день.
Авторитетно: идея — полный провал. Только я могла придумать попросить кого-то выдать себя за моего парня. И чем я только думала?
Тяжело вздохнув, прячу за виноватой улыбкой фонтанирующий из всех щелей позор.
— Простите, я… погорячилась. Сама не знаю, что вдруг на меня нашло. Просто этот праздник и куча родственников… явиться туда одной это даже хуже, чем единственной из всех детей не получить подарок от Деда Мороза на новогоднем утреннике.
В тёмных глазах мелькает что-то вроде сочувствия.
— Вам не достался подарок?
— Да, в пять лет. Оказалось, мама забыла его дома, и вместо говорящей куклы я получила утешительный леденец от переодетой в Снегурочку воспитательницы Софьи Палны.
И с каких это пор я исповедуюсь незнакомцам? Надо срочно уносить ноги, пока не опозорилась ещё больше.
— Ещё раз простите, это всё состояние аффекта, — извиняюсь и неуклюже сползаю со стула. — Порой мои действия опережают мысли. Это как раз тот самый случай.
— А что вы будете делать потом? — коверкая слова стреляет он, пригвоздив мои каблуки к полу неожиданным вопросом.
— В каком смысле — "что буду делать", и когда это — "потом"?
— Ну, допустим, я приду с вами в ресторан и сделаю вид, что я ваш Оливер…
— Олег.
— …но я же не он. Потом, в конце концов, всё равно откроется правда и ваши родные узнают, что вы обвели всех вокруг пальца. Вы же не собираетесь с ним расставаться?
— Нет… но это же будет потом… — мямлю, и только сейчас меня вдруг осеняет лежащая на поверхности истина: я не знакомила Олега с родителями не потому, что не хотела, чтобы они вмешивались в нашу жизнь, а потому, что подспудно чувствовала, что наши отношения никогда не дойдут до логического завершения.
Какой смысл знакомить самых родных и близких с человеком, который в моей жизни всё равно проходящий?
И на эту авантюру я решилась так легко тоже только потому, что в глубине души понимала, что сегодняшняя их встреча с «Олегом» возможно, первая и последняя, и они никогда не узнают, как выглядел тот, настоящий Олег…
Я не хотела признаваться в этом даже самой себе, предпочитая думать, что Олег конечный пункт в моём марафоне, финал, но этот незнакомый немецкий парень с рычащим акцентом за долю секунды заставил меня вытащить наружу и обнажить мои самые потаённые мысли.
Просто отлично! Тридцатилетний юбилей превратился из праздника в день самокопания.
Ощупав мою фигуру истинно мужским взглядом, незнакомец одним глотком осушил остатки пива и с громким стуком поставил кружку на столешницу.
— А знаете, я согласен. Всё равно я не знал, на что убить ближайшие пару часов.
— Вы это сейчас серьёзно? — недоверчиво кошусь, когда он, поднявшись, растёт рядом со мной двухметровым исполином.
— Вполне. К тому же, кто в трезвом уме откажется от ужина на халяву? Не забывайте — я наполовину русский. Идём, — не дожидаясь моего ответа, русско-немецкий суррогат чешет на выход, оставляя после себя шлейф крышесносного аромата.
Кожаная куртка в заклёпках, рваные джинсы, акцент, щетина и торчащий в разную сторону хаер… Я сошла с ума, раз пошла на всё это, да и он сумасшедший не меньше, раз на это всё согласился.
Часть 3
Двигаясь за ним по «зебре» на светофоре, я вдруг ещё острее осознаю весь идиотизм сложившейся ситуации.
Какой чёрт меня дёрнул разыграть весь этот фарс? Ну глупо же! Какой из него тридцативосьмилетний адвокат? Рокер, байкер, адепт Нирваны — ну уж точно не офисный планктон. И этот его акцент… Да мой отец его с первого взгляда раскусит, бедолага рта раскрыть не успеет.
— Простите, э… — пищу, прочистив горло.
И куда это вдруг подевалась моя хвалёная решительность?
Ускоряю шаг, равняясь с парнем, чувствуя себя рядом с ним малышкой. Это с моими-то почти метр восемьдесят!
— Простите, я не спросила, как вас зовут…
— Курт, — и на опережение: — Нет, моя фамилия не Кобейн.
— Так вот, Курт, если вы не хотите принимать участие в этом… всём, я не обижусь.
Немец ступает на тротуар и, не сбавляя шаг, двигается прямиком к ресторану.
— Ну почему же, я совсем не прочь, — смело хватается за ручку двери, и я ловко подлезаю под его локоть, перекрывая вход спиной:
— Дело в том, что моя семья… ну они такие… своеобразные. Нет, они милейшие люди и всё такое, но предупреждаю сразу, что они начнут сыпать разного рода вопросами, порой не совсем удобными.
— Нет проблем, разберёмся, — подмигивает он и улыбается настолько обезоруживающе, что даже Ганибал Лектор пустил бы слезу умиления.
Смотрю на его улыбку и чувствую, что закованная в тело железной леди обычная женщина начинает таять.
Я всегда питала слабость к красивым мужчинам, а красота вкупе с лучащейся харизмой — это определённо верный шанс пропасть. Но влюбчивой Ульяне был объявлен бой ещё в средней школе, именно тогда я налегла на математику и стала остервенело грызть гранит науки, забросив номера симпатичных одноклассников в мысленный чёрный список. Правда, это не уберегло меня от ошибки в лице Андрея Морозова
