а потом передал её муженьку.
— Чудесный вечер, — рассмеялся он, видимо, кого-то уже немного отпустило.
Я взяла его под руку, и мы торжественно переступили порог ресторана.
Рома отыскал на кухне переносную газовую плиту, консервы и свечи, водрузил всё добро на стол и принялся готовить суп. Я зажгла свечи, они оказались ароматическими, и нас окутал аромат жасмина и зелёного яблока с нотками корицы. В любой другой день месиво, которое было в кастрюльке, я бы ни за что на свете есть не стала, хотя бы по соображениям безопасности. Но сейчас, получив в руки ложку, с удовольствием хлебала этот суп и даже причмокивала губами от удовольствия.
— Нравится? — полюбопытствовал Рома.
— Ты просто потрясающий повар, — похвалила я муженька, пододвигая кастрюльку к себе поближе.
— Ты ещё ни разу мой шашлык не пробовала, после моего маринада мясо тает во рту, — похвастался Рома.
— Нас же спасут? — робко спросила я, доедая остатки супа.
Рома тяжко вздохнул, и мне стало страшно. Если уж мой муженёк не верил в чудесное спасение, то мне и подавно не на что было надеяться. Я коснулась его руки, прося хоть капельки поддержки.
— Они начнут поиски с острова, где мы в последний раз выходили на связь, — промолвил муженёк. — Это очень далеко от нас, но ты не переживай, консервов хватит на несколько дней.
— А потом? — пламя свечи всколыхнулось от моего дыхания и погасло, мы погрузились в темноту. — Что мы будем делать потом?
— Будем наслаждаться жизнью, — проворчал Рома. — Пляж рядом, ты же хотела загореть. Вот тебе и представится такая уникальная возможность.
— Опять я виновата, — взорвалась я, вскочив со стула, тот с грохотом рухнул на пол.
— Потому что все беды от женщин, — надменно заявил муженёк. — Слушалась бы меня и не пререкалась, мы бы уже дома были.
— Это ты захотел порыбачить! — возмутилась я до глубины души. — Надо было сразу домой поплыть.
Над крышей отеля громыхнул гром, и мы с Ромой притихли. Что сейчас ругаться, если оба оказались в тяжёлой ситуации? Рома поднялся и встал рядом со мной, взял за руку, а вторую свою руку положил мне на талию.
— Потанцуем?
— Но музыки же нет, — пожала я плечами.
— А ты слушай, как стучит дождь по крыше, — вспышка молнии осветила улыбку муженька, и в этот момент мне показалось, что он жаждет меня… съесть.
— Ну, ладно, — пролепетала я в ответ.
Мы закружились в танце, Рома плавно вёл меня к панорамному окну. Я же думал лишь о том, как быстрее сбежать от него, в голову лезли страшные мысли, и вскоре меня начала бить дрожь.
— Замёрзла? — прошептал Рома.
— Устала, — ответила я. — Всё-таки чуть не утонула.
— Как жаль, — усмехнулся муженёк, заставив меня испугаться ещё больше.
— Если так не терпится от меня избавиться, зачем вообще женился? — страх придал мне сил.
— Отец заставил, — признался Рома. — Сказал, что большую часть наследства перепишет на моего кузена, если я откажусь от свадьбы с тобой. Они, видите ли, с твоим папашей давно хотели породниться. Я был очень рад, когда ты сбежала из дома с тем голодранцем.
— Что?! — я пнула муженька между ног и отстранилась от него.
— Дура! — заорал Рома, хватаясь за пах. — Это я тебе с деньгами всё время помогал, чтобы ты не вернулась обратно.
Вот это откровение! Что ещё я не знала о своём бывшем парне? Артур всегда старался держать марку, мы тратили деньги моего отца, которые я украла ради любимого, а на самом деле, он ещё получал и от Ромы.
— Это неправда, — заявила я и обхватила себя руками за плечи.
— Ахмед Юсуфович попросил меня разыскать тебя, я же всё-таки значился твоим женихом, — Рома уселся на пол и вытянул ноги. — Я быстро вас нашёл, поговорил с Артуром и выплатил аванс, чтобы вы жили долго и счастливо.
Я присела рядом с муженьком, испытывая душевное опустошение после его признаний.
— Вернулся и убедил их с моим отцом, что тебе надо шанс одуматься, мол, если мы силой тебя вернём домой, то ты будешь сопротивляться и возненавидишь нас. Они сперва артачились, но потом согласились с моим планом. Я исправно посылал деньги Артуру, а он мне фотографии вашей прекрасной жизни. Я отчитывался перед папашами, что держу руку на твоём пульсе. И всё было прекрасно, пока Артур не ушёл от тебя.
— Он изменил мне! — и какой бы я ни хотела показаться сильной, в моём голосу прозвучали слёзы.
— Дура, он всегда тебе изменял, — расхохотался Рома.
Не знаю, о чём я подумала в тот момент, но чувства взяли надо мной верх, и я отвесила муженьку подзатыльник. Голова Ромы качнулась вперёд, он от неожиданности сомкнул зубы и до крови прикусил себе язык.
— Я обманутая и несчастная женщина, — прорычала я на ухо муженьку. — А не какая-то дура!
Рома завалился на правый бок и перестал шевелиться.
— Эй, — я осторожно потрясла его за плечо, но он никак не отреагировал.
О, чёрт, кажется, я убила своего муженька!
Паника охватила меня, Рома лежал и не двигался, за окном сверкали молнии и гремел гром. Я тоненько взвыла от ужаса, всё-таки вдвоём лучше пережидать шторм, чем сидеть в этом проклятом отеле совершенно одной.
— Рома, — я уложила муженька на спину, подсунула ему пол голову скрученную скатерть и взяла за руку. — Не бросай меня, пожалуйста!
Слёзы потекли из моих глаз, и вся горечь последних дней навалилась неимоверной тяжестью. Со мной играли в кошки-мышки, и кто? Мой муженёк!
— Не ной, голова болит, — промолвил Рома, наконец-то, придя в сознание.
— Рома, я так сильно испугалась, — я прижала руку муженька к своей груди.
— Да в глазах как-то странно померкло, — признался он. — Секунду назад сидел, а сейчас уже лежу.
Кажется, мой муженёк упустил момент, когда я отвесила ему подзатыльник. Что ж, подобный вариант меня вполне устраивал.
— Давай переберёмся в номер, — предложила я, помогая ему подняться с пола.
Дрожащими руками у меня получилось зажечь свечу, и мы двинулись в обратный путь. В прошлый раз мне показалось, что мы невыносимо долго шли по тёмному коридору, но на самом деле оказалось, что ресторан находился недалеко от того номера, который облюбовал Рома. Я помогла парню лечь на постель, заботливо прикрыла его ноги одеялом.
— Зара, там на кухне остался компот, большая такая банка. Принеси его в номер.
— Я не пойду туда одна, — замотала я головой.
— Мне сладенького захотелось, — капризным голосом заявил Рома.
— Потерпишь, пока нас не
