Завораживает.
Наш разговор прерывает очередной докторишка, и его слова заставляют меня фыркнуть. Напыщенный индюк, «я поставлю его ноги», не много ли на себя берешь?
Так и хочется задать этот вопрос, но что-то останавливает. Не хочу, что бы жена вновь приближалась ко мне, раздражает. Эта наигранная нежность и забота вызывают тошноту, но надо отдать ей должное – актриса из нее что надо. Скрывай я лучше то, что у меня есть любовница, высшее общество даже бы и не поняло, что у нас в семье все хреново, не было бы всех этих, как Дженнифер сказала? шепотков и взглядов.
- Я дам вам всю нужную литературу, если вы хотите подробнее все изучить, так же составлю подходящую диету, витамины уже сегодня начнут давать через капельницу, после выписки необходимо будет делать уколами в бедро. Также я покажу вам, как правильно делается массаж, - монотонный звук голоса врача опять превращается лишь в гул. Я знаю, что девушка все сделает правильно, в конце концов, она играет роль идеальной жены, по приказу своего отца. Да и еще какое-то обещание моей матери дать успела, чтоб ее!
Хочу увидеть Мелиссу…
Глава 4.
Дженнифер
- Она хотя бы знает, что со мной? Приходила? – вынырнув из очередного увлекательного рассказа, в который я погрузилась с головой, я перевела взгляд на полулежавшего на кровати мужчину. Черные, словно крыло ворона волосы немного спутались, щетина, ещё пару дней и превратится в полноценную бороду, под глазами синяки размером с Марианскую впадину – плохой сон сказывается на нем, по телосложению видно, что на больничной еде, и до этого двух недельного внутривенного кормления через капельницу он заметно исхудал.
- Приходила, - скрывать я не могу, мне его даже жаль становится. Вроде бы умный мужик, все при нем – красота, сила, власть и деньги, а он выбрал ту, которой от него только последнее и нужно из всех этих пунктов.
Серьезно, в тот день, когда я впервые увидела его, Джеймса Николсона, а было это уже как три года назад, на какое-то мгновение подумала, что может быть из этого брака что-то да получится, хоть никто из нас двоих не желал этого союза. Тогда я еще не знала, что он по уши влюблен в свою бывшую одноклассницу. Думала, стерпится – слюбится, в конце концов, мой муж оказался редкостным красавчиком: грубоватые черты лица, мощная челюсть и острый подбородок, покрытый небрежной, но делающей его еще более привлекательным, щетиной, черные короткостриженые волосы и невероятно серые глаза, будто в душу глядящие. Что уж говорить об его высоком росте – я ему в грудь носом утыкаюсь – широких плечах, и подтянутой мускулистой фигуре, которую как влитой обтягивал костюм цвета стали. На запястье дорогие часы, длинные пальцы, украшенные парочкой колец, из под рукава белоснежной рубашки выглядывает татуировка в стиле какого-то племени.
«Дьявольски красив»- вот что я о нем подумала, пока он не раскрыл своего рта и низкий бархатный голос, пускающий мурашки по коже одним своим звучанием, не начал поливать меня отборной руганью перебрав моих родственников до седьмого колена.
- Твоей матери это не понравилось от слова совсем, - вижу, как он морщится от этого высказывания. – Чуть скандал не начался, серьезно, она бы хоть не хамила той, что тебе жизнь подарила, если уж так сильно любит тебя.
Джеймс зыркает в мою сторону своими серыми глазищами, на дне которых сверкают молнии.
- Не смотри на меня так, - хмыкаю. – На меня это не действует. Не моя вина, что тебя так сильно задевают слова о твоей девчонке.
Ох, знал бы он, что тут было, и как эта стерва пыталась унизить нас здесь всех и сделать больно, на себя-то мне пофиг – привыкла уже, если честно, да и от ее слов у меня не чешется, а вот Элизабет было жаль. Она и так здоровьем слаба, пытается своему сыну как лучше сделать, чтобы эта грымза его не облапошила и больно не сделала, так блонди ей еще и такое высказывает.
Это случилось через неделю после аварии.
Из дремы меня буквально выдернул какой-то крик и грохот. Еле продрав заспанные глаза и размяв ломившее тело – сон на кресле то еще удовольствие – поднялась, проверила состояние Джеймса и пошла посмотреть на то, что происходит в коридоре. А посмотреть было на что…
Симпатичное лицо блондинистой особы раскраснелось, волосы чуть ли не дыбом стояли, длинные ногти скребли по стойке медсестры, чье лицо тоже уже стремилось к цвету помидора. Кажется, эта мадам очень сильно разозлила и так не блещущую терпением миссис Коллинз – тучная женщина со сложным взрывным характером - до сих пор удивляюсь, как она в медсестры пошла, тут же спокойствие нужно недюжинное. Стараюсь как можно тише – лишь бы не привлекать внимание двух взбесившихся фурий – прикрыть дверь со стороны коридора и сходить за кофейком к автомату, что стоял неподалеку, и вроде щелчок их голосами заглушался, но все внимание тут же было обращено на меня.
- Ты, - зашипела блондинка, тыкая в меня пальцем, - это ты дрянь такая сказала меня не пускать!?
Громкий визг, на который девушка перешла в конце своей фразы, чуть не оглушает меня.
И как я сразу ее не узнала: тощая фигура, плоская как доска, не руки-ноги, а палки какие-то(и что в ней Джим только нашел?), обычно ухоженные волосы растрепаны, зеленые глаза метают молнии.
Мелисса Уайт.
Тридцатилетняя незамужняя женщина, являющаяся первой любовью и на данный момент любовницей моего мужа. Все еще думающая, что Николсон пойдет против воли своей болезненной матери и разведется со мной, лишь бы женится на ней. Глупая женщина. Нашла бы себе уже какого-нибудь другого богача, у которого нет жены или невесты, да жила бы себе припеваючи, или уже никто не клюет? Слишком стара?
Мои мысли заставляют меня усмехнуться, и женщина думает видимо, что это подтверждение ее вопроса и визжит еще больше.
- Да как ты смеешь, мерзавка, думаешь если выскочила за него, то тебе все можно!? – лицо ее еще больше краснее, а изо рта чуть слюни не летят. – Ты ему никто, он тебя не любит, какого хрена ты мешаешь нам?
- Я? – показываю пальцем на себя. – Я вам не мешаю, ну вообще ни разу, просто я также не могу пойти против отца, также как и Джим против своих родителей.
Вижу, как она дергается, когда я называю мужчину по имени, и еле сдерживаю усмешку – мне так нравится бесить ее, слишком предсказуемая реакция.
- И во-первых, для начала ты в больнице, в реанимации, так что будь добра не ори, здесь лежат тяжело больные люди, и если с ними вдруг что случится медсестры должны это услышать по реакции приборов, а из-за твоих визгов это будет невозможно. Во-вторых, сейчас никто для него ты, ну по правилам больницы, я же его законная жена, а ты не понятно, так что поэтому тебя пустить не могут – не надо меня в этом обвинять.
Делаю несколько шагов в ее сторону, маню ее пальцем, чтоб приблизилась. Нахально задрав нос, явно для того, чтобы показать, кто здесь круче, она приближается ко мне и я так, чтобы никто нас не слышал, говорю ей:
- Может быть для него я и пустое место, дорогаямиссУайт, но у тебя тут никаких прав – любовницам здесь не место, - специально делаю ударение на обращение, наверно, по больному бью, но мне так даже больше нравится.
- Мне плевать сколько раз в неделю и в каких позах вы трахаетесь, мне уже давно по-барабану, что там щебечут в высшем свете, хоть и бесят они меня до невозможности, но вот тут я тебе себя унизить не позволю. Еще этого мне не хватало, чтобы медсестры и врачи шептались и глазели, в конце концов, я же не знаю, сколько мне придется здесь находиться вместе сДжимом. Тебе даже знать не положено, в каком он состоянии, но так уж и быть, я добрая душа, поделюсь с тобой этой информацией, если ты конечно хочешь.
Отстраняюсь от нее, разминаю шею, поправляю волосы, заправляя их за ухо, видя как она бесится от того, что ей придется спрашивать это у меня, ненавистной девушки, что «захапала» ее мужчину.
