— Черт, — кричит Эмми.
Я кручу руль, отчаянно пытаясь вернуть себе хоть какой-то контроль, но мы едем слишком быстро, чтобы я мог добиться какого-либо эффекта.
— О Боже, — снова кричит она, когда капот опускается и задняя часть машины приподнимается.
Мои инстинкты берут верх, и я тянусь к ней, нуждаясь в том, чтобы она была в безопасности, чтобы защитить ее, но после первого падения я теряю контроль над реальностью, и мир вокруг меня становится еще темнее.
2
ТЕО
— Эмми, — стону я, мои мышцы напрягаются, когда ее пальцы скользят по моему прессу. — Черт возьми, Мегера. Мне нужен твой рот на мне.
— Терпение, босс, — мурлычет она, глядя на меня самыми большими, голодными глазами, которые я когда-либо видел.
Мой член дергается, отчаянно желая освободиться и погрузиться в нуждающееся горло моей жены.
— Черт возьми, да, — рявкаю я, когда она обхватывает пальцами мой ремень и медленно начинает расстегивать его. — Ты убиваешь меня, детка.
Ее губы почти горят, когда она прижимает их к моему животу, осыпая поцелуями углубления на моей упаковке из шести банок пива, ее язык дразнит вдоль линий и прокладывает путь ниже.
Протягивая руку, я запускаю пальцы в ее волосы, пытаясь не давить на нее, но зная, что у меня уже ничего не получается.
— Ты сейчас не главный, Чирилло. Подтолкни меня, и ты ничего не получишь.
— Эмми, — стону я, когда она расстегивает пуговицу.
Она смеется, когда я приподнимаю бедра, чтобы помочь ей натянуть брюки на задницу.
— Нуждающийся маленький солдат, Теодор. Любой бы подумал, что ты уже не трахал меня в душе этим утром, — рычит она, покусывая кожу прямо над моим поясом, прежде чем погрузить язык под него.
— Не могу насытиться тобой, Мегера.
— Знаю это чувство, босс. Пристрастилась к твоему члену.
Блядь, наконец, она стягивает мои брюки и боксеры с бедер, освобождая мой член.
Ее глаза расширяются от восторга, как и каждый раз, когда она видит меня обнаженным и готовым для нее.
Преякулят уже блестит на кончике, и от одной мысли о том, что она слизывает его, мои яйца начинают подтягиваться.
Если она, блядь, не поторопится, я просто взорвусь, как ребенок, смотрящий свое первое порно.
Она медленно облизывает губы, прежде чем впиться зубами в нижнюю, и жадно смотрит на меня.
— Отсоси у меня, Мегера. Я хочу посмотреть, как ты давишься моим членом. Я хочу видеть, как моя сперма покрывает твой язык.
Рычание грохочет глубоко в ее груди от моих грязных слов.
Ее глаза на мгновение поднимаются на мои, прежде чем она наклоняется вперед, становясь на четвереньки, открывая мне великолепный вид на ее задницу в том едва заметном нижнем белье, которое она надела специально для меня.
Черт возьми, моя жена — настоящий огонь.
Ее полные губы раздвигаются, и ее язык выскальзывает наружу, готовый попробовать меня на вкус.
— Да, детка. Да. Да.
Я задыхаюсь, мои глаза распахиваются, когда я сажусь вперед.
Мое сердце колотится, а мой член тверд, как гребаная сталь, но ее здесь нет. Она не стоит передо мной на коленях в одном лишь клочке черного кружева.
— Черт, — выдыхаю я, проводя рукой по лицу и по своей почти недельной щетине.
Но в ту секунду, когда я смотрю на свое реальное окружение, все вокруг меня рушится.
— Эмми, — кричу я, поворачиваясь к пассажирскому сиденью.
Мое сердце уходит в пятки.
Там пусто.
— ЭММИ, — кричу я, отчаянно оглядываясь в темноте в поисках ее.
— ЭММИ!
Мои пальцы нащупывают ремень безопасности, и я расстегиваю его через несколько секунд. К сожалению, с дверью все проходит не так успешно.
— Черт. Черт.
Все мое тело кричит от боли, и я пытаюсь убрать ноги с места для ног и переползти через центральную консоль к пассажирской двери.
Если ее здесь нет, тогда она должна открыться.
Она просто будет там, зовя на помощь.
Пожалуйста. Черт возьми, пожалуйста, пусть она просто зовет на помощь.
Я хочу в это верить, но страх, тяжело сидящий в моем животе, мешает мне позволить себе это.
Этот грузовик. Это не было случайным нападением.
Они хотели этого.
Кем бы они ни были, они намеревались, блядь, столкнуть меня с дороги.
Но почему?
И где, черт возьми, Эмми?
— ЭММИ, — я снова кричу, когда я хлопаю руками по двери, вкладывая в нее весь свой вес, чтобы заставить ее открыться. Но она, блядь, не движется.
Окно разбито, такое же, как и заднее, и я полагаю, что именно так она сбежала.
— Чертов ад.
Мне удается выбраться, не слишком сильно порезав свое тело, но когда я поднимаюсь на ноги, я быстро обнаруживаю, что мои ноги на самом деле не хотят меня держать. Я также обнаружил, что я одинок.
— ЭММИ, — кричу я так громко, как только могу. Но единственное, что я слышу, это мой голос, эхом разносящийся по деревьям, и пара птиц, испуганно хлопающих крыльями.
— ЧЕЕЕРТ, — кричу я, прежде чем упасть кучей на землю.
***
Я понятия не имею, сколько времени требуется фарам, чтобы осветить обочину дороги, на которой я сижу, чувствуя себя совершенно безнадежно.
Ни один из звонков, которые я делал Эмми, даже не соединился, и нет никаких признаков того, что она когда-либо была здесь. Тем не менее, она была. Я знаю, что она была.
И осознание того, что она ушла, режет меня, как нож, прямо в сердце.
То, что я сказал Ди, должно было быть правдой. Я собирался доставить ее домой в целости и сохранности.
Но как мне теперь это сделать?
И как я могу появиться на его пороге без нее?
Поднимаясь на ноги, я поднимаю руку к пульсирующей боли, которая исходит из моей головы, где я, должно быть, ударился о руль, когда мы падали.
— Срань господня, чувак. Что, черт возьми, произошло? — Алекс рявкает, подбегая, нахмурив брови, переводя взгляд с меня на беспорядок, который теперь стал моей машиной.
При виде этого у меня сжимается грудь, когда я вспоминаю свою реакцию, когда Эмми разбила ее несколько недель назад. Это было ничто, глядя на моего бедного ребенка сейчас.
Морщась, когда мои пальцы касаются пореза на голове, я убираю руку и снова смотрю на Алекса.
— Какая-то сука столкнула нас с дороги, — огрызаюсь я, ярость горит в моих венах.
Я собираюсь найти, кем бы ни были эти ублюдки, и я собираюсь пустить им пулю в лоб за это, особенно если мои подозрения верны и они забрали что-то, принадлежащее мне.
— Мы? — Спрашивает он, оглядываясь в поисках того, с кем я мог бы быть.
— Эмми, — бормочу я, в отчаянии пиная землю.
Губы Алекса приоткрываются, прежде чем он снова оглядывается по сторонам.
— Где она? Только не говори мне, что она сбежала от тебя. — В его тоне слышится нотка веселья, и это чертовски бесит меня.
Несмотря на бушующую во мне боль, я прижимаю его спиной к дереву и хватаю за горло быстрее, чем он успевает сообразить.
Мои ноздри раздуваются, когда я пристально смотрю на него, мое дыхание обдает его лицо.
Но как бы сильно я ни жаждал увидеть отражение своего собственного гнева в ответ — повод для борьбы, чтобы избавиться от этого разочарования, от этой ярости, которая бурлит во мне быстрее, чем я могу контролировать…
Его просто там нет.
— Сделай это, если думаешь, что от этого тебе станет лучше, — предлагает Алекс, держа руки безвольно опущенными по бокам. — Но это ее не вернет.
Мои пальцы сжимаются на его горле, когда его слова доходят до меня, но он по-прежнему не реагирует.
— Черт, — выдыхаю я, отпуская его и отталкиваясь, наклоняясь и кладя ладони на колени.
Тишина колышется вокруг нас, пока я делаю вдох за выдохом, пытаясь понять, что, черт возьми, произошло сегодня вечером.
Я не думал, что все может быть хуже, чем видеть руки другого мужчины на моей жене, но это… это… — ЧЕРТ, — кричу я, мой голос эхом разносится в ночи.
— Почему ты вообще здесь, Ти? — Спрашивает Алекс после очередного долгого молчания.
