за шесть лет совместной жизни.
— А самого сына я могу увидеть? — осторожно спросила я. — Тим говорил, что вечером будет дома и мы сможем пообщаться.
— Курочка-наседка соскучилась? — Слава насмешливо поцокал языком.
Словно я хотела чего-то глупого, легкомысленного, а не увидеть своего сына.
— Он уже два месяца у тебя в Лондоне. Я вижу Тимура только по видеосвязи. Два-три раза в неделю. Считаешь, много?
— Считаю, что ты слишком много кудахчешь над ним. Тимке девять лет, а не девять месяцев.
— Так я увижу его?
Вступать в спор с Мисюровым не было смысла. Он никогда не слушал мои аргументы. Лишь самого себя — мудрого, успешного и свободного.
— Тим у друзей. — Слава резко перестал улыбаться. — У него здесь куча друзей. Отличных. Его круга.
— То есть питерские сверстники нам уже не по рангу? — Я с трудом сдержала усмешку.
— Княжна, рядом с тобой даже я не по рангу! Что уж говорить о всякой нищей шелупени, что учится с Тимом в одной школе.
— Слава, ты понимаешь, что несешь? Ты хотя бы себя слышишь?
Думала, он уже не способен меня удивить, но этот гад все же умудрился это сделать. Раньше его не устаивало мое воспитание. Теперь появились претензии и к окружению.
Наверное, для паники повода пока не было, но стало не по себе.
— Милая моя, в отличие от тебя, со слухом и мозгом у меня всё в порядке. — Слава откинулся на спинку кресла.
В новой позе было очень хорошо видно, что Мисюров здорово прибавил в весе и второй подбородок больше не тень, а реальность.
— Когда я смогу поговорить с сыном? — Внутри все замерло, но я изо всех сил старалась держать маску.
Никаких эмоций. Никакой слабости. Никакой бреши.
— Я по этому поводу и звоню. — Слава достал из пачки на столе сигареты и закурил. — Тиму здесь хорошо. За два месяца его английский стал лучше, чем за год в вашей сраной школе. Да и на мужика пацан стал похож. Больше никаких сюси-муси. Решил — делает. Хочет чего-то — учится зарабатывать на свои прихоти.
— Слав, ему всего девять... О каком «зарабатывать» речь? — Я до боли сжала пальцы под столом.
— Еще раз повторю: девять лет! Не месяцев! — Мисюров направил струю дыма прямо в камеру. Совсем как делал это во время наших разговоров в Питере. — Но это все не главное. — Он снова улыбнулся. Только теперь эта улыбка была больше похожа на оскал.
— Нет... — Я шестым чувством ощутила, что он сейчас скажет.
— Да, Лена. — Слава кивнул. — Тим не вернется в Питер. Он будет учиться в Лондоне. Мы с ним уже говорили об этом. И сын прекрасно понял, где ему будет лучше.
— Я... Я как раз собиралась переводить его в новую частную школу. Недалеко от дома. Это английская школа. Там хорошие учителя и самый высокий по Питеру процент поступления в вузы. Мы уже говорили с тобой об этом.
— Я не дам ни доллара на эту школу.
Слава никогда не отказывал в деньгах на образование Тима. Для себя я не просила у него ни копейки. Жила только на то, что зарабатывала. Но репетиторы, спортивные секции с лучшими в городе тренерами, курсы робототехники — на это лимитов не было.
Мой умный мальчик получал самое хорошее образование. Любые знания он впитывал, как губка. А перевод в новую частную школу ждал еще сильнее, чем Деда Мороза в раннем детстве.
— В общем, поэтому я и звонил. Хотел поставить тебя в известность. — Слава резко затушил сигарету. — Свыкайся! — холодно, как приговор, дополнил он.
В ответ так и хотелось послать его к черту! Орать хотелось! Никогда себе не позволяла такие вольности. А тут... само из груди рвалось.
Ума не приложу, чем бы закончился наш разговор, подожди Слава моего ответа. Но бывший муж никогда никого не ждал.
Только я открыла рот — он потянулся к клавиатуре. Только сказала первое слово: «Послушай!» —выключил связь.
— Лена, солнышко, что-то произошло? — Мама вошла в комнату сразу после того, как погас экран.
— Нет... Не сейчас.
Я знала, что она не подслушивала. При всей ее нелюбви к Славе, она никогда не нарушала моих собственных границ. Но посвящать маму в суть нашей беседы я не могла. Не после сегодняшней новости об операции.
— Девочка моя, но на тебе лица нет... Родная, что случилось? Тимочка в порядке? — Она обхватила меня за плечи.
— Да... У Тима всё хорошо... — Паника мешала думать нормально. Туманила голову.
— Я могу хоть чем-то помочь? — дрожащим голосом произнесла мама.
— Помочь...
— Ну хоть чем-то.
Я посмотрела вокруг. Взгляд остановился на тумбочке в гостиной. На ней сиротливо лежали ключи и маленький картонный прямоугольник — визитка Павла Шацкого. Одна из трех. После разговора с сыном я как раз собиралась ее выбросить.
— Да, помочь можешь. — Решение пришло быстро. Гордость не екнула. — Подай мне сумочку. Там телефон. А я за визиткой. Нужно кое-кому позвонить.
Денис
Из-за дурацких согласований открытие сети отелей сдвигалось уже второй раз.
Впервые это случилось по вине пожарных. Какому-то толстобрюхому полковнику из МЧС, который небось и гидрант ни разу не открывал, показалась недостаточной наша материальная помощь.
Вместо разрешения на эксплуатацию мы получили отказ. И все новенькие импортные датчики срочно пришлось менять на отечественные. Собранные из тех же деталей, но на заводике, который крышевал полковник.
Второй раз мзду захотела санэпидстанция. Эти, к счастью, не стали требовать никаких замен. Но их хронически неисправный датчик радона поставил крест на всей системе вентиляции.
Для ее ремонта срочно пришлось отстегнуть энную сумму замерщикам, еще большую — их начальству. И чтобы впредь никакой датчик, эксперт с пробиркой или умник в белом халате не испортил презентацию — пополнить счет в зарубежном банке местному санитарному чиновнику.
— Больше, надеюсь, никаких нуждающихся в стране не осталось? — Откинувшись в кресле, я уставился на генерального директора «Империала» и главу пиар-отдела всего холдинга.
— Нет, Денис Романович. Четыре первых отеля уже введены в эксплуатацию. Питерский готовим к презентации, — отчитался Аскеров.
— Паша, — обратился я к пиарщику, — если сработаешь, как с ювелирной сетью,
