Правильно, это в мыслях я смелая. А так… чем больше думаю, что меня ждёт, тем сильнее хочется, чтобы всё оказалось сном.
Валюсь на матрас, сворачиваюсь в комок, подтягивая коленки к груди, и затихаю. Слёзы просто катятся, катятся и катятся… их поток бесконечен.
Наконец, не знаю уж каким чудом, вырубаюсь.
Наверное, мозг решил за меня. Что сейчас лучше уйти в анабиоз. Вот бы в нём и остаться!
Когда просыпаюсь, резко и за секунду, ничего не понимаю. Где я? Что со мной? Почему внутри плещется отчаяние?
Я уже давно смирилась, что рядом с Сашей мне ничего не светит. А план побега из неудавшегося брака был ещё только в разработке.
Реальность возвращается. Я мигом всё вспоминаю. Где я и как тут очутилась.
Внутри всё холодеет.
Уговариваю себя собраться и сажусь на кровати.
Горят два ночника на тумбочках, а ещё там же стоит поднос с едой. Подползаю по покрывалу, сажусь, упираясь спиной в обивку изголовья и беру ложку, пробую… Ужин? Обед? Завтрак?
Ни черта не понятно, сколько сейчас времени.
Еда холодная.
Значит, давно принесли?
Сколько же я спала?
Всё равно съедаю половину. Аппетита нет, но неизвестно, когда меня будут кормить в следующий раз.
Потом плетусь в ванную, где делаю свои дела, а после долго смотрю на себя в зеркало. Обычное лицо обычной девушки. Фигура да, хорошая, но в целом… может, у них на меня просто не встанет и разойдёмся?
А потом…
Интересно, если я этого Богдана Сергеевича попрошу не отвозить меня домой после всего, он поможет мне с билетом на поезд в один конец? Всё равно куда. Хоть к чёрту лысому на кулички. К Саше я уже не вернусь. Не хочу. Или, вернее, не могу. Не после того, как он со мной поступил.
Внезапный посторонний звук из спальни заставляет меня вздрогнуть.
Я замираю, невольно прижимая руки к груди, потом подхожу к двери и, чуть приоткрыв, вглядываюсь в образовавшуюся щёлку.
- Выходи, - раздаётся насмешливо.
А… это верзила.
- Выходи, я не кусаюсь.
«Зато руки отменно скручиваешь», - проносится в голове, но я слушаюсь.
- Пошли, - командует черноволосый.
- Куда?
- Вперёд.
Делаю пару шагов к двери, потом торможу.
- Я… я… я не готова.
- Иди говорю.
- Мне бы в душ сходить… наверное. Я воняю, как скунс, - приберегаю весомые аргументы.
Любые средства хороши, только бы оттянуть неизбежное.
Навряд ли неизвестным «пацанам» понравится, если меня вот такую приведут.
- Потом сходишь.
Что значит потом?
- Мне сейчас надо.
Бугай только что глаза не закатывает. Затем хватает меня под локоть и выпихивает из комнаты.
- Сама ногами шевели, у меня нет желания тебя тащить на себе.
И я шевелю, жутко шаркая при этом.
Мы идём по тёмному коридору в холл, тут я уже была. Потом сворачиваем налево, здесь что-то вроде зимнего сада со стеклянным потолком. Этакий проход непонятно куда. Растения в кадках оглаживают проходящих своими ветвями и листьями.
- Вперёд, - мой тюремщик подгоняет меня весомым тычком в спину.
Наконец, мы выходим в ещё один холл с несколькими дверьми.
- Сюда, - снова толчок в открывшуюся дверь.
Верчу головой по сторонам.
Не знаю, где я, но здесь только ГлавГад. Верзила удаляется, оставляя нас наедине.
- Садись. - Богдан, мать его, Сергеевич, кивает на кресло.
Сажусь, оглядываюсь. Это что-то вроде кабинета. Не совсем современного, но просторного, с массивной мебелью, пахнущей лаком и деревом дорогих пород.
- Выпить хочешь?
Жму плечами. Можно, чего уж нет. Я, правда, такая «пивунья», что меня с одного бокала унести может. Но Богдану Сергеевичу мы, конечно, об этом говорить не станем.
Он наливает мне чего-то крепкого и наверняка дорогого.
Ставит стакан на кожаную подставку и пододвигает ближе. Я пригубляю. Теплота льётся в пищевод. Отлично. Сразу залпом пить не стану, потяну сомнительное удовольствие.
Поднимаю взгляд.
Сероглазый смотрит на меня в упор. На лице что-то с чем-то. Непонятное, короче. О чём думает, даже и не знаю.
Взгляд скользит ниже – на плечи, грудь, дрожащие руки с бокалом. Уголок губ ГлавГада ползёт вверх. В этой кривой усмешке столько привлекательности, что я невольно реагирую, как отреагировала бы нормальная женщина на пристальное внимание мужчины.
«Но мы не в той ситуации, - напоминаю себе. – Это преступник, и только он знает, что у него на уме. Ну, обаятельный, да. Однако это всего лишь способ притупить твою осторожность. А ещё его поведение может измениться по щелчку пальцев. Вот так, хоп, и весь флёр слетит».
Наши взгляды снова пересекаются.
- Ты пей-пей, - подталкивает. – А я хотел с тобой поговорить.
- О чём?
Его пальцы взлетают выше и потирают волосы на виске. Сероглазый садится в кресло по другую сторону стола. Выдвигает один из ящиков в основании, что-то достаёт и кладёт передо мной стопочку бумаг.
Весомую такую стопочку.
- Что это? – хмурюсь.
- Контракт, - отвечает ровно. – Почитай, лишним не будет.
Контракт. Глава 5
- Зачем мне его читать? – кошусь на документ и боюсь к нему притронуться, будто упаду замертво, если это сделаю.
- А ты из тех, кто обычно подписывает, не глядя? – иронично приподнимает бровь ГлавГад.
Молча буравлю его взглядом, но его это забавляет.
- Хорошо, что ты дерзкая, - усмехается.
- Это ещё почему?
- Приятнее будет ломать. Уважаю людей с характером.
- Уважаете… - теперь усмехаюсь я, но, скорее, чтобы позлить его.
Хотя один чёрт знает, на кой мне его злость сдалась. Мне бы кивать на любое его предложение и молиться, чтобы всё побыстрее закончилось.
- Читай, - приказывает.
Вдох, глоток, теплота. Отставляю стакан в сторону и беру «контракт» в руки.
Буквы скачут перед глазами, строчки сливаются, слова слипаются, ощущение, что я резко стала дисграфиком, но у меня никогда таких проблем не было.
В школе я училась неплохо, звёзд с неба не хватала, была середнячком, если бы напряглась, могла бы и в отличницы заделаться, но иногда не было ни сил, ни желания напрягаться. Родители постоянно ругались, а я большую часть времени проводила вне дома, только бы не слышать их криков друг на друга. Меня они часто не замечали, вот так с ощущением пустого места я и росла. Радовать было некого, кроме самой себя. Им мои достижения не особо-то и нужны были. Ну а когда я залетела и вышла за Сашу, выслушала по полной, кто я такая и чего стою. Мама, конечно, потом извинялась и за себя, и за папу, когда первый шок прошёл. А потом винила себя и отца ещё сильнее, когда я ребёнка потеряла, будто бы это они накликали на меня беду своим неприятием.
Чувствуя моральное удовлетворение от её мучений, я не разубеждала их ни в чём. А теперь мне не по себе, потому что они погибли и по душам уже не поговоришь.
Закрываю на секунду глаза.
Бл… не о том я думаю сейчас. Не о том!
Так, что там…
Взгляд бежит по строчкам, наконец, слова доходят до мозга. Конечно, написанное мне не нравится.
Лезу в основной для меня пункт – срок действия.
Месяц…
Количество пролонгаций – не ограничено, если ни одна из сторон за день до истечения срока не заявила о том, что хочет прекратить действие договора.
Меня смех разбирает.
- Какой-то типовой договор.
- Типовой? Ну, ты в особые условия загляни.
Сероглазый, откинувшись, в кресле, попивает свой бурбон, виски-шмиски, бренди или что там… Я не особо разбираюсь. Короче, эту дорогую и крепкую штуку, от которой у меня уже начинает кружиться голова.
В особых условиях вижу основное: что бы я ни заявляла после, мне уже понравилось. Подписанием контракта я как бы это подтверждаю.
- Что за фотофиксация? – хмурюсь. – Порнушку, что ли, снимать будем?
- Да, хоум видео.
- Серьёзно? – вскидываю резко взгляд.
Сероглазый ржёт.
- Нет, конечно. Просто скажешь, что тебе понравилось и претензий не имеешь. Что добровольно на всё подписываешься. Снимем это на камеру. На случай, если тебе потом в голову придёт блестящая идея пойти в полицию. Хотя… сразу про это забудь.
