дальше? В душ пойти. Да, обязательно. Но я имею ввиду в глобальном плане. Как поступают в таких ситуациях? Простить и забыть? А потом всю жизнь будет колоть тревожное чувство что он мне изменяет вновь. Уйти. Куда? К семье? Только не это! Да и как я без него? Он стал для меня всем в прямом смысле этого слова.
Замечаю, что уже несколько минут стою в ступоре и разглядываю свою любимую кружку, на которой отпечатана фотография, на которой мы вдвоем с Алёшей стоим в обнимку в лучах закатного солнца. Где это было? В Риме? Возможно.
Неожиданно голову посещает мысль, от которой просто невозможно отказаться. Поднимаю кружку на уровень глаз и с силой бросаю ее об пол. Раздается звон разбитой керамики. Уже не осознавая, что делаю, начинаю хватать все до чего дотягиваются руки и разбиваю об пол и стены. Швыряю стаканы и чашки, снимаю с подставки микроволновку и бросаю ее на мраморную столешницу. Стекло разбилось, дверца открылась и покосилась. Мало. Надо добавить еще. Хватаю ее снова и луплю ею о стол.
Погром продолжается минут двадцать. Силы кончаются, как и то, что я еще могу разбить в этом помещении. Переместиться в другие комнаты? Нет. Основной пар уже вышел. Вместе с лютой усталостью, разлившейся по всему телу, наружу просятся другие эмоции. Бросаюсь в спальню и падаю лицом на подушку. Реву. Реву так сильно, как никогда не ревела прежде.
Примерно через час приходит сообщение от мужа: «Забронировал новое место. Вылет через два часа. Через час Валера за тобой снова заедет. Люблю». «Люблю». Звучит как издевка. Сердце щемит от тоски и боли. Не могу его больше видеть, но жизни без него я себе не представляю. Суицид? Нет, это не мой выход. Даже в самые тяжелые времена в семье я об этом не думала.
Нужно собираться. Принять душ. Переодеться. Слегка подправить опухшее от слез лицо косметикой.
Через два часа я сдала багаж и распрощалась с Валерой, заверив, что дальше справлюсь сама. Он ушел. А я, выждав некоторое время, покинула зал ожидания. Выбралась на улицу и поймала первое попавшееся такси.
— Куда едем? — Сверкая белозубой улыбкой поинтересовался парень с явными кавказскими чертами лица. Знала бы я, куда направиться.
— Давай сначала в центр.
Свяжусь сейчас с Ленкой и попрошу срочно встретиться. А дальше будет видно. Нужно сначала спрятаться. Только где? С его связями и упорством, Алёша меня где хочешь достанет. А я просто не хочу его видеть. И слышать.
— Лен, привет! Ты дома? — Звоню лучшей подруге. В ответ на мой вопрос сразу же встревоженный встречный — «Что случилось?». — Случилось, да. Как встретимся, все сразу расскажу. Только давай не у тебя, а в кафешке где-нибудь? В Лилиане? Хорошо, давай, через полчаса.
Говорю таксисту новый адрес, который, кстати, не сильно отличается от старого. «Лилиана» тихое уютное местечко. И посетителей там всегда немного. Цены там просто аховые, вот и сторонится люд этого заведения. И между прочим, зря, по-моему, там делают лучший кофе в стране. Нет. В мире!
На секунду отвлеклась от неприятных воспоминаний и вот вновь к ним вернулась. Да как такое вообще возможно?
— Да как такое вообще возможно?! — Искренне и до глубины души возмущена Ленка, эффектная шатенка в изумительном платье от итальянского кутюрье. Настоящая светская львица. Даже в какой-нибудь деревне одним своим видом и в одном неглиже сможет показать, что она здесь королева.
С Леной мы дружим уже года два. Познакомились в одной элитной тусовке, куда меня привел Лёша. Мы с ней как-то сразу перешли на одну волну и с тех пор стали не разлей вода. Может потому, что она также как и я родом из бедной семьи, а может просто потому, что с ней я могу чувствовать себя самой собой. А то я до сих пор не привыкла к обществу «элиты», которая только и может что пыжиться и дуться от собственной важности, которую измеряют исключительно деньгами. У многих даже титулы дворянские есть, но мы-то с Ленкой знаем, что они липовые. По крайней мере у большинства представителей «элиты», в кругах которой нам приходилось обретаться.
— Алён, я правда не понимаю — продолжает негодовать Лена, попивая тот самый, лучший кофе в мире. Можно подумать, я понимаю, как такое возможно. — Он же тебя на руках таскал! Души в тебе не чаял. Пылинки с тебя сдувал. А только ты за порог, он тут же на другую бабу — прыг! Ну, чума!
— А знаешь, что самое обидное?
— Что? — спрашивает Ленка, показывая всем своим видом максимальный интерес.
— Мы только этим утром любовью занимались. Ладно бы я его на сухом пайке держала. Месячные там или еще какие проблемы.
— Все мужики козлы!
— И я ведь чувствую, что он меня любит. Прям в глазах его это видела! А теперь что?
— Что?
— Все это было ложью?
— Я ж говорю, козлы! Они думают одно, говорят другое, а делают третье!
— Да? — Уточняю я, вытирая салфетками вновь выступившие слезы. Уже целое ведро выплакала, а с меня все течет и течет. — Мне кажется, я это выражение, наоборот, о женщинах слышала.
— Да? Ну и фиг с ним.
— С кем?
— С выражением! Да и с Лёшей твоим. Кобель ссаный!
— Не говори так. Может это все и правда случайно было.
— Чего? — Вылупилась на меня Ленка. — Случааайно. Хм.
— Да — продолжаю почему-то выгораживать любимого, орудуя его, по сути, глупыми оправданиями — Это ничего не значит. Он МЕНЯ любит!
— А, ну раз любит. — Разводит руками Лена. — Тогда ладно. Пусть свой член в любую бабу сует. Глядишь и принесет домой «счастье» на конце. Ну, чума!
Сидим, молча пьем кофе. Я даже в присутствии Ленки как-то подуспокоилась. С мыслями собралась. Облегчение какое-то наступило.
— Слушай, подруга. — Обращается ко мне Ленка, видимо выносив в своей голове какую-то гениальную мысль. — А бросай-ка ты его нахрен! Лёха, конечно, мужик видный. И богатый. Но мы чего тебе, другого не найдем? Даже лучше отыщем!
— Другого? — Я охреневаю от «идеи» лучшей подруги. — Зачем мне другого? Я Лёшеньку люблю!
— Ну, чума! Любовь-морковь! Детство у тебя в попке играет, вот что. Знаешь, сколько я обжигалась? Даром, что старше тебя всего на два года.
— У тебя с Виктором Сергеевичем все хорошо.
— Хорошо. Не спорю. Но любовью у нас и не пахнет. У нас, если хочешь, контракт. Я ему заботу, ласку, секс, отсутствие истерик и выноса мозга,
