По крайней мере, до тех пор, пока я не преодолею унижение и боль отказа.
— Когда ты в последний раз держал в руках свечу из ветчины?
Ладно, это может быть еще хуже.
Он замирает и смотрит на нее так, словно она сошла с ума — честно говоря, возможно, так оно и есть. — Что?
— Ну, знаешь, отполировал перила. Очистил кукурузу от шелухи. Был секс втроем с парой неявившихся.
Чем больше этого выходит из ее рта, тем глубже я хочу заползти в себя.
— Иисус Христос, Мали, — стонет Кэм. — Просто скажи дрочил!
Она морщит нос. — Это так грязно.
— Верно, и называть это свечой из ветчины гораздо лучше, — возражает он.
Поджав губы, она слегка пожимает плечами, и я надеюсь, что на этом разговор закончится, но она не собирается так просто меня отпускать.
— Так что? — настаивает она, глядя на Хейса.
Не отвечай на это.
Не отвечай на это.
Не отвечай, блядь, на это.
— Сегодня утром, — отвечает он ей, как будто это самый обычный вопрос в мире. — Почему ты спрашиваешь?
Мали ухмыляется. — Просто интересно. А как насчет тебя, Кэм?
— Хорошо, — вмешиваюсь я. — Мне не нужно знать эту информацию о моем брате, пошла ты.
— Как ты думаешь, что я чувствую? — спрашивает Девин.
У нее такое же выражение лица, как у людей, когда кто-то упоминает о сексе своих родителей — одновременный ужас и отвращение. Между тем, я не могу выкинуть из головы образ того, как он дрочит. Я предполагаю, что таков был план Мали.
Злая сука.
— Упс. Извини, Дев, — говорит Хейс, а затем отмахивается от темы, как будто этого никогда не было.
Кое-что, что я хотела бы сделать прямо сейчас.
Интересно, о ком он думал, когда кончал.
Черт возьми.
Поздравив Кэма, Хейс подходит к каждому из парней и обменивается с ними дружеским рукопожатием. Закончив, он садится и смотрит на меня. Из-за жара его взгляда и образов, которые сейчас крутятся в моей голове, мне приходится сжать бедра, чтобы вернуться к реальности.
— Поттер, — приветствует он меня.
Я на мгновение закатываю глаза, глядя на него. — В последний раз говорю, что Гарри Поттер не жил на чердаке. Он жил под лестницей.
— Кто тогда жил на чердаке?
Я собираюсь сказать никто и положить конец его непрекращающейся потребности высмеивать мою спальню, когда Мали отвечает за меня.
— Миссис Рочестер.
Он приподнимает бровь. — Предполагается, что я знаю, кто это?
Она вздыхает, как будто незнание классической литературы оказывает человечеству медвежью услугу.
— Она персонаж книги Шарлотты Бронте Джейн Эйр, — объясняет она. — По сути, она сумасшедшая женщина, которая живет на чердаке. Некоторые даже называют ее демоном.
Хейс ухмыляется и переводит свое внимание с нее на меня. — Что ж, это подходит.
— Она сумасшедшая! — спорю я, но это было неправильное высказывание.
Он светится, как гребаная рождественская елка. — Еще лучше!
Я медленно качаю головой. — Ты мертв для меня.
Он кладет руку на грудь. — Но я твой любимчик.
— Кто, черт возьми, это сказал?
Оглядываясь по сторонам, он бросает взгляд на всех остальных парней, а затем возвращается ко мне. — Конкуренция не очень жесткая.
Ладно, справедливое замечание, но я не могу позволить ему так легко победить.
Я обдумываю свои варианты и решаю пойти с тем парнем, который ему нравится меньше всего, но которого он терпит ради команды. — Айзек. Ты мой новый фаворит.
У Хейса отвисает челюсть, когда Айзек поднимает свою бутылку пива. — Твое здоровье, чувак.
Как бы отчаянно это ни звучало, я втайне тоскую по этим фальшивым маленьким спорам, в которые мы ввязываемся. Это единственный раз, когда мы по-настоящему разговариваем, и, к сожалению, та часть меня, которая вписывает мое имя в его фамилию, заберет все, что сможет получить. Излишне говорить, что она и я, которая ненавидела его до глубины души с тринадцати до пятнадцати лет, не ладим.
— Подожди, черт возьми, минутку, — возражает Лукас. — Почему, черт возьми, ему позволено связываться с Лейкин, а нам нет?
Хейс смеется, и мне требуется все, что у меня есть, чтобы не потеряться в этом звуке. Тем временем Кэм подбрасывает еще одно полено в огонь и садится обратно.
— Потому что Хейс знает свои границы. Есть разница между тем, чтобы шутить с ней и приударить за ней. — Наступает короткая пауза, прежде чем он добавляет: «И он нравится мне больше, чем ты».
Лукас допивает остатки пива и швыряет пустую банку в Кэма, но тут вмешивается Айзек.
— Осторожно. Разве ты не слышал? — Он оглядывает Кэма с ног до головы, как будто тот бешеная собака. — Он жестокий преступник.
Все смеются, и Кэм показывает ему средний палец. Любой, кто знает моего брата, знает, что он никогда бы намеренно никому не причинил вреда. По крайней мере, не без действительно веской причины. Он может шутить со своими друзьями по этому поводу, особенно теперь, когда суд закончился и страх попасть в тюрьму прошел, но я знаю, что это беспокоит его. Люди в этом городе буквально наблюдали, как он рос, и все же сейчас по крайней мере половина из них думает, что он социопат.
Чертов Сатана.
Мой телефон вибрирует, и, будучи слишком погруженной в свои мысли, я открываю его, прежде чем могу остановить себя. Сообщение от Крейга, которое смотрит на меня в ответ.
Перестань притворяться, что ты не видишь мои сообщения. Айзек только что сказал мне, что телефон у тебя в руке.
Во имя всего святого. — Айзек! — Его голова поворачивается ко мне при звуке моего голоса. — Ты действительно сказал своему гребаному брату, что у меня с собой телефон?
Хейс прикусывает губу, чтобы скрыть улыбку. — Это длилось недолго.
Айзек похож на ребенка, которого поймали за тем, что он запустил руку в банку из-под печенья. — Это плохо?
Я зажимаю переносицу и делаю глубокий вдох. — Если ты собирался рассказывать ему о каждом моем движении, пока ты здесь, тебе следовало просто привести его.
— Ты хочешь, чтобы он был здесь? — взволнованно спрашивает он. — Я могу позвонить ему. Гарантирую тебе, что он придет.
— Нет! — Мы с Мали кричим в унисон.
Айзек хмурится. — О, да ладно. Он скучал по тебе, пока была в школе, и ему действительно жаль.
— За который раз? Когда он бросил меня на вечеринке, чтобы пойти трахнуть кого-нибудь другого, или, когда он собирался отправить мне наше видео и случайно прислал любительское порно с ним и его напарницей по лаборатории?
Он смотрит на меня в ответ, ошеломленный.
— О, я знаю, — продолжаю я. — Должно быть, это из-за того раза, когда он трахнул другую девушку в моей постели и оставил мне презерватив в подарок. Кроме того, это даже не похоже на то, что мы недавно расстались. Если он сожалел, ему следовало извиниться семь месяцев назад.
Все молчат, пока он несколько раз открывает и закрывает рот, не произнося ни слова. Через мгновение Кэм нарушает молчание, осматривая свою пустую бутылку.
— Может быть, тебе следует привести его сюда, — говорит он так, словно это неплохая идея.
— Полегче, задира, — предупреждает Хейс. — Тебе только что назначили испытательный срок, примерно пять минут назад. Давай немного подождем, прежде чем нарушать его, хорошо?
Кэм переводит взгляд с Айзека на Хейса. — Никаких обещаний.
— Я об этом не просил, — отвечает Хейс, потому что он знает лучше, чем это. — Итак, кто готов поиграть в пивной понг?
Все кивают в знак согласия, пока он встает, чтобы взять столик из багажника своего грузовика. Тем временем Девин смотрит на мое пиво, когда я делаю глоток, и морщится. Я не могу удержаться от смешка.
— Что случилось, детка?
Она опускает голову. — На самом деле я не люблю пиво.
Мали фыркает, бормоча себе под нос: «Конечно, ты этого не делаешь». Второй раз за двадцать минут я вгоняю пятку ей в голень. Она хорошо справляется с тем, чтобы скрыть стон, который издает от боли.
