Возможно, Девин и близко не так близка мне, как Мали, но я не хочу, чтобы она чувствовала себя некомфортно рядом с нами просто потому, что Мэл — маленькая собственница, которая так и не научилась делиться.
— Давай, — говорю я ей, вставая и протягивая руку. — Мы можем приготовить тебе коктейль. Ты можешь попробовать это.
Кажется, это подбадривает ее, и она улыбается, вкладывая свою руку в мою. Когда мы направляемся к дому, я замечаю Мали, идущую с другой стороны от меня. Я поднимаю брови, глядя на нее.
— Что? — невинно спрашивает она. — Если ты их готовишь, я тоже хочу.
Вот так любое напряжение между нами рассеивается. Так всегда бывает.
— Как будто я все равно не собиралась тебе его приготовить.
Она обнимает меня за плечи. — Вот почему ты мой любимчик.
Мы почти у дома, когда я поднимаю глаза и встречаюсь взглядом с Хейсом. В одной руке у него складной столик, а в другой набор для пивного понга, но все, на чем я могу сосредоточиться, это то, как он ухмыляется, проходя мимо.
Разве это не несправедливо, что один человек настолько хорош собой? Я имею в виду, разве не предполагается, что все созданы одинаково? Потому что я не думаю, что Бог получил памятку, когда создавал Хейса. Либо это, либо флакон с надписью: «ВЫГЛЯДИТ ДОСТАТОЧНО ГОРЯЧИМ, ЧТОБЫ РАСТОПИТЬ ЛЕД», пролился, и все, что в нем было, оказалось в кастрюле.
Клянусь, этот человек появился в моей жизни с единственной целью — мучить меня.
— У тебя текут слюнки, — воркует Мали.
Моя рука подносится ко рту, но я должна была догадаться, что она была полна дерьма. — Я передумала. Никакой выпивки для тебя.
— Ой, да ладно тебе, — скулит она. — Все это очень весело.
— Что такое? — Спрашивает Девин.
Я закрываю рукой рот Мали, когда она собирается ответить. — Ничего. Мали сегодня вечером просто в отличной форме.
Открывая холодильник, я беру то немногое, что мне нужно — клюквенный сок, ананасовый сок, апельсиновый сок и, самое главное, бутылку Малибу. По сути, это Морской бриз, но апельсиновый сок придает ему дополнительный вкус. Кроме того, тогда вам может сойти с рук добавление в него еще рома.
— Мэл, ты помнишь ту ночь, когда мы выпили слишком много всего этого?
Она съеживается. — Как я могу забыть? После этого мы три месяца не могли даже пить сок без того, чтобы нас не вырвало.
Я хихикаю, начиная наливать Малибу.
Одна унция.
Две унции.
Три унции.
Когда я все-таки добавляю еще немного, Мали напевает. — Тогда, я полагаю, ты планируешь повторить это сегодня вечером.
— Эх. — Я пожимаю плечами. Она не совсем неправа. — По крайней мере, тогда я смогу обвинить тебя в том дерьме, которое вылетает из твоего рта сегодня вечером, в том, что ты пьяна.
— Это не весело. Что, если ты окажешься со своей второй половинкой сегодня вечером?
— Мали Элизабет, — рычу я.
Девин с любопытством переводит взгляд с одной на другую. — Подожди, что я упускаю?
Черт.
— Ничего. Как я уже сказала, Мали просто сегодня вечером очень нахальна, — повторяю я, глядя на преступника и надеясь, что она может услышать угрозы расправы в моей голове.
Мали напевает, делая глоток прямо из бутылки Малибу. — Я бы предпочла быть нахальной, чем похотливой.
Я откидываю голову назад и стону. — Мэл!
Серьезно, я собираюсь начать принимать заявки на лучшего друга, если она продолжит в том же духе.
Каждая часть меня надеется, молится и умоляет, чтобы Девин не поняла, что она имела в виду под этим. И я не часто молюсь. Когда твои родители заставляют тебя ходить в церковь на протяжении всего твоего детства, твоя бунтарская стадия заканчивается тем, что ты включаешь это в кучу отвергнутых ожиданий. Но, как будто меня наказывают за то, что я не ходила в церковь, я буквально наблюдаю, как все встает на свои места для нее.
— О Боже мой, — выдыхает она. — Ты влюблена в моего брата?
— Нет, — отвечаю я, и в то же самое время Мали отвечает — Да.
Моя голова поворачивается к моей почти бывшей лучшей подруге, и я свирепо смотрю на нее. — Чувак, я сделала что-то, что тебя разозлило, или ты просто проснулась и выбрала насилие этим утром?
Она закатывает глаза. — О, пожалуйста. Она все поняла.
— Верно, я уверена, что она сложила бы кусочки вместе даже без твоих прекрасных подсказок о контексте.
— Ты никогда не получишь того, чего хочешь, если никогда никому не скажешь, что хочешь этого, — говорит она мне более мягким тоном, и теперь я понимаю, что она делала.
Я заканчиваю раскладывать все ингредиенты и делаю глубокий вдох, прежде чем повернуться.
— Хорошо. Да, у меня есть некоторые чувства к Хейсу. Но я не настолько глупа, чтобы думать, что между нами двумя когда-нибудь что-нибудь произойдет, независимо от того, как сильно кто-то пытается вмешаться. — Я бросаю взгляд в сторону Мали. — Это несбыточная мечта — забавно представлять, но никогда не сбудется.
Они обе замолкают, не зная, что сказать, и я не против посидеть минуту в тишине…
Пока я не слышу звук закрывающейся двери багажника Хейса прямо за открытым кухонным окном.
2
У меня всегда была склонность попадать в дерьмовые ситуации. От драк в школе до того, как меня чуть не выгнали из хоккейного лагеря, — это, по сути, моя специальность. В моем резюме должно быть написано Король хаоса и Наплевательское отношение. Ну, то есть, если бы у меня было резюме. На самом деле я никогда в нем не нуждался — благо работал в одном и том же магазине для серфинга с шестнадцати лет. За эти годы владелец стал относиться ко мне как к сыну. Теперь я управляю этим заведением, поскольку его никогда нет рядом, и он платит мне значительно больше, чем следовало бы. Так что, по крайней мере, у меня это получилось.
Однако я не думаю, что мне так уж сильно повезет с этим.
Не то чтобы я хотел подслушивать. Я только подошел к своему грузовику, чтобы взять холодильник, когда услышал, как Лейкин огрызнулась на Мали. В этом нет ничего необычного; будучи близкими, как сестры, они неизбежно время от времени вступают в перепалку. Но я никогда не ожидал ответа на вопрос, который слетает с уст моей сестры.
— Боже мой, ты влюблена в моего брата?
Я останавливаюсь, застыв на месте, когда Лейкин говорит нет, но Мали говорит да.
Мали неравнодушна ко мне?
— Чувак, я сделала что-то, что тебя разозлило, или ты просто проснулась и выбрала насилие этим утром?
— О, пожалуйста, — отвечает Мали. — Она догадалась об этом.
— Верно, я уверена, что она сложила бы кусочки вместе даже без твоих прекрасных подсказок о контексте, — огрызается Лейкин.
На секунду наступает тишина, а затем Мали снова заговаривает, на этот раз более мягким тоном, который я едва могу разобрать.
— Ты никогда не получишь того, чего хочешь, если никогда никому не скажешь, что хочешь этого.
Или—
О!
За все годы, что я знаю Кэма, я не думаю, что когда-либо представлял, что Лейкин смотрит на меня как на кого-то большего, чем на одного из надоедливых друзей своего старшего брата. Конечно, мы шутим о том, что я ее любимчик, но я никогда не верил, что это правда. Я думал, она ненавидит нас всех одинаково.
— Хорошо. Да, у меня есть некоторые чувства к Хейсу. Но я не настолько глупа, чтобы думать, что между нами двумя когда-нибудь что-нибудь произойдет, независимо от того, как сильно кто-то пытается вмешаться, — признается она, я уверен, что последняя часть направлена на Мали. — Это несбыточная мечта — забавно представлять, но никогда не сбудется.
Услышав ее признание, которое я действительно не могу переварить, я не знаю, что чувствовать. С одной стороны, я польщен. Даже мои друзья ничего не делают, чтобы скрыть тот факт, что они хотят ее. Черт возьми, я почти уверен, что Лукас нагло приглашал ее на свидание по крайней мере три раза, только для того, чтобы получить отказ. Тем не менее, он продолжает пытаться.
