тоже долетают птички с новостями. Выйду, надо перетереть с ее муженьком. Может, бизнес вместе наладим.
– Не смей приближаться к ним, – шиплю я.
– Не возбуждайся так, Цыпленок, – хмыкает он. – Она и моя дочь. Имею право. Моя же?
Откинувшись на спинку стула, тяжело вздыхаю.
– Зачем я тебе, Юра?
– Я ж люблю тебя, глупая. Забыла совсем? Выйду – напомню.
Молча встав, я дергаю на себя дверь и выхожу. Ровинский что-то кричит мне в спину, но я бегу из этого места, останавливаясь только перед каждой решеткой, которую мне открывают надзиратели.
Любит он меня. Любит. Подонок. Интересно, когда проигрывал деньги, отложенные на спасение жизни сына, тоже любил? Когда трахал своих шлюх, тоже любил? Сволочь!
Слезы жгут глаза, дыхание сбивается. Я держусь изо всех сил, чтобы не захлебнуться рыданиями.
Вылетаю на улицу и бегу к воротам. Проскакиваю КПП и вырываюсь на волю. Резко торможу, заметив, как на меня смотрят другие люди, которые выходят из машин на парковке или садятся в них. Отхожу к скамейке сбоку и, приземлившись на нее, опускаю взгляд на потресканный асфальт.
Любит… Если бы любил, того, что произошло в тот ужасный день, не допустил бы.
Тина
– Валентина Герасимовна, в целом все идет своим чередом, – сообщает врач, когда я отпираю дверь в квартиру. – Через неделю можем начинать подготовку к операции.
– Мы уже приготовили деньги, – произношу я, все еще не в состоянии поверить в то, что у моего сына наконец будет новая почка. Мы так долго этого ждали!
– Хорошо, хорошо, – спокойно произносит врач. – Тогда в понедельник к восьми привозите Павла в клинику. Думаю, операция много времени не займет. У него молодой организм, так что и реабилитация должна пройти быстро.
– Спасибо вам за хорошие новости, – благодарю и прощаюсь с врачом.
– Мам? – зовет Агата из кухни.
– А ты почему дома? – захожу и вижу, как дочь кусает большое яблоко.
– Последние два урока отменили, – прожевав, отвечает она.
– В котором часу едешь на танцы?
– У меня первый красный день. Алину Вениаминовну я уже предупредила.
– Хорошо. Папа не звонил? Не могу с ним связаться.
– Не-а.
– Ладно, я заехала за правами, забыла их дома. Поеду заберу Пашку, но перед этим заскочу к папе. У меня хорошие новости.
– Какие?
– Пашке сделают операцию.
– Правда? – дочка вскакивает со стула и бросается мне на шею. – Ура! Наконец-то!
Я смеюсь и обнимаю свою малышку, не в силах вобрать в себя все восторженные эмоции, которые меня переполняют. И мне так не терпится поделиться этой новостью с Юрой, что даже тело вибрирует. Поцеловав дочку и забрав водительское удостоверение, я выезжаю в офис к мужу. Недавно у него в бизнесе был небольшой кризис, и Юре пришлось организовать свой новый кабинет на складе, но я помогла ему создать там рабочую атмосферу и немного уюта. Он даже говорит, что так лучше, потому что работники постоянно под присмотром.
Припарковав машину недалеко от входа, я иду в конец склада, где расположен офис мужа. По дороге здороваюсь с сотрудниками и поглядываю на процесс упаковки новых шин, которые готовят к отправке. Юра такой молодец! С нуля построил свой бизнес, не попросив у родителей ни копейки. Купил нам с дочкой по машине, свозил на море за границу, показал мне Турцию, о посещении которой я так мечтала. И позволил заниматься любимой работой на полставки, чтобы я могла уделять время сыну, который отчаянно нуждается в родительской заботе.
Открыв дверь, я сразу захожу, как делаю это обычно. А когда шум склада стихает, отчетливо слышу стоны и шлепки тел друг о друга. Внутри меня все холодеет. Я, как, наверное, всякая женщина, попавшая в такую ситуацию, до последнего надеюсь, что это не мой муж. Наивно полагаю, что мой-то точно не мог.
Мог…
Завернув за угол в зону, где я обустроила для мужа обеденный уголок, замираю и в шоке накрываю рот ладонью. Можно сколько угодно обманывать себя и убеждать в том, что мой любящий муж не изменяет мне, но глаза врать не станут.
Юра стоит спиной ко мне, расположившись между раскинутых женских ног на высоких каблуках. Его штаны расстегнуты и едва держатся на заднице, пока он вколачивается в тело какой-то женщины.
– О, боже, – непроизвольно вырывается из меня, и Юра замирает.
Из-за его плеча выглядывает Татьяна, его постоянная клиентка – владелица магазина автозапчастей. Эта дрянь в прошлом году была на дне рождения моего сына! С мужем, на минуточку!
– Тина? – тихо спрашивает она, будто увидеть меня тут – это прямо неожиданность года.
– Вот блядь, – шепчет Юра и, покинув тело Татьяны, застегивает брюки.
Она быстро сводит ноги и, опустив юбку, спрыгивает со стола.
– Слушай, Тина, это… – она пытается подобрать слова, пока застегивает блузку, но я качаю головой.
– Пошла вон, – выдавливаю из себя сиплым голосом.
– Да. Иду, – бормочет она, отводя взгляд и, схватив с кресла сумку, выбегает.
Входная дверь бахает, закрываясь, и я вздрагиваю.
– Цыпленок, – говорит Юра, приглаживая растрепанные волосы, а я почему-то думаю о том, что ему пора подстричься. Чушь какая! Разве это сейчас важно?!
– Как давно? – так же сипло спрашиваю я. – Она одна или их несколько?
– Разве это имеет значение? – спрашивает он и сжимает челюсти, играя желваками. В последнее время я совсем не узнаю своего мужа, а сейчас передо мной вообще стоит какой-то незнакомый мужик. – Ну поигрались немного. Что тут такого страшного? Я же все равно вечером приду домой и лягу в твою постель. Люблю-то я тебя. Слушай, среди бизнесменов это нормальная практика. Ну ты чего, Цыпленок? – он делает шаг ко мне и поднимает руки, будто хочет прикоснуться, а меня мутит. Кто знает, где побывали до этого его руки?
Мое лицо кривится в брезгливой гримасе.
– Не смей прикасаться ко мне, – выдавливаю из себя и дергаю рукой, когда он снова пытается дотянуться до меня. – Ты… ты просто растоптал все, что между нами было.
– Ой, ну не драматизируй, – бросает он раздраженно. – Ты как Агата, ей-богу. Но ей можно такую чушь нести, она еще ребенок. Но ты-то? Взрослая женщина. Возьми себя в руки. И посмотри на ситуацию здраво. Таня – наш самый крупный клиент. А благодаря нашей связи она подтянула ко мне еще и своих конкурентов. Ты хоть осознаешь, какие перспективы открываются?
– Какие
