ворот, которые еще когда-то красил мой дед. Дергаю ручку, сгорая от нетерпения.
— Погоди, девонька, — останавливает меня женщина-водитель. Выходит со мной.
— Твою ж мать! — оглядев двор, виднеющийся из-за накренившегося забора, присвистывает изумленно. И матерится витиевато. С чувством. — Куда тебя отвезти? Есть где остановиться?
В ужасе смотрю на двор, полностью заваленный бытовым мусором. Бездумно таращусь на гору голубых, розовых и черные пакетов, возвышающуюся по всему бабушкиному домовладению и нависающую одним боком над простеньким деревянным забором. Даже войти в калитку невозможно!
«Ой мамочки! — захлестывает меня страшная паника. Руки трясутся, сердце колотится как сумасшедшее, а ноги подгибаются от накатившего отчаяния и безнадеги. — Это же не спонтанная свалка, а специально кто-то устроил! Сколько же машин здесь разгрузили? И кому это понадобилось?»
Ребенок толкается, выводя меня из оцепенения.
«Должен быть выход, — положив ладонь на живот, пытаюсь сосредоточиться. — Все будет хорошо, малыш, — глажу выпирающую маленькую пяточку. — Сейчас устроимся в гостинице и решим, что делать дальше! Прорвемся, родненький!» — успокаиваю больше себя, чем ребенка. Растерянно оглядываюсь по сторонам и совершенно не понимаю, к кому могу обратиться за помощью.
Мысленно перебираю бабушкиных подруг и знакомых. Но никого даже вспомнить толком не могу. Все. Приехали! Я одна в чужом городе. Беременная и бездомная.
— Что же теперь делать? — охаю я. Приехала, называется! Возвращаться домой — тоже не вариант. Родители ясно дали понять, что помогать с нагуляным ребенком не собираются. И лишний рот в панельной двушке никому не нужен.
Тогда-то я и засобиралась в Шанск. Даже представляла, как буду жить в бабушкином доме, и никто мне будет не нужен. На жизнь и на приданое ребенку как-нибудь заработаю. За квартиру платить не надо…
А теперь что же получается?
Как завороженная, смотрю на гору мусора и оглядываюсь по сторонам. Может, у соседей узнать. Наверное, кто-то видел номера машин или людей.
— Поедем, детка, отвезу тебя по другому адресу, — мягко предлагает женщина-таксист.
— А мне некуда ехать, — поворачиваюсь к ней и чуть не плачу. — Я в наследство вступать приехала. Единственная наследница. Бабушка на меня завещание оставила.
Дорогие мои! Подписывайтесь на автора, забирайте книгу в библиотеку, ставьте лайки. Мой муз ждет вашей активности!
— Совсем некуда? — уточняет моя собеседница. Миловидная женщина под пятьдесят. С короткой стрижкой и внимательными карими глазами. Чуть полноватая, фигуристая. И как водитель — просто класс!
— Может, тут кто квартиру сдает? — отвечаю вопросом на вопрос. — Я бы сняла. Все равно это безобразие я так не оставлю. Надо делать что-то, — выдыхаю я, еле справляясь с волнением. На глаза наворачиваются слезы. Голос дрожит. Еще тот боец. Только на шестом месяце беременности.
— Надо подумать, — серьезно кивает женщина. — В любом случае тут нам оставаться нельзя, — обводит она взглядом пустой квартал.
Осматриваюсь по сторонам и я. Богатая улица. Ничего не скажешь. Дома все как на подбор из красного кирпича. С башенками и эркерами. На острых шпилях, похожих на французские, высятся флюгеры. А на окнах близлежащих домов колышутся занавески и жалюзи. Неужели за нами кто-то наблюдает? Тогда почему никому нет дела?
— Едем, девочка, — торопит меня таксистка.
— Может, кто-то выйдет? — тяну я наивно.
— Нет, даже не надейся. Тут такой гнилой народец живет. Не повезло тебе с соседями, — усмехается она.
— Да я понимаю, — киваю на кучу мусора.
— Я, кажется, придумала, куда тебя отвезти, — с азартом выдыхает женщина, садясь за руль.
— Куда? — охаю я бессильно. Уже устала. Спина ноет, малыш брыкается. А на дворе хоть и полдень, но, кажется, ото всюду веет враждой и безнадегой.
— Садись, садись! — торопливо велит водитель, открывая переднюю дверь. — Я аккуратно поеду, не волнуйся, — смотрит на меня с материнской заботой. — Дорогой поболтаем и позвоним кое-кому, — решает она, как только я сажусь рядом. — Давай кресло немного отодвинем. Тебе удобнее будет, — хлопочет вокруг меня.
Нажимает какой-то рычажок, и кресло откатывается назад. Да еще и спинка отклоняется. Невелик сервис, но ноги можно вытянуть, и поясница не так ноет.
— Знаешь, как называются этот райончик? — хмыкает тетка. — Дрозды! Есть тут у нас семейка одна. Гадостная. Всем жизнь портят. Раньше внаглую даже ларьки ставили на главной площади, заправки на въезде все их были. А новый мэр пришел. Он у нас законник! Все велел снести. Дрозд на него куда только не писал. А все без толку.
— Это хорошо, — киваю я, не совсем понимая, к чему мне эта информация. Для общего развития разве что!
— Что ж хорошего! — вздыхает женщина. — Это Дрозды и насыпали на твой участок мусора.
— Захотели на лакшери улице устроить собственную помойку? — смотрю в изумлении на новую знакомую. И никак не могу поверить в такую сумасшедшую версию.
— Меня Светлана Павловна зовут, — запоздало представляется женщина. — Раньше акушеркой работала. А потом у нас главный поменялся, и я таксовать ушла.
— Лариса, — улыбаюсь я. — Я — эсэмэмщик. Рекламу в интернете настраиваю.
— И хорошая работа? — с сомнением смотрит на меня Светлана. — Нормально платят?
— Не жалуюсь, — пожимаю плечами.
— Слушай! А моего сына научишь? Я тебе за это такую квартиру найду, закачаешься!
— Хорошо, — соглашаюсь я. А куда деваться? Домой я возвращаться не хочу.
— Тогда сейчас все организуем, — крутит руль Светлана. Тормозит на парковке около небольшого торгового центра. — Тоже Дрозды держат, — морщится она.
И звонит кому-то.
— Надь! — весело кричит в трубку. — Не отвлекаю? Я тебе по делу звоню. Ты квартиру сдала? А планируешь? Слушай, тут девочка одна хорошая, — сбивчиво тараторит она. Пересказывает мою историю и улыбается довольно. — Да. Хорошо, Надь. Нормальная девчонка! Давай по видеосвязи сама посмотришь.
Быстро нажимает на значок камеры, и тут же с экрана мне улыбается красивая женщина с ребенком на руках.
— Привет! — здоровается звонко. — А ты мне нравишься! — решает мгновенно. — Живи, конечно. Тысяч десять платить сможешь? И коммуналку? — осторожно спрашивает она.
— Да, смогу. Конечно, — заверяю поспешно.
— Хорошо. Тогда с новосельем, Лара. Света тебя отвезет.
— А ключи где? — перебивает та.
— У Морозовых. Я сейчас Лере позвоню, — щебечет Надежда и тут же внимательно смотрит на меня. — Ты на прием к мэру нашему сходи. И говорят, у нас прокурор новый в Шанске. Вот только в должность заступает. И я с Тимой поговорю. Пусть разберется. Безобразие какое-то! СЭС куда смотрит. Экологи хреновы…
От обилия чужих имен кружится голова. Надя еще что-то тараторит, прощается весело и просит поцеловать всех, кто ее знает.
— Опрометчивое пожелание, — басит кто-то у нее за спиной. Она смеется, и связь отключается.
— Куда мы едем? — неуверенно кошусь по сторонам. Машина с главной площади сворачивает в
