была вполне адекватной.
— Как тебя угораздило в волонтеры? — спрашиваю.
— Друг позвал.
— Ясно.
Вновь повисает тишина. Я бросаю взгляд на его руки — по-мужски красивые. Пальцы длинные, ногти ровно подстрижены.
Сглатываю.
Сам Тим — крепкий. Явно спортсмен. Может, в юности занимался мотокроссом или эндуро, как я? Тогда неудивительно. Шея, плечи, руки…все у него в порядке.
В девятнадцать лет у меня был любимый человек. А потом, прямо в день рождения, накрыла первая паническая атака на квесте ужасов. Через какое-то время ситуация повторилась. Парень, он сейчас перспективный врач, бросил. Сказал, что ему это не надо. Было больно, любила сильно, но отставку приняла. Сама обратилась за помощью, однако от таблеток стало только хуже.
Теперь я — официально сумасшедшая. Непредсказуемая психичка. Человек без паспорта, чья жизнь в последние пару лет проходила за двухметровыми стенами европейской клиники. Там такой идеальный газон, что двинуться можно.
Что я, видимо, и сделала.
Позавчера я подслушала разговор мамы с отчимом, тот сказал, что я здесь ненадолго. Они с меня глаз не сводят. Я…
Откидываюсь на сиденье и вздыхаю.
Тим открывает бутылку с водой, пьет. Я слежу за тем, как дергается его кадык. Жадно разглядываю профиль. Ну как можно быть таким сладким? Еще бы не хмурился, морщинки рано появятся.
Он предлагает мне, и я тоже делаю глоток. Когда возвращаю бутылку, наши пальцы соприкасаются. У него — теплые. Меня так давно никто не трогал, что едва не вздрагиваю.
Смотрю на дорогу, а Тим на меня. Вскоре меняемся. Повторяем «упражнение» несколько раз подряд. Как будто размышляя: да или нет? И если нет, то почему?
А потом он врубает поворотник и съезжает на обочину.
Шины мягко шелестят по гравию. Мой пульс ускоряется настолько, что кожа горит. Атмосфера тяжелеет. Воздух словно свинец, я дышу с надрывом.
— Нам не стоит, — говорит Тим ровно, но как будто неуверенно. Словно это вопрос.
— Не стоит, конечно.
— А ты хочешь?
Пульс у меня и без того частил, а теперь и вовсе долбить начинает. Я перевожу глаза на Тима. Знакомое лицо, но где, где я могла его видеть? Солнце давно село, мы в полумраке, его глаза как черные дыры, и я никак не могу вспомнить.
Очень симпатичный.
Очень мужественный.
И явно не в порядке.
С первого взгляда понравился.
Пальцы покалывает.
Мы смотрим друг на друга.
Тим отстегивает ремень и двигает сиденье назад. На следующем вдохе я ловко перебираюсь к нему на колени.
Движения бедрами вперед-назад. Само собой получается. Хотя откуда мне помнить, как оно, когда с парнем?
Яркая вспышка радости от близости другого человека.
Как на эндуро гонять. Раз научился — и наслаждаешься.
Глажу его плечи, шею, легонько царапаю.
Ладони Тима чертят невидимые узоры на моих бедрах, а потом их стискивают. Сильно. Он вжимает меня в себя, и я наклоняюсь к его щеке. Целую.
Запах кожи действует на все рецепторы разом. Я срываюсь на дрожь, не заботясь о том, что могу выглядеть смешной.
Руки у Тима — классные, быстрые, заботливые. Пальцы уже под футболкой, впиваются в кожу, вынуждая податься вперед.
В полной темноте я льну к его губам робко, к себе прислушиваясь, он приоткрывает рот и выдыхает ментоловую свежесть.
Да, арбуз был бы сейчас максимально лишним.
Мимолетно улыбаюсь шутке. Игриво касаюсь губ языком. Тим тянется, и я отшатываюсь. Повторяю трюк второй раз, третий…
На четвертый ему, видимо, надоедает. Бесцеремонно фиксирует мой затылок, и мы, наконец, стыкуемся.
Губам — сочно, сладко. Тим подключает язык.
Закрываю глаза, наполняясь его энергией. Движения губ и языка становятся настойчивее, удовольствие набирает обороты.
Мы ласкаем друг друга, позволяя все больше. Распалившись, я хватаюсь за его плечи, пока он гладит везде и разом. Быстро, грубовато с очевидным и понятным нетерпением. Сердце колотится. Любить психичек — дело преступное, Тим не знает, что я такая, он хочет меня как нормальную женщину.
Вцепляюсь в него намертво и пью его жажду. Оно само так получается — ерзаю без остановки, пока целует и гладит. В какой-то момент обе жвачки оказываются у меня во рту, еще через несколько минут кто-то из нас их проглатывает.
Дыхание давно сбилось. Я дрожу и не могу остановиться. Истосковалась по ласке, да и Тим нравится все больше — логичный, голодный до тела, очень твердый от возбуждения.
Мы так голодно сосемся, что даже не улыбаемся, стукаясь зубами. Прерываемся на долю секунды и продолжаем.
Он то и дело проводит по ягодицам, потирает пылающую промежность.
Я отстраняюсь, и Тим поспешно начинает расстегивает ремень. Я помогаю, а потом за пряжку вытаскиваю. Возвращаюсь на свое сиденье. Тело горит, губы саднят.
Он приспускает штаны, достает из бардачка салфетки и открытую пачку презервативов. Я ощущаю вспышку ревности, но поспешно переключаюсь.
Не время. Не тот мужчина. Не та я.
В груди печет. Я сама стаскиваю джинсы с бельем. Не хочу, чтобы раздевал он, — это было бы слишком значимо. Я сама. Когда сама, не так унизительно, что в машине на трассе.
Тим натягивает на член защиту. Я обматываю ремнем запястья и поднимаю руки над головой, выгибаюсь.
Он смотрит на меня целую секунду. После чего тянется и хватает.
Снова поцелуи — теперь по шее и груди. Футболка задрана. Я не сдерживаю стонов, когда Тим делает это все со мной, когда рука протискивается между ног. Безумие. Сердце разрывается раз за разом, кровь кипит, в висках долбит.
Мы целуемся.
Чтобы подразнить, я обматываю ремень вокруг его шеи и тяну на себя. Типа мой. Тим хрипло смеется, снова целует — теперь нежно, будто подчинился и слушается. И когда я, разомлев, расслабляюсь, он ловко забирает ремень и сдавливает им мое горло.
Горю. Задыхаюсь. Смотрю в темноту его глаз и ощущаю, как волну паники перекрывает волна нового для меня, дичайшего возбуждения. Мощная.
Неуправляемая.
Сердце так быстро бьется, что голова кругом. Я плыву, а Тим продолжает целовать, ни на мгновение не пропадает. Дышит рвано, я слышу, я пропитываюсь его ментоловым дыханием. Он тянет к себе.
Снова у него на коленях. Тело пылает, душа вдребезги. Я словно во сне медленно опускаюсь на эрегированный член, насаживаясь сантиметр за сантиметром. Мимо на скорости проносится машина, нас аж шатает. Я ощущаю такую обалденную наполненность, что еще немного — и взрыв будет.
Тим шумно выдыхает. И когда принимаю его всего, выдает:
— Бес-по-доб-но.
— Да.
Ремень я оставила на своей шее, он затягивает
