Майя Владленовна.
— Я впервые обнаружила в отправленных тобой расчётах ошибку.
— Да? — Света заволновалась. — Я сегодня же всё исправлю! Извините, пожалуйста!
— Да сядь ты, — расслабленно махнула рукой Терская. — Вечер уже, рабочий день вот-вот закончится. Домой запрещаю брать работу, поняла? Вид у тебя усталый, а ты как пить дать половину ночи просидишь с расчётами. Завтра придёшь и на свежую голову проверишь.
— Хорошо, — кивнула Светлана, стиснув руки, которые лежали на коленях.
— Света, ты не беременна часом? Уж больно бледная.
«Если бы беременна!» — с грустной иронией подумала Света.
— Нет, — вслух ответила она и даже головой покачала для убедительности.
— Значит, случилось что-то, — констатировала Майя Владленовна. — Родные все здоровы?
— Слава Богу! — Света осторожно постучала по столу костяшками пальцев.
— Неужели твой загулял? — глаза главного бухгалтера расширились от удивления. — Он же вроде такой домашний у тебя!
Света молчала, кусая губу.
— Не знаю, Майя Владленовна! — выпалила она наконец, едва сдерживая слёзы. — Ничего не знаю!
— Погоди-ка, не реви!
Терская поднялась из-за стола, подошла к двери походкой гренадера и заблокировала замок магнитным ключом. Потом налила в пластиковый стакан немного воды из кулера и достала из шкафа какой-то пузырёк. По кабинету поплыл едкий навязчивый запах.
— Вот, пей! Это успокоительное. А я сейчас сделаю чай.
…— М-да, — покачала головой Майя Владленовна, выслушав Свету. — Что ж вы глупые-то такие, а, молодёжь? Совсем не можете и не хотите ценить то, что имеете. Вот плохо тебе жилось, а? Слишком спокойно?
— Понимаете, Майя Владленовна, как-тоникакжилось в последнее время. Мы будто перестали друг друга замечать, и всё у нас было только по обязанности или по привычке. От Славы только и слышала: «Устал». О чём ни попросишь: «Хорошо, но только не сейчас». Если второй раз попросишь или задашь один и тот же вопрос: «Ты мне уже весь мозг вынесла». Я до сих пор уверена, что мы вот уже года полтора шли в никуда, нужно было что-то менять, но ребёнка он не хочет пока, и учиться не хочет.
— Экий он капризка у тебя, оказывается! Хотя с мужчинами всегда так. Мужчины — они как капуста. Неприхотливых среди них практически нет. В холоде хранишь — замёрзнет, в тепле — сгниёт. Остаётся только квасить, но тоже вовремя, и чтобы не перекисла. Но и ты недалеко ушла, если честно, Света! Что же сама-то на Север работать не махнула, а?
Света вздохнула и опустила глаза. Она уже сама поняла, что собственными руками сотворила катастрофу, а теперь не представляла, как всё исправить, и возможно ли.
— Разве можно молодого мужика надолго оставлять без женской ласки? А ему каково понимать, что жена его без особой необходимости из дома выперла в длительную командировку? Думаешь, приятно и радостно? При себе надо такого держать, под постоянным присмотром. Он у тебя парень видный, а вокруг знаешь, сколько женщин, у которых и голова никогда не болит, и психологические заморочки отсутствуют начисто?
— Думаете, всё же женщина? — робко спросила Света, хотя и сама знала ответ.
Знала, но надеялась на лучшее.
— Давай по фактам, — кивнула Терская. — В конце августа твой Слава впервые улетел, а в конце сентября вернулся. Соскучившийся, с подарками, с деньгами. И жили вы месяц душа в душу, так?
— Так, — кивнула Света. — В конце октября Слава вновь улетел, и опять с неохотой, был расстроен. Но в конце ноября, вместо того, чтобы вернуться, позвонил и сказал, что решил остаться в Юганске до Нового года, подзаработать. Обещал, что прилетит в конце декабря. А два дня назад позвонил и сказал, что работа в новогодние каникулы оплачивается по двойному тарифу, потому он останется до конца января и как раз вернётся обратно в свой график.
— А деньги прислал?
— Нет, но обещает прислать.
Терская тяжело вздохнула и опять покачала головой.
— Значит, в октябре всё и закрутилось. Давно уже, получается, — едва слышно пробормотала она.
— Что?
— Лететь тебе надо туда, вот что!
— Куда? — опешила Света.
— В Нефтеюганск. К мужу. Пока не поздно. Если уже не поздно. Но будем по возможности надеяться на лучшее.
— Куда же я полечу? Отчёт годовой…
— Я тебя прикрою, не переживай. До пятнадцатого мне сделай всё, что есть на данный момент, остальное я сама внесу. Отпуск у тебя… Ты ведь не отгуляла в этом году из-за нового назначения?
— Да, и с прошлого года у меня ещё две недели остались.
— Вот и отлично. Завтра всё у Олеси Семёновны в кадрах оформим. И чтобы раньше первого февраля я тебя тут не видела!
— Спасибо вам, Майя Владленовна, — растроганно сказала Света. — Только страшно лететь. Что меня там ждёт?
— Пока своими глазами не увидишь, не узнаешь, что ждёт. По телефону тебе правду никто не скажет. Телефон для того и придумали, чтобы не краснеть.
На следующий день приказ об отпуске был готов. Света напряжённо работала над отчётом. А в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое декабря она улетела в Сургут, и уже оттуда должна была добраться до Нефтеюганска.
Народу в здании аэропорта оказалось много: незадолго до того момента, когда Света вошла в зал, прибыл рейс из Москвы. Вокруг стояли шум и суета, бесконечно сновали люди, несмотря на то, что время приближалось только к пяти часам утра.
Часовой пояс здесь, к счастью, был такой же, как там, где жила Света, иначе она бы точно запуталась в своём нынешнем состоянии.
Предстояло ещё добираться до Нефтеюганска, а это час пути. Подожать и попытаться попасть на рейсовый автобус? Или взять такси? Наверняка ценник на такси будет такой, словно Света совершит пару заходов вокруг Земли.
Размышляя об этом, Света поправила рюкзак и вышла на улицу. Ледяной ветер тут же хлестнул прямо в лицо, так, словно женщина окунулась в воду зимней реки.
Светлана надела капюшон, поправила шарф и достала из кармана варежки. Пока стояла в задумчивости, где-то хлопнула дверца автомобиля. Под тяжёлыми торопливыми шагами заскрепел снег.
— В Юганск? — незнакомый низкий голос прозвучал прямо рядом со Светой, и она резко обернулась.
Перед ней стоял крепкий мужчина среднего роста лет явно за тридцать, хотя из-за тёмной бороды не представлялось возможным определить точный возраст. Незнакомец был в пуховике, утеплённых штанах, высоких сапогах на меху и в меховой шапке-ушанке. На руках — рукавицы, которые папа Светы называл «шубенки».
Мужчина из-под чёрных бровей пристально вглядывалася в лицо Светланы цепкими светлыми глазами.
— Да, в Нефтеюганск, — кивнула женщина, удивляясь, откуда этому дядьке известны такие подробности.
— Ну так и где нас
