18
Занятия сегодня явно не ладились. Во-первых, погода совершенно не располагала к размышлениям о науке. Стояли последние сухие и теплые дни золотой осени. Во-вторых, лектор нес какую-то явную чушь о типологическом сходстве Булгакова и Грибоедова. Первые полчаса Женя с Ирой развлекались, составляя с его слов современную сценическую интерпретацию «Горя от ума». Потом им это надоело, и они занялись более интересными вещами.
— Я все-таки не понимаю, почему бы тебе не поехать. Разве у нас так много компаний, где весело проводят время? И Димка о тебе спрашивает, да и вообще все. Поехали!
— Меня в полчетвертого Володик у метро ждет, ты же знаешь!
— Опять кастрюли выбирать отправитесь? Сколько можно!
Женя недовольно поморщилась и ничего не ответила. А что отвечать — Ирка все и так знает. Как Женя ни старалась сохранить лояльность по отношению к жениху, она не могла скрыть от себя самой, что он раздражает ее все больше и больше. И поехать с Иркой ей хотелось не только для того, чтобы увидеть Андрея, как она себя убеждала, а просто так: уж больно легко и хорошо было с этими ребятами.
Знакомство, начатое в Софрино, естественно продолжилось в Москве. У Иры полыхал роман с Игорем, и, как всякая влюбленная женщина, та сейчас была слепа и глуха к посторонним переживаниям. Только этим и можно было объяснить настойчивость, с которой она пыталась затащить Женю в их компанию. По ее логике, если Жене надоел Володик, то она имела полное право развлечься на стороне. И Женя развлекалась бы, если бы не Иркины постоянные рассказы об Андрее и Оле. По ее словам, они со дня на день тоже отправятся в загс. Оля, кажется, уже к нему переехала. А Иркины летние прозрения насчет чувств Жени к Андрею давно улетучились. Сейчас Ирке было не до того; даже то, что ей говорили прямо в лоб, она в своем дурацком влюбленном опьянении пропускала мимо ушей.
Женя же была слишком самолюбива, чтобы плакаться на неразделенную любовь, даже лучшей подруге, и поэтому предпочла бы ни с кем из этих ребят не встречаться.
— Ну как, поедешь? У Димки родители укатили на дачу, квартира в его распоряжении всю неделю, до выходных.
— Я же сказала — не могу.
— А в выходные мы рванем на дачу к нам, в Барвиху. На шашлыки! Соглашайся! Хоть вместе с Володиком, если он тебя теперь никуда не отпускает.
Женю передернуло: еще чего не хватало, с Володиком! Да он своим занудством любую компанию достанет, а ей краснеть!
— Ирка, я же сказала: не могу, не приставай! И вообще, я-то зачем тебе нужна? Тебе что, Игоря не хватает? Что ты ко мне привязалась?
— Ну-у, — протянула Ира, — я думала…
Однако продолжить ей не удалось, так как преподаватель стал диктовать список литературы, и поневоле пришлось отвлечься на учебный процесс.
По дороге к метро Ирка продолжала щебетать о каких-то пустяках, но Женя слушала ее вполуха, пытаясь подавить раздражение, охватывавшее ее всякий раз перед встречей с Володей. Себе она уже давно призналась, что и заявление в загсе, и решение скорей выйти замуж, да и вообще весь этот «роман» с занудным и правильным мальчиком — досадная ошибка. Непонятно только, как из всего этого выпутываться? Володика, конечно, жалко, но при других обстоятельствах она уж как-нибудь сообщила бы ему о своих изменившихся планах. А так… Андрей не для нее, он любит другую и скоро женится. И она этого просто не переживет, если останется совсем одна. Женя цеплялась за Володика, свадьбу и хозяйственные заботы, как за спасательный круг, вытаскивающий ее из отчаяния, из мыслей о том, что могло бы быть, но никогда не будет…
— Ну, привет, я побежала! Вечером созвонимся. — Ирка помахала рукой и быстренько скрылась в метро.
Женя вздохнула и пошла к Володе, стоявшему на своем обычном месте у книжного киоска.
— Здравствуй, киска. Голодная? Можем зайти в кафе, а пока вот, держи. — Володя достал из «дипломата» бутерброды, аккуратно завернутые в фольгу, и протянул Жене. — Знаешь, я, пока тебя ждал, зашел в «Свет». Там потрясающие люстры, то, что надо! Давай быстренько забежим туда, а если тебе не понравятся, поедем в «Москву».
— Володик, можно не сегодня?
— Как это? Мы же планировали…
— Ну и что, что планировали! Я устала. Могу я устать?
— Можешь, киска, ты все можешь. Устала? Ладненько, отложим на завтра. Пошли тогда в пиццерию.
Володя попытался обнять Женю за плечи, но она недовольно сбросила его руку.
— Володик, извини, не хочу я в пиццерию. Я устала и хочу домой.
— Да что с тобой сегодня! Голова болит? Слушай, а ты часом не заболела? — Володя обеспокоенно заглянул ей в глаза.
Женя вымученно улыбнулась.
— Да нет, все в порядке. Просто хочу домой!
— Ну, домой так домой. — Он взял ее под руку и повел к метро.
Разумеется, он отправился провожать ее до самого дома и все говорил, говорил… Сначала Женя заставляла себя прислушиваться к его словам, даже подавала какие-то реплики, но вскоре бросила это бесполезное занятие и отключилась. Всю дорогу она пыталась изобрести предлог, под которым можно было бы спровадить Володю хотя бы на сегодня. По опыту она знала, что головная боль для этого не годится, он уложит ее в постель и кинется за ней ухаживать: чаек в постель, что-нибудь вкусненькое… Они уже подошли к дому, а Женя так ничего и не придумала. Володя галантно распахнул перед ней дверь подъезда и уже собрался было пройти следом, как она остановилась и выпалила:
— Я хочу остаться одна!
Володя опешил:
— Как это одна? Ларисы Васильевны нет дома, вдруг тебе что-то понадобится?
— Ну, если понадобится, я вполне могу сама себя обслужить!
— Но ты же себя плохо чувствуешь! А вдруг тебе станет хуже?
— Не станет, — отрезала Женя, а про себя подумала, что хуже, чем в настоящий момент, ей уж точно никогда не будет.
— Откуда ты знаешь? Нет, я не могу уйти и оставить тебя так, без помощи.
Володя сделал попытку пройти дальше, но Женя снова его остановила.
— Володик, я тебя русским языком прошу — уйди.
— Да что с тобой? Что случилось?
— Случилось… Случилось! И не сейчас! Давно! Не люблю я тебя, ненавижу! — неожиданно для себя сорвалась Женя. — Христом-Богом тебя прошу — отвяжись ты от меня! Навсегда, навсегда!
Выкрикнув эти слова прямо в лицо ошеломленному Володе, Женя пулей взлетела на свой третий этаж, хлопнула дверью и, не раздеваясь, бросилась на диван лицом вниз. Ее всю трясло, как в лихорадке, но слез не было.
Сколько она так пролежала, она не знала. Володя долго звонил в дверь, что-то говорил, стучал, но она не реагировала. Наконец он ушел.
