— А ты?
— Ну, я понятия не имела, что ему от меня было нужно, — невинно произносит Вероника.
— Понятия не имела, да?
— Ну, возможно, кое о чем я догадывалась, — уступает она. — Я решила проигнорировать его, взять выпивку и свалить. Не такой уж он и красавец.
— Ясно.
— И я придерживалась своего плана, пока он не сказал самую смешную вещь, которую я когда-либо слышала. Он просто посмотрел на меня и сказал: «Жирная пингвиниха».
— Это не смешно.
— Я спросила: «Что?» Он повторил. Тогда я спросила, что он имеет в виду.
— Так, — поддерживаю я, начинаю уставать от данной истории.
— А он и говорит: «Я просто хотел сказать что-то, что сломает лед».
Мы тупо смотрим на нее.
— Поняли? — возбужденно спрашивает она. — Жирная пингвиниха. Сломает лед.
Никто не смеется.
— Ты с ним переспала? — спрашиваю я.
— Мне это показалось забавным, — возмущенно заявляет Вероника.
Бонни громко фыркает:
— Ты спишь со всем, что забавно?
— А что в этом такого? — со злостью спрашивает Вероника. — По крайней мере я с парнем переспала, — говорит она и мерит Бонни взглядом.
— Так что тогда произошло? — снова вмешиваюсь я.
— В любом случае я решила сходить в туалет в «Джоне Гарвардсе» перед походом в следующее заведение. Зияд сказал, что проводит меня и подождет.
— Как это любезно с его стороны, — подбадриваю я Веронику. У меня закрадывается подозрение, что я знаю конец этой истории.
— Так вот, мы уже дошли до женского туалета, и только я собралась зайти туда, как вдруг Зияд хватает меня за руку и прижимает к стене, моя рука у меня над головой, и он целует меня.
— Прямо в баре? — в ужасе спрашивает Бонни.
— Круто, — признает Кара.
— Правда, да? — вздыхает Вероника.
— И что потом? — заинтригованная, спрашиваю я. Начало хорошее.
— Ну, совершенно ясно, что я потом сделала.
— И что же это?
— Трахнулась с ним в туалете.
Бонни давится апельсиновым соком. Глаза у нее лезут на лоб.
— Так почему теперь ты ненавидишь мужчин? — в растерянности интересуюсь я.
— Хуже мужика в постели у меня не было, — с каменным выражением лица отвечает Вероника.
— Ну, технически ты с ним не спала, — встревает Кара, — так как вы все же скорее стояли, чем лежали.
— Когда это я сказала? — язвительно парирует Вероника.
— Класс.
— Послушай, то же самое ты говорила про всех своих четырех последних парней, — замечаю я.
— Знаю, — соглашается она, — мужской пол обречен. В смысле, очень трудно найти человека. Правда. Давайте смотреть правде в глаза.
— Женщины сложнее мужчин, — медленно начинаю я.
— Мне плевать, кто сложнее; если он собирается устроить целое представление, покупая мне выпивку, а потом прижимая к стенке, он должен знать, что делает.
— Первый раз обычно всегда бывает неудачным, — говорю я.
— Если первый раз неудачный, зачем вообще нужен второй? — ядовито спрашивает Вероника.
Ответа у меня нет.
— И что ты сделала? — спрашивает Бонни, вид у нее, как у человека, только что увидевшего аварию на дороге. Ей хочется посмотреть, но она знает, что это неприлично.
— Изобразила оргазм.
Я в шоке таращу на Веронику глаза. У нее много чего чужого — ногти, сиськи, средства, — но фальсифицировать еще и оргазм? Это впервые.
— Знаю, — говорит Вероника, встретившись со мной взглядом, — я тоже не могла этому поверить, но взяла и сделала. Я как будто потеряла контроль над своим телом.
— Ты? — потрясена я. — Ты же королева без фальши. Настоящая стерва. Честная девушка.
— Знаю! — восклицает она. — Но мне так все надоело. Я так разозлилась, что просто не могла больше это терпеть. Да и его мне стало жалко. Он так трудился, с такой смешной надеждой на лице, что я взяла — и изобразила.
— В туалете, да?
— Да.
— Громко кричала?
— Достаточно громко.
— И что это значит?
— Ну, достаточно громко, чтобы привлечь второго парня, с которым я изобразила это вчера вечером.
— Ну все, хватит! — вскрикивает Бонни. — Я больше не могу этого слышать. Нам еще на тейлгейт идти, а меня стошнит, если я услышу продолжение этой истории.
— Я под впечатлением, — признаюсь я.
Теперь очередь Бонни пинать меня.
Если не считать того, что до ужаса холодно, сегодня роскошный день для матча «Гарвард−Йель».
Мы с Лизой, как предписывает традиция, обходим тейлгейт-парти, приветствуя старых друзей и возлюбленных.
Все началось часа три назад, когда было действительно холодно, но в настоящий момент мы уже влили в себя достаточно кофе с ликером «Франджелико», чтобы вообще ничего не чувствовать.
Мы находимся в центре огромного поля рядом с Гарвардским стадионом. По периметру поля стоят грузовички с пивными бочонками, дешевой водкой и сухопарыми парнями, рассказывающими о братствах, к которым они принадлежат. «Тимоти Дуайт», «Силлимен», «Сейбрук», «Трамбулл», «САЭ», «Сиг Эп. Бета». Этот список бесконечен. На верху каждого грузовичка, как это принято на тейлгейт-парти, сидит самый пьяный из компании и во всю глотку призывает друзей подняться к нему. В последний раз я предприняла попытку забраться на такой грузовичок на прошлогоднем матче «Гарвард−Йель». Скажем так, получилось не слишком удачно. С другой стороны, если вам очень уж нужны подробности, то на полпути к вершине я поскользнулась на пролитом пиве и съехала вниз по капоту, стащив за собой бедного (и очень красивого) парня, который помогал моему восхождению. Мы приземлились в грязь, вокруг сразу же собралась толпа, призывавшая нас к мад-рестлингу. Я едва избежала этого безумия, умудрившись лишиться отличного минета (всухую), погубив джинсы и оставшись в блузке, спереди залитой пивом.
Я поднимаю взор на грузовик «Беты» и прищуриваюсь от слепящего солнца. Наверху идет оживленная игра в пиво-понг[17]. Новички против членов братства. Братья одерживают вверх. В совокупности у них восемнадцать лет питья против несчастных первокурсников, у одного из которых серьезные проблемы с поддержанием вертикального положения.
Я мысленно даю себе обещание вернуться сюда попозже. Надеюсь, что смогу показать вам, что с целеустремленностью у меня все в порядке, когда речь идет о пиво-понге.
Лиза рядом со мной курит сигарету и прихлебывает свой седьмой коктейль из кофе и «Франджелико».
Она на удивление органично выглядит здесь в своей не по размеру большой йельской футболке и ботинках на меху.
— Мне нужно пописать, — сообщает она.
— Горшки там. — Я указываю на кабинки, внушительными рядами выстроившиеся ярдах в пятидесяти впереди от нас.
