Да, я боялась нырнуть глубоко, боялась показаться слабой из-за сомнений, что терзали мою душу, но Кир воспринял это как вызов, расценил как пренебрежение в свою стороны. Куда было бы проще, признайся я сразу в своих страхах и… в чувствах.
Но я не могла.
Просто не умела этого делать. Даже Филипп так и не дождался от меня ответных слов.
Путь до дома прошел в молчании. Я задумчиво смотрела в окно, а Кир хмуро следил за дорогой. Это напрягало. Будто игры резко перевоплотились во что-то серьезное, и теперь стало трудно ориентироваться, даже в простых вещах.
Артур, не спрашивал, куда ехать. Привез меня к себе, как будто другого варианта в принципе не существовало. А я и не возражала. Даже больше того — я не хотела ехать в чертову общагу и замуровываться в чертовой комнате. Делать обиженный вид, что-то изображать из себя — я не хотела!
Эту ночь я считала необходимым провести с ним. Пока ничего в голове не укладывалось, я решила, что мы должны засыпать в одной постели. Пусть и будем порознь мыслями и телами.
Уснуть удалось не сразу. Я захлебывалась в тягучем осадке, а Кир… наверное впервые задумался, что выйдет из нашей связи? И я нервно размышляла смогу ли уступить до того, как он бросит руль и покинет машину? Тогда уже никому не нужна будет моя гордость…
Да мой бандит привык доминировать и жестко доносить свою позицию, но он не топчет намеренно мое достоинство, а возможно, таким образом, даже пытается меня… защитить. И я неимоверно сопротивлялась этой мысли только потому что не принимала с высоты своего воспитания его варварские методы. А еще не хотела признавать свои ошибки.
Утром я проснулась без будильника. Стало холодно и, распахнув глаза, я в замешательстве поняла, что с меня стянули одеяло. Не успела даже толком все осознать, как мои ноги растолкали в стороны, и я оказалась придавлена тяжелым телом Артура. Боль смешалась со сладким спазмом, когда он глубоко толкнулся в меня членом и, поцарапав щетиной грудь, втянул губами сосок. Мои хриплые стоны отразились от стен комнаты, и они не смолкали до последнего толчка. Артур держал меня в постели больше часа, и только оставив сперму на пояснице, отпустил мое тело и молча удалился в ванную.
В таком же молчании прошел завтрак и сборы. Я и без того волновалась — мне предстояло провести первый день на факультете будущих дизайнеров, а тут еще он решил устроить психологическую пытку… Лишь возле машины, Артур предупредил, что ближе к вечеру позвонит сам. Все.
Весь день я очень старалась не придавать этому значения, не накручиваться себя, но испытание тишиной продлилось и вечером! И еще последующие два дня. И вроде все было как всегда: секс, ночевки, общее утро, но меня это нихрена не устраивало! И всякий раз как я пыталась вывести своего бандита на разговор, получала односложные ответы и такое естественное отчуждение, что прямо терялась.
Это выводило меня из себя. Очень. Я не понимала, какого хрена Кир ждет от меня и постоянно нервничала из-за этой молчаливой тирании. Пыталась зеркалить его поведение, но чувствовала себя еще глупее.
Сегодня был третий день моего скверного настроения, и Соня заметила это, когда мы пересеклись в столовой, но я ничего не могла рассказать малышке. Только призналась уклончиво, что кое с кем встречаюсь, и этот кое-кто полощет мой мозг своими выходками. А она поделилась радостью, что ее бабушка начала подавать реакции и, похоже, пошла на поправку.
Глаза Сони светились такой надеждой, что у меня комок в горле встал. Ее единственная родственница была слишком стара и я скептически относилась к вере, что она сможет оправиться. Поэтому переживания невольно заняли душу — у подруги никого не останется! Беременная, без образования, без поддержки…
Я твердо решила, что стану ее опорой и буду помогать насколько это возможно. Сама. Выйду на работу, даже если Кир искоса посмотрит на эту затею. Почему-то я не сомневалась в его реакции. Но у меня должны быть свои деньги, поэтому я не планировала уступать в этом вопросе.
После получасового обеденного перерыва мы с Соней нехотя разошлись по аудиториям и вместо того, чтобы слушать лекции, я принялась незаметно листать в телефоне ленту с вакансиями. Так загорелась идеей найти работу, что не могла удержаться. Именно в этот момент на дисплее всплыло уведомление из банковского приложения о пополнении счета. Я лениво перешла в него, решив, что какой-нибудь кэш-бэк прилетел, но когда увидела сумму, мои глаза расширились.
Счет, на котором я берегла оставшиеся деньги, пополнился знакомой суммой. И если даже в первый миг я допустила мысль, что это может быть Кир, то взглянув на число быстро ее отмела.
День в день. Это мог быть только отец.
Я не знала, как реагировать. С одной стороны в непослушное сердце мышью проскочила надежда — ему не все равно! Хотя папа наверняка поручал кому-то эти переводы и мог просто забыть их отменить… А если даже не так, может это какая-нибудь проверка? От папочки я ожидала всего что угодно. И невольно склонялась к худшим вариантам.
Смартфон разошелся мелодией входящего звонка, когда я выходила из университета и еще не решила, как отнестись к выпавшему пополнению. Даже шаг замедлила и вопросительно приподняла бровь, увидев на дисплее контакт: Мама.
— Алло, детка?
— Привет, мам… — напряженно протянула я.
— Господи, будто целый век твой голос не слышала, — проворчала она обиженно.
— Прости, у меня выдались напряженные недельки.
— Понимаю — кое-что слышала о твоих… успехах.
Это прозвучало без капли гордости и скорее так: слышала как ты нереально облажалась!
— Как ты вообще? — участливо спросила мама.
— Все хорошо. Учусь… почти устроилась на работу, избавилась от лишних контактов в телефоне и начала жить одним днем.
— На работу?.. — осторожно уточнила она.
— Да, на работу. Там, где деньги зарабатывают, мам.
— А как же ты будешь успевать учиться? — выдал ее голос удивление.
— Как большая часть студентов учится и работает.
— Да? Мне кажется это анриал…
Я усмехнулась. Так нелепо звучали жаргонные словечки из ее статусных уст.
— Вполне себе возможно, мам. Правда — я справлюсь.
— Ой, я так переживаю за тебя, дочь, — выдохнула она жалобно. — Вы с отцом такие упрямцы! Ты кстати… не звонила ему?
— Нет. Как-то повода не нашлось.
— Знаешь, он в последнее время сам не свой ходит, — поведала она приглушенно, будто ее кто-то мог услышать. — Хоть на глаза ему не попадайся. Даже не позволил мне устроить *суаре для презентации моей новой идеи!
— М-м, — бесстрастно отозвалась я. — И что за идея?
В трубке послышался взволнованный протяжный вдох, как если бы мама собралась нырнуть под воду с головой.
— Я решила открыть галерею! — сообщила она, явно широко улыбаясь.
— Ух ты, круто! — одобрила я, а сама подумала: ради какого хрена она тебе сдалась? Хвастать своим богатством — вот и все. — Ты молодец — это… достойное занятие.
— Да, я знаю! — гордо подхватила мама. — Жаль твой отец этого не понимает. Впрочем, он так далек от этого…
— М-да, — согласилась я. — У него на многое свои принципиальные взгляды.
— И все же он тебе не враг, Жана, — вдруг выдала она мягким тоном. Еще и прозвище свое любимое в ход пустила. — Ты его единственная дочь и все, что он делает, это заботится о твоем будущем"
Та-а-к, началось.
— Мама, слушай, мне тут по второй линии звонят…
— Нет уж, погоди! Я тебе еще не все сказала.
— Давай потом, а?
— Нет, сейчас! — стала она неожиданно настойчивой. — В пятницу я хочу устроить семейный ужин. Никаких лишних лиц — только мы втроем. Так сказать примирительный вечер.
— Боюсь это плохая идея, — серьезно заключила я. — И папа со мной будет солидарен.
— Ничего подобного! — отрезала мама. — Он хочет помириться, и если ты тоже хочешь этого, то придешь.
Я шумно выдохнула и устремила напряженный взгляд в пространство. В голове складывалась неоднозначная картина. Если бы деньги не пришли на счет, я бы не сомневалась, что мама недооценивает силу нашего конфликта. Но если даже допустить мысль, что папа и вправду решил наладить отношения… какие теперь условия он для этого выставит? И что вообще вдруг сподвигло его на это?
