Она сочувственно посмотрела на меня.
— Я тоже разозлилась, когда узнала об этом. Прости, что солгала тебе сначала.
Она ушла, а я позвонила в офис Уильяма. Буквально через пять секунд он выскочил из своей двери с безумным выражением в глазах.
— Ты звонила? — спросил он с безумной ухмылкой.
Он дал мне возможность звонить в его офис почти год назад, и я до сих пор помню, как он был взволнован этим. Думаю, он вообразил, что я буду все время жужжать ему, чтобы обменяться шутками или какой-то другой нелепостью, которая пришла ему в голову. Я упрямо отказывалась использовать его прихоти, предпочитая вместо этого ждать, пока он неизбежно покинет свой офис, чтобы бесцельно бродить по зданию каждые несколько минут.
— У тебя все еще есть шпионское снаряжение?
— Мало того, что он все еще у меня. Я обновил его с прошлого раза.
Глава 14
Лиам
Прайс сидел напротив меня с серьезным выражением лица. Примерно через час я должен был встретиться с деловым контактом, и он настоял на том, чтобы попытаться подготовить меня к этому.
— Итак, — сказал он. — Что ты будешь делать, если она проявит сомнения по поводу продукта?
— Пусть говорят цифры. Мы превосходим каждого финансового консультанта в стране за шесть месяцев на целых двадцать процентов.
— Ошибаешься. Ты поддержишь ее. Она уже знает наши цифры. Она встречается с тобой не для того, чтобы ты изрыгал то, что она могла бы прочитать сама. Она хочет встретиться, потому что ей нужно чувствовать, что она доверяет людям, стоящим за цифрами.
— Поддержу ее? Что ты хочешь, чтобы я рассмеялся и сказал, что у меня тоже есть сомнения? Что я всегда задаюсь вопросом, в каком месяце мы упадем на задницу и потеряем десятки миллионов наших инвесторов?
— Э-э, нет. Ты поддержишь ее, не отрываясь от нашего продукта. Ты похвалишь ее за такую осторожность. Она деловая женщина. Ты уважаешь это. Ты не можешь поверить, что некоторые люди называют себя бизнесменами, когда они не принимают тех же мер предосторожности, что и она. Затем ты вернешься к цифрам, как будто она уже посмотрела на них и сама убедилась, что они впечатляют.
— Да, я понимаю. Но я все еще не думаю, что все это необходимо. Я имею в виду, что наш продукт говорит сам за себя. Мы не просто имеем преимущество перед конкурентами, мы их поглощаем. Нет буквально никаких причин говорить «нет».
Прайс вздохнул.
— Слишком самоуверенно. Ты говоришь так, будто слишком стараешься убедить ее. Когда продавец давит слишком сильно, клиент начинает защищаться. Они чувствуют себя добычей, а ты — хищником. Ты должен заставить ее почувствовать, что ты на ее стороне, и ты не заинтересован в том, выберет она нас или нет. Ты просто друг, который представляет ей варианты, и выбор настолько ясен, что тебе не нужно подталкивать ее к этому.
Я вздохнул.
— Ладно. Мы закончили?
Он скрестил руки на груди.
— Ну, и еще кое-что. Она женщина, и она хорошенькая. Я знаю, что у тебя с соседкой какие-то шашни, но ты можешь хотя бы подумать о флирте. Я, конечно, не говорю, что ты действительно должен что-то делать. Просто легкий кивок, чуть-чуть слишком долгий взгляд на ее декольте, рука на пояснице или на спине, ну знаешь, что-то в этом роде.
— Нет. Ни в коем случае.
Прайс застонал.
— Да ладно тебе, чувак. Можешь хотя бы похвалить то, что на ней надето? Это часть игры.
— Я уже достаточно разозлился, что мне пришлось отказаться от ночи с Лилит, чтобы сделать твою работу. Я наконец-то нашел девушку, которая мне нравится, и я не собираюсь все испортить из-за нескольких долларов.
— Если эта женщина та, за кого себя выдает, то это больше, чем несколько долларов. Может быть, несколько сотен миллионов долларов.
— Что ты имеешь в виду, если она та, за кого себя выдает?
Прайс поморщился.
— Я имею в виду, что это не совсем неслыханно, чтобы компания связного не была зарегистрирована где-либо в Интернете, или чтобы она не предлагала отправить какие-либо данные.
— Что?
— Я просто говорю, что у меня вроде как есть ее слово, но я не хотел оскорблять ее или их, копаясь и спрашивая, законна ли их компания. Но зачем кому-то лгать? Мы же не даем им денег. Мы пытаемся заставить их связать тысячи учетных записей, чтобы использовать нашу систему. В этом нет ничего такого, так что…
— Ты не спросил никаких данных?
— Мне никогда раньше не приходилось спрашивать. Но, как я уже сказал, тебе не о чем беспокоиться. В худшем случае она какая-нибудь психопатка, которая притворяется связной могущественной суперкорпорации. Я слышал, что люди боятся соленых огурцов, но никогда не слышал об этом особом психологическом расстройстве. Думаю, мы в безопасности.
— Если это каким-то образом обернется против нас, я полностью возложу ответственность на тебя. Ты ведь это знаешь, верно?
— Обернется против нас? Что плохого может случиться? Ты съешь шикарный ужин и два часа поговоришь с психопаткой? Большое дело. Оборотная сторона огромна. Просто подумай о деньгах, которые мы могли бы заработать.
— Да, потому что мы в них нуждаемся.
Прайс откинул голову назад и нахмурился.
— Ого. Откуда это? Что случилось с парнем, которого я знал? Тот, кто все это затеял? Тот, кто всегда стремился к большему и лучшему, даже если для этого не было причин?
— Когда мне понадобится использовать тебя в качестве психотерапевта, я дам тебе знать. Как тебе такое?
Он натянуто улыбнулся мне.
— Черт, чувак. Мне все равно, даже если это я. Но тебе, по крайней мере, нужно с кем-то поговорить. Просто говорю, что я здесь, если понадоблюсь. Никакого гейского дерьма.
Я покачал головой и усмехнулся.
— Неужели? Без гейского дерьма? Это что, средняя школа? Кроме того, я почти уверен, что ты больше не можешь говорить что-то подобное. Люди подумают, что ты гомофоб.
— Не обязательно быть геем, чтобы выступать за права геев, чувак. Ты думаешь, прежде чем говорить?
Я вздохнул.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Мне просто показалось, что в твоих глазах мелькнул огонек. Я не хотел неловкостей.
— Ты не заметил ни искорки в моих глазах. Может быть, ты просто видел, как сильно я хотел, чтобы у тебя была кнопка отключения звука.
— Это было грубо.
— Тем не менее, я ценю это. Если бы я когда-нибудь подумал, что мне нужно с кем-то поговорить, то, наверное, поговорил бы с тобой. Никакого гейского дерьма, — добавил я с усмешкой.
— Никакого гейского дерьма, — согласился он. — А разве в этом есть что-то плохое?
— Так ты говоришь, что гей? — усмехнулся я.
Прайс усмехнулся.
— Перестань меня отвлекать. Я пытался понять, могу ли я рассчитывать на то, что ты раскроешь это дело с этой связью?
— Предполагаю, что твой выбор слов был случайным. Но да, я сделаю это, если эта женщина действительно та, за кого себя выдает.
***
В ресторане было полно народу, но нас провели через тихо гудящий обеденный зал, через секцию кухни и вывели во внутренний дворик на третьем этаже. Один лишь освещенный свечами стол, два стула и лампа для обогрева были единственными предметами мебели во внутреннем дворике. Я мысленно застонал от досады, что позволил Прайсу уговорить себя. Он настаивал, и теперь я знал почему.
Я помог женщине сесть, прежде чем расположился напротив нее, и только тогда впервые по-настоящему взглянул на женщину. У нее были платиново-светлые волосы, губы, такие подозрительно полные, что я подумал, не прибегала ли она к хирургической помощи, и вздернутый нос. Она была похожа на некоторых женщин, с которыми я тратил свое время много лет назад… на тех, кто появлялся, когда на твоем банковском счете появлялось достаточно нулей. Для меня это было так же загадочно, как появление мух вокруг мусорного бака. Я мог только догадываться, откуда они прознали про мусор.
