— Да. — Он почесал затылок. — Черт.
— Черт, что?
— Черт… Никто никогда не говорил мне этого раньше, — ошеломленно произнес он. — Выпьешь со мной пива?
— Мне действительно пора, — сказала Бетани слишком быстро. Никто никогда не говорил Я люблю тебя этому человеку? Ей и так было очень трудно оставаться отстраненной после того, как она наблюдала за таким личным обменом мнениями между Уэсом и его племянницей. Теперь кончики ее пальцев онемели от его признания. Он выглядел так, будто его ударили по лицу булавой два на четыре дюйма, и ее собственное глупое сердце в ответ заколотилось, как заведенный мотор.
Весь этот вечер уже был внетелесным опытом, но ей удалось сохранить крупицу объективности. В конце концов, она не могла сделать это обычным явлением. Чтение сказок на ночь очаровательной племяннице и рассказы о чаепитии. Честно, Бетани. Разве она не должна быть дома, обновляя свои профессиональные социальные сети или разрабатывая план дизайна для флипа?
Как будто не услышав ее ответа, Уэс повел ее по коридору и она пошла, чувствуя себя немного пленницей пиратов, идущей по доске. Они перешагивали через мягкие игрушки и цветные карандаши, пока не добрались до кухни. Бетани обхватила себя за локти, пока Уэс не протянул ей открытую бутылку пива, чокнувшись своим стеклянным горлышком с ее.
— Пойдем. — Он прошлепал босыми ногами к задней двери, щелкнул замком и открыл ее, приглашая ее на задний двор движением подбородка. Если она и раньше чувствовала, что идет навстречу своей гибели, то ошибалась. Настоящая проблема заключалась в романтической обстановке на открытом воздухе.
Ни на одном из них не было обуви, и влажная осенняя трава пронизывала ее пальцы. Пиво в ее руке было холодным, луна светила ярко, а ветер доносил как раз нужное количество холода. К тому же на его лице все еще было выражение восторженного шока, которое было таким милым, что она почти пожалела, что никогда этого не видела. Как она должна была снова его невзлюбить?
Уэс поднял лицо к луне и сделал несколько глотков пива. Она была беспомощна что-либо сделать, кроме как наблюдать за силуэтом его сильного горла, глотающего жидкость.
Он покосился на нее.
— Ты думаешь, она это имела в виду?
— Да, — честно ответила она, прижимая пивную бутылку к необычному напряжению в груди.
— Ты же это имел в виду?
Прошло мгновение.
— Да.
Она сглотнула.
— Ты уедешь сразу же, как только вернется ее мать?
— Таков наш план. Двигаться дальше и надеяться, что я хоть немного изменил ситуацию. — Он шумно выдохнул. — На моем пути были люди, которые делали это для меня, когда я переезжал в новые дома и уезжал из них. Учителя или хороший приемный родитель, который направлял меня на определенный путь и давал мне пинок под зад, чтобы я двигался дальше. В то время это казалось не так уж много, и, может быть, для них это ничего не значило, но для меня это было что-то особенное. Может быть для нее это сделаю я.
Ее желудок сжался.
— Я не знала, что ты рос в приемной семье.
Он кивнул один раз, но ничего не ответил. В сиянии лунного света он выглядел старше, более мирским и обветренным. Или, может быть, это были слова, слетевшие с его губ. Она не знала, что это было, но все это, все притягивало ее ближе.
— Значит, мать Лауры не твоя настоящая сестра?
— Так и есть. Наполовину. У нас одна и та же мать. — Он, казалось, собирался с мыслями. — Бекки пришлось намного тяжелее, чем мне в детстве. Я мог найти физическую работу, и мне было бы легче держаться подальше от нашей приемной семьи. Прочь с их дороги. Есть хорошие семьи, которые помогают детям, но та, где нас поселили вместе… Нам не так повезло. У наших приемных родителей были проблемы с алкоголем и драками. Вдобавок ко всему денежные проблемы. — Он прищурился в темноту. — Бекки употребляла наркотики, чтобы справиться с ситуацией. Она держалась от них подальше, когда забеременела Лаурой, и я думал, что она создала для себя новую жизнь в Нью-Йорке. Но я не знаю. Меня беспокоит, что она вот так сбежала.
Бетани не могла не оглянуться на дом, где спала Лаура. Что бы делала эта маленькая девочка без своего дяди? Насколько она могла судить, никто в Порт-Джефферсоне не знал о каких-либо разногласиях между родителями Лауры. Определенно, никто не заметил никакого употребления наркотиков, иначе она бы услышала.
— Слава Богу, ты здесь, Уэс, — прошептала она. — Ты действительно сделал шаг вперед. Ты удивительный!
Ее похвала заслужила пристальный взгляд. Удивленный человек?
— Я далеко не святой. Было много раз, когда мне хотелось игнорировать звонки Бекки. Я только что понял, что это было проще… позволять людям входить и выходить из твоей жизни. Но я рад, что на этот раз не сделал этого. — Он сделал резкое движение и сделал еще один глоток пива. — Это была одна из тех хороших остановок на этом пути.
— По пути к чему?
Он подмигнул ей в лунном свете.
— Седые волосы и радикулит, я полагаю.
Она засмеялась, хотя на груди у нее была тяжесть.
— Для тебя это не просто еще одна остановка на пути.
Он посерьезнел.
— Не похоже, что я должен… уезжать отсюда. Но я думал об этом и раньше.
— Из-за женщины?
Так, почему она спросила об этом? Бетани мысленно пнула себя. Но прежде чем она смогла забрать свой вопрос обратно, Уэс отвел взгляд от луны и посмотрел на нее, в его глазах промелькнуло сочетание юмора и тепла.
— Нет, не из-за женщины. — Он поставил свое пиво на подоконник и медленно подошел к ней. — Я провел восемнадцать лет в приемных семьях и вне их. Жил в домах с одним родителем, останавливался у супружеских пар, пенсионеров. Когда мне было семь, Колкеры взяли меня к себе. Поначалу они были теплыми и приветливыми. Я был счастливым. Я позволял себе чувствовать себя в безопасности. Но в конце концов они расстались из-за денежных проблем, и меня выплюнули обратно в систему. — Его горло дернулось. — Я находил ситуации, которые казались мне правильными. Друзья, работа, приемная семья. Я думал, что это все. Я бы держался. Но оказалось, что я был всего лишь остановкой на пути для кого-то другого.
Бетани могла лишь частично понять это. Ее отношения никогда не были чем-то иным, кроме пит-стопов, но, по крайней мере, у нее были семья и друзья. Они были для нее постоянными. Константы, которых у Уэса никогда не было.
— Мне очень жаль.
Не жертвуя их пристальным зрительным контактом, он распустил ее конский хвост и запустил пальцы в ее волосы.
— Я не хочу от тебя извинений.
— Нет, — прошептала она, облизывая губы. — Ты просто хочешь, чтобы я сделала эту остановку по пути более интересной.
Конфликт обострил черты его лица.
— Никогда не лгал об этом.
— Нет, ты не лгал.
Его рот теперь был ближе, зависнув прямо над ее губами.
— Черт возьми. — Его пристальный взгляд прошелся по каждому дюйму ее лица. — Если бы когда-нибудь у меня была женщина, за которую я бы держался, дорогая…
Бетани приподнялась на цыпочки и сомкнула их рты. Какой у нее был другой вариант? Слышишь остальную часть этого предложения? Нет… нет, сэр!
О Боже, его рот был великолепен на ощупь.
Он не вовлекал ее в какой-то совершенный танец и не навязывал ей свою волю. Он просто позволил поцелую произойти, позволил ему разворачиваться, как ненаписанная история. Его неровный выдох наполнил ее рот, и его тело прижалось ближе, медленно, покачиваясь на ветру, когда их губы приоткрылись, и кончики их языков встретились раз, другой. Это была полная противоположность тому, что она ожидала от поцелуя двадцатитрехлетнего мужчины. Это было уникально для них и для того момента, и она едва чувствовала кончики своих пальцев.
Не теряй голову. Сохраняй равновесие.
Уэс прикусил ее верхнюю губу, и она совершенно беспомощно растаяла рядом с ним, все еще стоя на цыпочках, позволяя ему направлять свой язык в ее рот, проводя им по ее губам. Его пальцы были нежными и благоговейными в ее волосах, его противоположная рука нашла место, обернутое вокруг ее бедер, подталкивая ее ближе, пока их нижние части тел не прижались, и они не застонали в рот друг другу.
