– И не делай глупостей.
Выругалась сквозь зубы, вышла, хлопнув дверью, на улице немного постояла, разглядывая высокий забор и массивные ворота. Можно уйти, как сказал Равиль, но я не знаю, что там ждет меня и не факт, что меня так легко отпустят.
Ворота плавно начали двигаться в сторону, на территорию участка въехали два автомобиля. Черные, огромные, блестящие на солнце, с тонированным окнами.
Мне бы уйти в дом, спрятаться маленькой мышкой у себя в комнате, но я отошла за угол дома, наблюдая за тем, как открылась дверь одного из автомобилей, как оттуда вышел Мурат Русланович. Черная рубашка в тон его черной души, закатанные по локоть рукава, суровый взгляд.
Внутри все похолодело, сердце забилось чаще, он смотрел прямо на меня. А когда из второго автомобиля вышли двое мужчин, одного из которых я узнала, стало совсем не по себе.
Глава 23 Хасанов
– Папа, папа, лови меня, я лечу!
Мальчик с непослушной челкой, которая постоянно падает ему на глаза, раскинув руки, бежит ко мне. Я щурюсь от яркого солнца, вижу только силуэт сына, слышу его голос, но знаю, что он улыбается.
– Ловлю, малыш, ловлю. Я всегда тебя поймаю, беги.
– Руслан, аккуратно, смотри под ноги, – это голос жены, она волнуется не за меня, за сына, который постоянно в свои пять лет набивает шишки и обдирает локти с коленями.
– Папа, я птица, я огромная птица.
Он так близко, но все никак не может до меня добежать. Света еще больше, он слепит, режет глаза, а еще становится жарко. Это огонь, он вокруг меня, обжигает кожу, а там, в его пламени, сейчас мой сын и Рината.
Вспышка. Взрыв, ударная волна.
Я падаю в черную пропасть, мне кажется, я один, но это не так, пустота обманчива.
– Мурат, Мурат, посмотри, это твой сын, посмотри на него.
Чужой голос, не Ринаты, ласковый, тихий.
Просыпаюсь, выныривая из черного морока страшного сна.
В груди сердце готово своими ударами сломать ребра. Дышать нечем, тело мокрое от пота, я сгораю изнутри и все никак не могу догореть. Хочу, чтоб от меня осталась жалкая горстка пепла, я готов на это, лишь бы они жили.
Трясу головой, тру лицо, руки ледяные.
– Да что же это за ебаный бред какой-то?
Иду в ванную, долго умываюсь, смотрю на себя в зеркало. Их нет, их больше нет, но они не оставляют меня и приходят, всегда так неожиданно и всегда, когда не прошу.
Помню, как выл волком, как готов был перегрызть себе вены и жилы зубами, как молил всех богов вернуть жену и сына, но этого не случилось. Три адских дня и похорон помню как в тумане, меня специально чем-то накачивали, чтоб не сорвался, чтоб не начал убивать всех подряд.
Хотел запить потом, утопить в крепком алкоголе свое горе, но, попробовав, понял, что не берет он меня. Хотел не его, а крови, много крови, я ее получил, но легче не стало.
Снова умываюсь, надо скинуть напряжение, сжимаю кулаки, костяшки все еще покрыты коркой, приятно тянет болью.
Это всего лишь тяжелый день, тяжелый год, тяжелые последние десять лет. Надо отвлечься и думать о делах, а их немного больше, чем я ожидал.
Осман остался в городе, его так тянуло к шлюхам, что он забыл, зачем сюда приехал. К черту его, пусть развлекается, иметь на него немного компромата не повредит. Хотя кого я этим удивлю, его отец и так в курсе увлечений своего единственного сына.
Что-то еще сегодня меня зацепило.
Девчонка.
Лиана.
На улице была, смотрела, как мы с ментом приехали, когда она рядом, я начинаю звереть. Не пойму, она меня так раздражает или больше заводит? Но я чувствую ее вызов сквозь сопротивление и страх, а еще не хочу, чтобы на нее еще кто-то пялился или касался.
Понкратов, сука зажравшаяся, приезжал читать мораль и говорить, что правильно на этой земле, а что нет. Понимаю, откуда растут ноги этого странного желания показать мне мое же место. Но он забыл, кто кормит его с руки, и чьим правилам он должен подчиняться.
Пришлось напомнить. А Захиру нужно вырвать ноги, нет, отрубить, как в древние времена, руку, чтоб не воровал. Но эта сволочь мне еще нужна, как и мент с мэром этого сраного, конченого городка.
Понкратов был ровно час, скромно, но уверенно сидел в кресле, без формы и погон со звездами он выглядел не так уверенно. А вот когда в гостиную вошла горничная с закуской, изменился, подался вперед, хотел что-то сказать, но передумал. Он долго наблюдал за девчонкой, молчал, а она лишь раз подняла голову, посмотрела на него уверенно, с вызовом.
Какая интересная у меня горничная, попала в дом неизвестно как, Рав ничего так и не сказал, знакома с начальником местного УВД.
Что там между ними происходит?
Надел домашние брюки, дом был погружен в темноту, я могу ориентироваться в нем с закрытыми глазами, потому что строил сам, для себя, знаю каждый поворот и что где находится.
Первый этаж, крыло прислуги, ухмыльнулся, вспоминая свой вчерашний приказ брить все между ног. Но прежде чем зайти в комнату к Лиане, остановился, ловя себя на мысли, что второй раз произнес ее имя, хоть и про себя. Не просто девчонка или шлюха, а по имени.
Мышцы напряглись, член стал наливаться возбуждением, за доли секунды перед глазами возникло ее обнаженное, кончающее на моих пальцах тело. Замок двери сломался после второго толчка, в комнате пахло чем-то сладким и едва уловимым.
Ее запах, чувству. Как зверь голодный.
Она не спала, сидела, прижав к груди колени, волосы падали на лицо, глаза привыкли к темноте, было видно, как девушка часто дышит, как сжимает одеяло пальцами.
– Раздевайся.
Начал стягивать с себя штаны,
