ли?! А они знаешь, на сколько упали? Знаешь?! Рынок рухнул. Что ж ты, такой умный, этого не предусмотрел?
Ах вот в чём дело! Господи… ну и идиот.
— Я тебе объяснял, что вкладывать нужно свободные деньги. Смотреть на плечо и… Чёрт с ним! — Илья понял, что Соколу абсолютно бесполезно что-то объяснять. Тот, кажется, окончательно утратил связь с реальностью. Иначе бы понял, что не выйдет сухим из воды. Что его через приложуху такси вычислят на раз-два. И впаяют такой срок, что он будет гнить на зоне до конца жизни! Если он даже этого не учёл, то всё — пиши пропало. Значит, действовал наобум. Поддавшись эмоциям. И куда те его заведут, на какие ещё безумства сподвигнут — было совершенно непонятно.
— Где Ксюшенька, Илья?! Куда увезли мою внучку?!
— Да погодите вы! Сколько, Сокол? Просто назови сумму.
После покупки квартиры у Стужина ещё оставалась какая-никакая наличность, но в основном все деньги были, конечно же, вложены.
— Тридцать тысяч баксов! На этот номер. И тогда никто не пострадает.
— Тридцать? Нет у меня таких денег. Хочешь, я тебе по курсу в крипте отдам?
— Ты что, тупой?! Или меня за лоха держишь? Я не поведусь больше на твой МММ!
— Окей, — выдохнул носом Илья. Было не время спорить. Да и зачем, если этот дебил остановился в развитии в прошлом веке? — Выведу тебе на карту. Но это займёт некоторое время… Сокол, верни мою дочь. Ты слышишь?! Если ты ей хоть что-то… Хоть пальцем… Я тебя… своими руками. Ты это понимаешь?
— Ты не в том положении, чтобы командовать или угрожать, Стужа. У тебя есть десять минут.
Илья опустил телефон. С силой провёл распластанной ладонью по лицу, будто стряхивая наваждение. Он, пожалуй, впервые в жизни испытывал такой лютый страх. За девочку, которую не успел узнать… За свою дочь, к которой никак не мог подобрать ключик. И ведь Илья понимал, что, скорее всего, Соколу не хватит мужества довести до конца свои угрозы, если что-то пойдёт не так, а всё равно боялся. Ведь мало ли что с ним случилось. Может, он вообще планкой двинулся. Судя по отсутствию всякой логики в его действиях, этот вариант не стоило отметать.
Рядом подвывала Зоя Константиновна и бесновался, потрясая кулаками, Сергей Степанович… Нужно было что-то решать. Илья выдохнул. И, не давая себе передумать, набрал номер одного высокопоставленного мента.
— Владимир Иванович, это Стужин. По личному вопросу. Это важно…
Очень коротко изложил всё, как есть. Мужик ему по большому счёту был должен — следуя его указаниям, он несколько раз поднимал на бирже довольно серьёзные бабки, так что из благодарности тот вписался по полной. Через несколько минут был объявлен план-перехват. Ещё через полчаса на Сокола вышли. Тот не придумал ничего лучше, чем спрятаться в гараже. По камерам его вычислили мгновенно.
В момент, когда их с Ксюшей самолёт выкатил на взлётную, в тот самый гараж ворвалась группа захвата. Вот так и планируй жизнь. Не то чтобы Илья роптал, просто… никак не мог понять, почему так. Эта неопределённость сводила на нет любые его устремления.
— Вот! Вот результат твоих тёмных делишек! — выла Зоя Константиновна. — Ты людей обманываешь, а страдает кто? Моя внучка! А если он не один такой? Что тогда? Я не переживу, если с ней что-то случится…
— Я никого не обманываю. Я консультирую. Разницу вы, я надеюсь, понимаете?
— Да-да, конечно! Знаем мы это. Проходили. МММ-ы всякие, ваучеры! Неудивительно, что этот человек в отчаянии!
Нет, это безнадежно. Эти люди застряли в каком-то дремучем прошлом, что-то им объяснять было себе дороже. Да и не ко времени. Сейчас, когда его дочери угрожала опасность, это было настолько неважно!
Стужина отпустило лишь в участке, когда он снова увидел свою девочку. Удивительно, но после всего произошедшего, среди совершенно незнакомых ей людей она вообще не плакала, не истерила. Она сидела, как будто в ступоре, и смотрела прямо перед собой.
— Ксюш! Доченька…
— Ты тут малышку успокой, да, а потом надо будет дать показания.
— Конечно… Спасибо. — Илья с благодарностью во взгляде кивнул Владимиру Ивановичу и снова во все глаза уставился на дочку. С большим трудом он сдержал порыв её бабушки и дедушки присоединиться к ним тут же. Но только сейчас понял, насколько правильным было такое решение. Их слёзы и причитания только ещё больше бы напугали ребенка.
— Ксюша…
— Она ни на кого не реагирует. Я подумал, может, ей психолог нужен? У нас есть. Давай приглашу? Вот такая баба! — Владимир Иванович выставил перед собой большой палец. Илья подумал, что, может, это не такая уж и плохая мысль. Может, та поможет справиться с тем, что произошло, если не Ксюше, так хотя бы ему. Потому как видит бог, он не справлялся. Все-таки хорошо, что Сокола сразу в обезьянник бросили, не то он бы ему поощипал крылышки.
— Да. Это было бы неплохо. Спасибо… За всё.
— Мы понимаем, что у вас отдельный случай. Но поверьте, к нам только с такими случаями и обращаются. Мест пока нет. Вы можете записаться в лист ожидания, и если местечко освободится, мы с вами обязательно свяжемся… Что? Не нужно на меня кричать, молодой человек. Поймите же, наши возможности не безграничны. В таких условиях мы вынуждены думать о том, как сохранить прежние мощности, не то что о расширении…
Этот разговор Агата слушала добрую четверть часа, прежде чем выглянула в небольшую приёмную, где Лизавета Львовна пыталась отбиться от очередного обеспокоенного родителя.
— Что там? — спросила Агата, с намёком вздернув подбородок.
— Извините, мужчина, одну минутку! — Лизавета Львовна прикрыла динамик старческой, покрытой пигментными пятнами сухонькой ручкой. — Здесь у меня весьма настойчивый молодой человек, который требует, чтобы его дочь приняли. Ничего нового.
— Кроме того, что в кои-то веки это молодой человек, — усмехнулась Агата.
Обычно папашки очень быстро самоликвидировались из жизни проблемных детей, и чаще всего их приводили матери или бабушки. Встречались, конечно, дети и из полных семей, но таких было гораздо меньше. А случаи, когда папа целиком и полностью был вовлечён в жизнь ребёнка, и вовсе можно было пересчитать по пальцам одной руки. В основном, конечно, отдувались мамашки. Кто-то лучше с этим справлялся, кто-то хуже, но всё
