Я поцеловала Кирюшу в лобик и, прошептав, что маме нужно на минутку отойти, вышла в коридор. Владимир мою отлучку никак не прокомментировал, но, судя по слегка нахмуренным бровям, насторожился. Однако сказку читать продолжил, даже когда я дверь с другой стороны закрыла. Вернее, прикрыла. Щелочку небольшую оставила, для собственного спокойствия.
Набрала номер Сергея и принялась слушать гудки, нервно накручивая на указательный палец волосы. Тот ответил практически сразу, медленно, совсем не свойственно его бодрой речи, растягивая слова:
— Маришка, выходи… Я поговорить хочу, а меня тут охрана не пускает!
— Ты время видел, Сережа? — более раздраженно, чем рассчитывала, ответила я. — Я сына укладываю…
— Вот не понимаю, что я сделал не так.
— Ты все делал так, дело во мне. Поверь, ты сам скоро поймешь, что так лучше.
— Это все отговорки! — Сергей не желал меня слушать.
— Извини, я действительно не могу сейчас говорить. Уезжай домой, Сереж, пожалуйста.
Ответом послужила тягостная тишина. Мгновение колебания — и я все-таки убрала телефон от уха и сбросила звонок. Некоторое время смотрела на дисплей — с заставки улыбался мой маленький сын — и действительно сожалела, что не могла говорить жестче. Учитывая «любовь» потенциального свекра, стоило расставить все точки в отношениях с Сергеем в стиле Владимира. Когда он встретился со мной в кафе, чтобы предложить деньги за ночь. Только вот у меня рука не поднимется сотворить нечто настолько же мерзкое…
Я подошла к двери и хотела открыть, но пальцы застыли на прохладной ручке, когда я услышала тоненький голос Кирилла:
— Но я еще не хочу спать…
— А надо. Твоя мама сильно расстроится, если увидит, что ты еще глаза не закрыл.
— И не разрешит больше тебе приходить?
— Ну, надеюсь, до этого не дойдет…
— Значит, ты хочешь приходить?
— Хочу… — Владимир помедлил и спросил совсем тихо: — А ты хочешь, чтобы я приходил?
— Хочу… — Кирилл поправил одеяло и прошептал: — Я бы хотел, чтобы мой папа был похожим на тебя.
Тишина. Только мое сердце ускоряло ритм, барабаня по ребрам. Не дай бог, сейчас скажет. Не так, не сейчас, я должна сама. Или хотя бы мы вместе…
— А где твой папа? — наконец спросил Владимир, доведя меня почти до паники.
— Мама сказала, что он потерял нас, когда мы уехали. А теперь мы вернулись, а он так и не пришел. Но я знаю: он нас точно ищет!
— Да, он многое потерял. Даже не знает, какой герой у него подрастает… Но если он ищет, то обязательно найдет.
— Правда? Откуда ты знаешь? Ты тоже кого-то потерял?
— Потерял, — помедлив, ответил Владимир.
— Кого же?
— Своего маленького сына…
У меня даже в глазах потемнело. Я шире открыла дверь, надеясь прервать их диалог своим появлением, но ни один, ни другой меня не заметили.
Если я наивно решила, что мой маленький сын уже настолько умный, что вполне может сложить два плюс два, то ошиблась. Кирилл лишь наивно округлил глазки и удивленно спросил:
— А почему ты его потерял?
— Я… сильно обидел его маму. А она уехала от меня далеко-далеко.
— И ты не можешь их найти?
— Могу… Но не знаю, что сделать, чтобы она меня простила.
— А зачем ты ее обидел?
Владимир усмехнулся и покачал головой. Я даже успела подумать, что он не станет отвечать, но нет. Савицкий набрал в грудь побольше воздуха и тихо проговорил:
— Я совершил ошибку. Подумал, что ей будет лучше со мной не видеться. Но если посмотреть правде в глаза, я просто испугался ее.
— А что такое «посмотреть правде в глаза»?
— Это значит — сказать честно.
— А почему ты ее испугался? Она некрасивая?
— Очень красивая…
Владимир сидел ко мне спиной, но я по интонации почувствовала его улыбку. Только вот, выслушав подобный ответ, ощутила боль. Значит, по его мнению, я слишком хороша для него? Господи, какой же дурак! По-другому и не скажешь!
— Тогда почему испугался?
— Я… — Владимир стих, словно пытался подобрать слова. — Я боялся ее полюбить.
— Почему? — Да-да, у моего сына сейчас очень много «почему», дорогой, зря ты затеял эти откровения… — Я очень люблю свою мамочку, и это не страшно.
— Бывает так… что те, кого ты любишь, могут уйти. Навсегда. Я боюсь именно этого.
Я закрыла глаза и тихонечко выдохнула. Господи, зачем я это услышала? Чтобы вся моя неприязнь к этому человеку обратилась в сочувствие?
— Но зачем они уходят? Тебе нужно было попросить, чтобы они остались!
— Я просил… Но иногда это не зависит от людей, которых ты любишь. Они не могут вернуться, даже если очень сильно захотят.
— А моя мамочка вернется?
— Твоя мамочка никогда не уйдет.
— Тогда давай ты полюбишь мою мамочку? Она ведь никогда не уйдет! А ты станешь моим ненастоящим папой. Я знаю, такие тоже бывают, мне Юлечка рассказывала.
Владимир снова улыбнулся:
— Ненастоящим папой?
— Да. Так бывает, когда мама женится на папе, когда у нее уже есть сынок.
— А как же настоящий папа?
— А вдруг… он так же, как ты говорил, не может вернуться? Даже если очень сильно хочет? Ведь я тоже просил…
Я почувствовала, что к горлу подкатывает большущий ком, и тихонько прикрыла дверь. Господи, я должна была сказать! Несмотря на все свои обиды и гордость! Я должна была дать своему ребенку шанс узнать своего настоящего отца, а не кормить байками до трех с половиной лет!
— Марина! — услышала я тихий, но обеспокоенный зов Натальи Николаевны и повернулась.
Женщина спешила ко мне, неловко прихрамывая, будто отсидела ногу. Глаза были расширены в панике, словно в лагере пожар приключился.
Я отпустила ручку двери и пошла навстречу. Незачем пугать мне ребенка.
— Мариночка, там у ворот такое творится! — на одном дыхании пропищала она, прикладывая руку к груди. — Охрана хочет полицию вызвать, но я подумала, что сначала стоит все-таки тебя позвать.
— Что случилось?
— Сергей к тебе ломится! Шум поднял на всю округу! Боюсь, детей напугает…
Я не дослушала, понеслась к выходу на всех парах. Вот только этого мне сейчас не хватает! Нужно было выйти сразу, а не сбрасывать звонок!
Оказалась у ворот буквально за две минуты. И там реально царил бесплатный спектакль, где главную роль не то Ромео, не то Отелло исполнял Сергей. Причем зрителей собралось уже немало. Все старшие лагеря смотрели представление, и только я опаздывала на первое действие!
Настолько неадекватным своего молодого человека я видела впервые. Сергей был пьян. Причем сильно.
33
— Марина Константиновна! Лучше вам остаться здесь, — послышался скрипучий голос Петра Борисовича, когда я подбежала к турникету. — Парень нынче неадекватен.
Вахтер только на слух казался дряхлым старичком. На самом деле ему было не больше пятидесяти пяти, но вот сигареты, которые он пачками выкуривал за сутки, напрочь испортили ему связки.
— Петр Борисович, вы извините. Не нужно полиции, я сейчас все улажу.
Сергей ведь не виноват в том, что творит его отец. А я не настолько отважная или влюбленная, чтобы продолжать отношения с человеком, главный родственник которого мечтает испортить мне жизнь. Надеюсь, Григорий Владимирович уже узнал от сына, что я ни в коем случае не мечу в его невестки, и решил оставить меня в покое. Только бы убедить его сына, что я неподходящая спутница жизни.
— Маришка! — Сергей подарил мне довольную и весьма пьяную улыбку, когда я оказалась по другую сторону ограждения.
— Привет. Пожалуйста, давай отойдем? Прекрати ломать ворота, — тихо отозвалась я и провернулась к охранникам: — Очень вас прошу, скажите всем разойтись. Видите же, в каком он состоянии.
Самым неприятным открытием был тот факт, что некоторые снимали буйство моего бывшего суженого на смартфоны. Словно он обезьянка в цирке!
Петр Борисович тут же кивнул двум дежурным, дабы они приступили к исполнению моей просьбы. А Сергей тем временем уже навалился мне на плечи, заключив в медвежьи объятия, и звонко чмокнул в щеку.
