— такой!
Пришлось прыгнуть и повиснуть на его шее, всем телом приникнуть, чтобы лишить его возможности драться. К тому же Дубинин не стал бы вредить девушке. Почему-то я была очень в этом уверена!
— Отпусти! Отпусти… Я… — задушенно заклокотали слова в глотке Громова.
— Кажется, ты свою женщину приехал забирать? Так забирай! — предложила я.
— Ты пьяная и целовалась с другим! — психанул Громов.
— А ты… Ты вообще полгорода перетрахал!
— Это другое! Это другое… А тут — ты… Ты и мой друг! После всего, что я тебе предложил. После всего, в чем я признался…
— Ах, другое? Тьфу! Все, передумала я. Не надо меня забирать! Я сама по себе. Ясно?
Я оттолкнула Громова изо всех сил, принялась искать свою сумочку.
— И с вами, Ростислав, я больше ни-ни! Вы специально все это подстроили. Явно видели, что Гром к нам и шел и нате, брудершафт! — разозлилась я.
— В таком деле клювом щелкать нельзя! — отозвался Ростислав.
— Да не хотела я с вами целоваться…
— И надо мне за это в зад… вилкой тыкать, что ли? Виола вилкой… — то ли заохал, то ли засмеялся Дубинин.
— Где моя сумочка? — спросила я. — Там мой телефон, документы. Где моя…
— У меня, — раздался голос Громова. — Поехали.
— Отдайте. С вами не поеду.
— Что? Мы снова на “вы”? — разозлился. — Сюда иди, быстро! Я за тобой приехал и без тебя не поеду.
— Телками своими так командуйте, а Виолетта Кресс говорит вам твердое “ИДИТЕ В ЖОПУ!”
— Так я и пойду. Но сначала я эту жопу… которая мне только и снится, так отшлепаю…
Мы принялись кружить вокруг дивана и перевернутого стола. Я пыталась убежать, Громов пресекал мои попытки, загоняя добычу, то есть меня, в угол.
И загнал же! Сдавил ладонями за талию и вбил в угол своим телом.
— Ну что, Виолетта Кресс. Готовь жопу, в которую ты меня послала.
— Надо было на хуй послать. К Дубинину. Пошли бы? — предложила дерзко.
— Только чтобы оскопить засранца. Чтобы руки к тебе тянуть не смел! Пошли… Или я тебя здесь… — наклонился и укусил меня за шею.
Я хлопнула его по щеке.
— Только трах тебя и интересует! Козел… Сам же отказался сегодня. Думаешь, мне приятно… Приятно?! Отказался, вот и нечего меня лапать! Больно!
Я взвыла, потому что Громов все же умудрился развернуть меня к стене лицом и огреть по заднице.
Рука у него была тяжеленная! Слезы из глаз брызнули.
Толкнула локтем босса, пытаясь уйти, он снова зажал меня в углу, обнял, спеленав руками, как будто веревками.
— Прости-прости, больно? Больше не буду. Не выводи меня из себя, прошу. Очень прошу, Виола.
— Ты. Меня. Послал, — повторила я со слезами.
— Да не посылал я тебя! — снова взорвался. — Ты же внимательная. Ты как мою записку читала? Я же сказал, что приглашу тебя. Позднее. Сам… Все! Это значит, гребаное свидание. Не заметила, что ли? Ты хоть представляешь, как мне пиздецки обидно! Я тебе свидание назначил, я никому свидания не назначал! Но ты выбрала… другого… Член посговорчивее?
— Не выбирала я его, просто решила в караоке погорланить, встряхнуться! Все, отпустите.
— Не отпущу. Тебя вообще отпускать на метр нельзя. Даже не надейся…
— Вообще-то приехала полиция. За зачинщиком происшествия. Но вы воркуйте, голубки. Воркуйте, пока я ранен! — прокрчичал издалека Дубинин.
— Ты, что, правда, всадила ему вилку в зад?
— Я не думала, я действовала на инстинктах.
— Это хорошо. Значит, твои инстинкты на меня настроены.
— Привычка, как у собаки Павлова.
— Я тебе сегодня устрою… Целовать тебя хочу пиздец как… Но сначала умою! Рот тебе с зубной пастой почищу… Поехали.
— К тебе? Там, где полгорода шалав побывало? Не поеду!
— Почему?
— У тебя сначала надо сменить кровать. Диван. Стол… Все. Не буду я там, тьфу… Как распоследняя.
— Обещаю, последняя!
Громов схватил мою ладонь и опустил на свой член, сдавив пальцами, как клещами.
— Последняя, с кем я трахался и собираюсь трахаться.
— Это слишком… серьезное заявление. Тебя несет, остановись! — в шоке пробормотала я.
— Женщина, что тебе еще нужно?! — взвыл Громов. — Аааа, похуй, в процессе разберусь! — и потащил меня, как дикарь.
— А ты ничего сказать не хочешь? — поинтересовался Дубинин объясняющийся перед полицейскими и администрацией клуба.
— Ты устроил, ты и разгребай. У меня дел полно…
Ох, наглости ему не занимать. И это так заводило, жуть…
— Не отвертишься, ты… Слов у меня на тебя нет цензурных!
Последние слова Громова, судя по властному обхваты моей попы, были адресованы именно мне.
Виола
— Гром, подожди!
В ответ босс толкнул меня к стене, произнес угрожающе:
— Еще раз так меня назовешь наедине, порку устрою! Тебе я разрешаю называть себя по имени, — прикрыл свои безумные глаза.
Стало чуточку легче. С губ сорвалось тихое:
— Ты псих, ты самый настоящий псих, Клииим…
В ответ он выдохнул резко, сжал пальцами пряди волос на затылке и рванулся вперед, к моим губам, но глухо заворчал, застыв в сантиметре от моего рта. Заворчал точь-в-точь, как рокочут грозовые тучи, где-то вдалеке перед сильным ливнем. У меня же в трусиках уже наступил этот ливень…
— В чем дело? — погладила босса по щеке.
По сути, мы совсем недалеко ушли, все еще находились в разгромленном баре. Рядом сновали люди, на Громова посматривали с опаской.
Босс укусил меня за ладонь, пососал кожу.
— Ты с Дубиной целовалась. Не хочу его слюни своим языком собирать! — гордо отвернулся.
— Ах ты, скотина. Я же сказала, это он… Он сам меня поцеловал. И, если так подумать, то тебя вообще в хлорке год отмывать надо после всех этих щлюхандр.
— Но с ними я не целовался. Я вообще… — щеки Громова очаровательно вспыхнули алым. — Только с тобой целуюсь.
— Что? Это правда?
— Правда.
— Ох, черт… — я провела ноготком, очертив контур его красивых губ. — Этот рот, который так грозно ругается и отвешивает сомнительные, пошлые комплименты — только мой рот?
— Твой-твой… Поехали. Скорее!
— И у тебя очень грязный язык. Я обожаю твой грязный язык… Твой умелый грязный язык, — выдохнула со стоном, часто дыша.
— Ведьма. Течешь?
— Ужасно теку. Я хочу тебя, Клим. Дико хочу…
— И я тебя хочу, — облизнулся.
Я чувствовала, что сдохну, если прямо сейчас его не поцелую, и двинулась в сторону, обратно в бар.
— Куда? — схватил меня за локоть Громов.
— Выпить хочется…
Я протащила Громова к барной стойке.
— Два шота, пожалуйста! Живее, что ты на меня уставился, как баран на новые ворота! — стукнула по столу ладонью.
— Блять, меня прет, когда ты бессовестно
