Теперь вокруг меня столько мужчин, любящих поесть, что я ускоренно учусь готовить.
Пока стою на кассе, отвечаю на сообщения своих клиентов. Их теперь к меня целых десять. Близятся сроки подачи деклараций, и люди нервничают. Успокаиваю их, что практически все готово.
Солнышко греет щеки. Ветер ещё холодный, но все равно уже хочется гулять подольше. Поэтому я сворачиваю к лесу. Выйду к дому через него. Придется, конечно, потом мыть колеса и пол в прихожей, но это ерунда. Уборка больше не приводит меня в ужас. Руслан на восьмое марта подарил мне невероятный моющий пылесос, а папа оплатил посудомоечную машину. Ради нее пришлось ещё поменять столешницу и снести шкаф, но она того стоила!
Ремонт в квартире немного затянулся, потому что мы с Русланом решили сразу сделать дизайнерскую детскую. Увидели модульную мебель у младших сестер Демида и просто влюбились.
Мне нравятся наши хлопоты. От них чувствуешь в конце дня приятную усталость и эмоциональную удовлетворенность.
В них будто есть твердое намерение быть счастливыми в будущем.
Немного мою колеса коляски, катая ее через лужу и уже направляюсь к подъезду, как вдруг слышу свист шин у себя за спиной.
Дергаюсь к бордюру и, чуть не перевернув коляску, отскакиваю в сторону. Пульс подскакивает до безумной скорости. Оглядываюсь. Что вообще происходит?
И вдруг возле своего подъезда вижу полицейскую машину. За ней ещё один внедорожник. Он кажется мне знакомым… Не могу вспомнить откуда. Друзья Руслана? Я не чувствую от полицейских угрозы, но, выгружаясь из машин, они ведут себя крайне невоспитанно.
На всякий случай продолжаю стоять в стороне. Мало ли что происходит…
Часть людей в форме идет к подъеду, а ещё трое во главе со странной женщиной в меховом пальто атакуют бабушек возле подъезда. Соседки что-то отвечают и доброжелательно указывают в мою сторону.
В этот момент я начинаю нервничать. Зачем я понадобилась? Но не убегать же!
Женщина и четверо полицейских переходят дорогу.
-Гражданка Султанова?
-Я - Хабирова, - отвечаю с гордостью, ну и на всякий случай козыряю фамилией мужа.
-Старший лейтенант Катько, - суют мне корочки. - Это ваши дети?
-Мои… - отвечаю настороженно. - А в чем проблема?
-Вы подозреваетесь в похищении детей. - Вытаскивает из папки лист бумаги тетка. - Вот ознакомьтесь с постановлением и не оказывайте сопротивления сотрудникам внутренних органов.
-Что? Какое похищение? - Начинаю я нервничать. - Это мои сыновья. У меня есть свидетельство о рождении!
-Валера, держи ее, - кивает тетка.
Я окончательно перестаю понимать, что происходит, потому что меня действительно скручивают два здоровенных мужика.
-Помогите, - кричу, - позвоните мужу! Это какая-то ошибка!
А дальше, когда я вижу, как мальчиков достают из коляски и уносят в полицейскую машину, у меня вообще случается истерика.
Я дерусь и кусаюсь. Вою. Пытаюсь пробиться к детям.
Умудряюсь вырваться от мужчин и даже пробежать несколько метров следом за уезжающей машиной…
Пока не поскальзываюсь и не падаю прямо в лужу.
Достаю телефон, пытаясь дозвониться Руслану.
-Бери! Ну бери же трубку! - Кричу длинным гудкам.
-Пиши сопротивление сотрудникам при исполнении… - слышу рядом голос все той же мерзкой тетки. - И нетрезвое пиши.
-Вы кто такие?! - Подскакиваю, бросаясь на нее. - Куда увезли детей?
-Успокойся, - брезгливо отталкивает меня от себя женщина. - Из опеки мы. Докажешь, что дети твои - вернут. Валера, пакуй эту неадекватную с нами…
Глава 34
Руслан
Рыдающая Алина разрывает мне душу.
Кабинет перевернут вверх дном после обыска. Подчиненные понятливо разбежались по рабочим вопросам, чтобы случайно не попасть «в мясорубку» - в мою или просто за компанию.
Как вообще подобное могло случиться? В случайности я не верю.
Забираю из холодильника новый пакет льда, оборачиваю его в футболку и подаю Алине. Она прикладывает его к скуле. Старый пакет я забираю.
В кабинет возвращается Демид. Он пока передвигается с костылем, поэтому я придерживаю ему дверь, прежде чем задать волнующий вопрос.
-Ну что там? Не томи?
-По Алине все замяли с полканом. Сказал написать пояснительную записку с извинениями и все.
-Я не буду ничего писать! - Оскаливается жена. - Я бы ещё раз этих тварей приложила! Можете вернуть меня в обезьянник!
Тяжело вздыхаю. Это, к сожалению, так не работает.
В очередной раз я поражаюсь силе, которая заложена в женщине. Чуть не угробить двух мужчин, а самой отделаться лишь ссадиной… и это она ещё ни одного приема не знает.
Переглядываемся с Демидом.
-Майя напишет, - говорит он мне шепотом.
Киваю. Да, я и сам против. Но надо выкручиваться. Нам и так пошли на встречу.
-Что по детям?
-В доме малютки. И ты, конечно, отстранен, - вздыхает друг. - Тут без вариантов. От всей оперативки до выяснения обстоятельств.
-Кто занимается делом? Ну? - Тороплю.
-Шукшин. Из северо-западного. Нормальный мужик. Офигел уже, поди, со всех обстоятельств.
-Кто донос накатал известно?
-Ты только спокойно, ладно? - Чуватвует мой нерв друг.
-Демид, да не тяни, Господи! - Не выдерживает Алина. - Говори, чтобы я хоть понимала, кого ненавидеть!
-На прошлом месте работы у Алины был адрес родителей в личном деле записан. Твой дядька племянника подослал поговорить, припугнуть, кароче, не суть сейчас. Как понимаете, нашел он там не Алину, а Наталью. Которая с превеликим удовольствием рассказала о сестре все, что дети на самом деле не ваши… - разводит руками. - Дальше - дело связей и денег. Которые стерва Ставронская очень любит. Ей увольнение по статье грозит. Вот, видимо, думала выслужиться перед нашим мэром.
С чувством бью кулаком по столу.
-Мрази… - зажмуриваюсь, переживая острую волну ненависти.
Я бы их просто убил. Физически. Голыми руками. Но, к сожалению, нельзя. Негуманно. Да и всех тварей не перетоптать. Это в крови захлебнешься. Особенно страшно, когда эти люди - твои родные.
Слышу, что Алина кому-то звонит.
Подлетаю к ней, отбирая телефон.
-Ты кому звонишь?
-Отдай! - Бросается на меня жена. - Я хочу ей все высказать! Отдай!
Ладони прижигают мне по лицу, да и вообще везде, где попадают.
-Нельзя, нельзя милая, - перехватываю я руки Алины и аккуратно заламываю, прижимая жену к себе. - Нельзя звонить. Они этого ждут. А звонком ты только подтвердишь, что мы неправы. Мы должны действовать так, будто это наши дети.
-ДНК тест мы не пройдем! - Скорбно шепчет Алина. - Как ещё действовать?
-Мы найдем способ забрать пацанов. Я обещаю тебе, - говорю с чувством, но пока сам не понимаю, как это сделать.
Домой мы возвращаемся поздним вечером просто потому, что идти туда, где повсюду детские вещи и пахнет молоком, ни у кого из нас нет сил.
-Я не могу… - стоит Алина возле подъезда. - Меня тошнит. Я не могу туда пойти! Можно я здесь останусь? На лавочке?
Опускается на скамейку и закрывает лицо ладонями. Рыдает. Я достаю сигареты…
Сажусь рядом.
-Алин, возьми себя в руки, пожалуйста, - говорю тихо. - Если ты не перестанешь меня морально так прессовать то я тоже сорвусь. Ей Богу, я близок взять табельное. Но что это изменит? Оставит вас одних? Или ночуя на лавочке в плюс три, ты хочешь оставить наших пацанов без матери?
Алина поднимает на меня лицо.
-Прости меня… - вытирает ладонями слезы. - Я все понимаю. Но остановиться не могу. Мне все время кажется, что они плачут. Зовут меня. Все время это мерещится. Саша он не кушает лежа. Думаешь, их там в доме малютки кто-то кормит намркках, а потом носит «солдатиком»?! Качает? А если не поносить, то он плакать будет. Я читала. Им из-за этого седативы и успокоительные дают…
Алина вдруг зажимает рот и резко свешивается за лавочку. Ее тошнит.
