– Как скажешь. – Мягкое кресло, в которое опустился Дасти, было покрыто желтым ситцем. – Феникс, говоришь? Что это за имя такое?
– Ее имя. Оно мне нравится. Что бы она здесь ни делала, она лжет.
– Просто прекрасно для романтических отношений. Роман поморщился:
– Возможно, ее подослали, чтобы выяснить, кто я на самом деле.
– Кому это надо?
Роман никогда не отличался терпением.
– Моим дорогим партнерам, кому же еще.
– По-моему, ты говорил, что они тебе поверили.
– Поверили. По крайней мере я так думаю. То есть думал.
– Ну так как же на самом деле?
– Фамилия Эйприл – Кларк.
Роман с удовлетворением наблюдал, как Дасти, вцепившись в подлокотники, вытянул спину по стойке «смирно».
– Как тебе удалось это выяснить? – прошептал он.
– Я пробрался в секретную комнату для наблюдений и слышал своими ушами, как Феникс произнесла имя Эйприл Кларк. Она говорила о ней между прочим, как будто не знает ее. Но она рассказала графине, что Эйприл уехала из квартиры, которую снимала, – теперь там живет Феникс. Эйприл Кларк снимала эту квартиру, потом уехала полтора года назад и больше не появлялась. Она должна была вернуться, но не вернулась. По-моему, это наша Эйприл.
Дасти нахмурился.
– А теперь у меня есть причина думать, что я нашел эту комнату не просто по счастливой случайности. А тот, кто был там до меня, возможно, «забыл» выключить аппаратуру. Но мне, привыкшему всегда всех подозревать, приходит в голову, не было ли все так и задумано – что я увижу, как сэр Джеффри выходит из комнаты, потом услышу, как Феникс упоминает имя Эйприл. В таком случае Феникс – которая по ходу дела сделала мне массаж, чтобы доказать свою компетентность – просто маленькая рыжеголовая притворщица, которую подослали мои партнеры, чтобы выяснить то, чего они обо мне не знают.
– Стоп! – Дасти поднял руку. – Они много чего о тебе не знают.
– Соображаешь. Но самое большее, что я им могу позволить, – это сомневаться в том, что им все обо мне известно.
– Я понял, ты к этой женщине неравнодушен. У него начали болеть виски.
– Я хотел бы быть к ней неравнодушным. Очень хотел бы, Дасти.
– Маленькая рыжеволосая притворщица – это, по-моему, не совсем то, на что ты мог бы польститься, разве что на юге.
– Я уверен, что она притворяется – иногда.
– Ничего не пойму. – Вытянув вперед бычью шею, Дасти подкрепился еще глотком виски. – Начни с самого начала – когда ты впервые встретил Феникс, рыжеволосую притворщицу. Извини, иногда притворщицу. Только, пожалуйста, не торопись. Ты же знаешь, я медленно соображаю.
– Да, знаю.
Роман подробно изложил все, что произошло за день и за ночь, час за часом, стараясь ничего не пропустить.
Когда Роман закончил свой рассказ, Дасти, не скрывая удивления, спросил:
– И тебя прельстила эта шлюха?
– Женщина, – поправил Роман. – Да. И она живет среди вещей, принадлежавших Эйприл. Я держал в руках «Алису в стране чудес». Она принадлежала Эйприл. Можешь себе представить мои чувства?
– О да. – Дасти поднял подбородок и посмотрел на Романа сверху вниз: – Наверное, божественное ощущение. Сплошной восторг, да?
Роман вскочил на ноги:
– А может, все обстоит иначе?
– Ну, расскажи.
– Это другое мое предположение. Я хочу, чтобы ты его обдумал. Возможно, Феникс занимается тем же, что и я. Возможно, она пытается напасть на след Эйприл. – На мгновение кровь застыла у него в жилах, а затем запульсировала, как прорвавшаяся плотина. – Да, точно, я в этом уверен. Она тоже ищет следы Эйприл.
– Держи! – Дасти налил новый стакан виски и сунул его Роману в руки. – Ты начал говорить с южным акцентом. Я узнаю мелодию любовной песенки.
Напиток обжег Роману внутренности, оттого слова Дасти не показались ему забавными.
– Я знаю, что говорю. Если бы ты ее видел, ты бы понял, что она не может быть одной из них. Она необыкновенная. Я таких огромных зеленых глаз никогда не видел. Честные, ясные, как зеленое стекло, глаза. Задумчивые. И она все время пытается строить из себя дурочку.
– Может, ей не нужно прилагать для этого больших усилий.
– Рыжие волосы. Огромная копна. Как будто она их миксером взбивает. Нет, эта женщина не способна на двойную игру, как Мата Хари.
– Разве Мата Хари тоже была рыжеволосой?
– Я… Ну и трудно же с тобой, Дасти. Говорю тебе, с ней все в порядке.
– С ней, может быть, и да. А вот с тобой – нет. – Дасти вздохнул и вытащил пустой стакан из пальцев Романа. – Дай мне слово.
– Какое слово? Я не…
– Я хочу, чтобы ты дал мне слово, и без всяких условий. Чтобы ты пообещал сделать так, как я тебе прикажу, не задавая вопросов. Потому что ты знаешь – я не направлю тебя по ложному пути.
– Дасти…
– Твое слово.
Пока Дасти не добьется своего, с ним бесполезно разговаривать.
– Даю слово. Обещаю. Ну и что же я пообещал?
– Не открывать ни одной из своих карт этой рыжеволосой шпионке, пока мы точно не будем знать – она не ждет момента, чтобы отрезать тебе яйца.
Роман инстинктивно прикрыл рукой промежность. Дасти погрозил ему скрюченным от артрита пальцем:
– Да, малыш. Побереги эти фамильные драгоценности. Ну и шутку же она с тобой сыграла. У тебя все мысли спутались. Вспомни лучше эту бедняжку в брезенте. Ту, что ты нашел в канаве около Тигуаны. Она была связана с теми подонками, которые подослали Мисс Задумчивое Совершенство, чтобы она прощупала тебя.
– Я каждый день думаю об Эйприл, – спокойно произнес Роман. – Как я могу ее забыть?
– Конечно не можешь. Она – настоящая героиня. Ты ведь сам так говорил.
– Да. – Хотел бы он, чтобы ее искалеченное лицо не стояло у него так ясно перед глазами. – Да, она – настоящая героиня.
– Да… Я никогда не мог представить, как женщины это делают. Сэмми часто говорила, что мы бы проиграли пари. Представь себе, что изобрели способ, как мужчинам забеременеть, говорила она. Вот взять для этого специальные таблетки и накормить ими всех мужиков. Все. Больше мужиков не будет: они все умрут при первых же схватках. – Он улыбнулся, и острый взгляд его глаз смягчился. – Сэмми всегда умела насмешить.
Грусть, такая, в которой перемешаны улыбка и желание разрыдаться, опустила уголки рта Романа.
– Она всегда умела тебя насмешить, старый ты барсук. Ты мне часто об этом рассказывал. И все-таки я не могу понять, что она в тебе увидела.
– Мое внутреннее совершенство. – Дасти вздернул подбородок. – Мое неотразимое обаяние. Знаешь, будь у нас дети, какие они были бы красивые.
– Как Сэмми. – Он видел ее фотографии. – Она была что надо, Даст. Нежная и великолепная. И вам было хорошо вдвоем.
