«Гадкая! Гадкая!»
– Виктор Данилович, – захлопав глазками, обратилась она к мужчине. – Я так понимаю, вы хозяин этого отеля?
Тот утвердительно кивнул и все с той же усмешкой ждал продолжения.
– У вас творятся совершенно невозможные вещи! Ваша сотрудница, – Диана таки ткнула в мою сторону пальцем, – меня оскорбила, ударила! И это прилюдно! Я требую ее наказать! Собственно за этим я и пришла сюда. Или обращусь в полицию!
Она гордо вздернула подбородок, давая понять, что без удовлетворения своего требования отсюда не уйдет.
В глазах Липецкого мелькнула заинтересованность. Очевидно, сыто-пьяные праздничные дни его подутомилии.
– Уверяю вас, разберемся и без полиции. Итак, в чем суть вопроса?
Диана поведала свою версию, а Верочка по ходу рассказа поддакивала.
– Так-так! Снегурочка, значит… А Данечке утренник понравился…Кстати, а что за девчушка шустрая там была?
– Это дочка Снегурочки, Снегурочка младшая, Лада. – тут же подсуетился с ответом Орехов.
– Молодец. Так она ж и Снегуркой бегала на банкете? Почему дома – то не спала в такое время? – Липецкий бросал вопросы вскользь, ничего не значащим тоном, но у меня внутри все сжималось от нехорошего предчувствия. Он мне казался пресыщенным котом, который только для развлечения перебрасывает с лапы на лапу полуживого от страха мышонка.
– Так они ж живут при отеле, – нерешительно протянул управляющий. Видимо его тоже что-то в поведении хозяина насторожило.
– О как? – удивленно вскинул бровь тот. – И где, позвольте спросить?
– Так в резервном номере, который с видом на вентиляционную шахту. Там же все равно никто селиться не хочет.
– Ну это же на качестве номера никак не сказывается? Туалет не на улице? Так?
Меня бросило в жар, потом в холод: я, кажется, поняла к чему этот разговор.
– За еду они платят, как положено, – Орехов решил опередить следующий вопрос.
– А сколько живут уже? – опять тот же бесстрастный тон.
– Около года, – севшим голосом ответил окончательно взмокший от переживаний мой непосредственный начальник.
– Вас устроит зарплата с формулировкой – «около»? Около пятидесяти? Это и десять, и семьдесят. Принцип понятен?
Орехов согласно закивал, боясь показаться тугодумом.
– Значит, посчитайте точно. До одного дня. И пусть провинившаяся выплатит все в кассу.
И этот вершитель правосудия вопросительно посмотрел на Диану.
– А потом я ее уволю. Такой вариант вас устроит?
Насмешливая улыбка тронула губы экс-невесты Антона, словно напоминая мне пословицу: «Хорошо смеется тот, кто смеется последним». Считать она тоже умела, так что без труда поняла масштабы моей проблемы.
От потрясения я не могла вымолвить ни слова. В глаза словно кто-то бросил горсть раскаленного песка, так мне хотелось слезами смыть обжигающую горечь. Этого не может быть! С его же согласия нам позволили жить здесь?! Или сегодня флешмоб подлости?
В висках застучало, будто там поселился дятел. Я держалась из последних сил, чтоб не разреветься. Ситуация, в которой я не видела ни грамма своей вины, обрастала таким последствиями, что напоминала снежный ком. Маленький снежок превращается в огромный шар. И чем дольше его будешь катать, тем больше он станет. Хотя сейчас, мне кажется, что больше уже некуда. Но я ошиблась. Нет предела человеческой подлости и пакости.
– Виктор Данилович! Вы как бизнесмен, конечно же, печетесь о своих делах. Но как же я? Кто компенсирует мне моральный и физический ущерб? Ведь не факт, кто после того, как она отработает, вы ее уволите? Зачем? Я свои претензии сниму, и все ей сойдет с рук? – Диана захлопала глазками, показывая, что доверяет, но, как девочка, хочет свою плюшку уже сейчас.
Липецкий оценил блестящую игру в «наивняшку». Такой трудно отказать. Он одобрительно усмехнулся.
– Диана, вы прелестны! Действительно, гарантий никаких. Только мое честное слово делового человека!
Между ними откровенно мелькали флюиды флирта. Диана – красивая кокетливая куколка, которой хочется подать руку, поддержать, а то и весь мир бросить к ее ногам. Сплошное очарование. Если не видеть, как злые гримасы совершенно уродуют ее лицо.
Липецкий – мужчина в возрасте. Или скорей в расцвете. Ему лет сорок пять, он довольно привлекателен. Крупный, но не толстый. Бритый налысо, чтоб не светить ореолом легкого пушка, как у Орехова. Но самое главное в его облике – это глаза. Голубые, но словно подернутые льдом. Глаза-калькулятор. Глаза– рентген. Он всего достиг, и теперь живет в свое удовольствие, снимая сливки. Я хоть и никак не отношусь к прослойке жирдяев, но читала, что многим становится скучно, после того, как они достигают уровня, к которому стремились. И многие начинают искать драйв. Полеты на параплане, горные лыжи, другие опасные развлечения. Кто потрусливей – пускаются во все тяжкие, меняя любовниц, спуская в казино кучу денег. Ну или аккуратно, если заботятся о своем имидже и не делают открыто то, «что мама не велит».
Вот к последним, кажется, и относился Липецкий. В нем не было нарочитой хабалистости человека, которому позволено все. Барская снисходительность в сочетании с подчиняющим взглядом придавали ему определенный шарм. Понятно было, что эта снисходительность в любой момент могла слететь, как шелуха от порыва ветра, и оставить только жесткую натуру, которая будет стремиться подмять под себя любого.
Сейчас он определенно заигрывал с Дианой, которая в ответ стреляла глазками. Я даже на время отвлеклась от своей проблемы, наблюдая за их переглядками. Ее не смущает то, что несколько минут назад она прикидывалась овечкой, у которой развратным поведением увели жениха, и как она от этого страдает. А тут хоба – про жениха забыли, как и о причине конфликта. Понятное дело, что Диана боялась остаться без средств к существованию, и на первое время Липецкий вполне мог сойти за вариант.
Но Липецкий не забыл, с чего все началось. Он забавлялся. И я бы на ее месте не стала на него возлагать какие-то надежды.
– Так вы говорите, что наша сотрудница набросилась на вас с кулаками из-за того, что
