— А я что говорю! — подтвердила Аня. — Да не просто в армию, а насовсем, скорее всего.
В ее голосе звучала грусть, Леночка тоже поникла, от этого защемило и мое сердце.
— Он ведь ваш брат, вы одна семья, — сказала я, чтобы поддержать заранее тоскующих сестер. — И останетесь ею навсегда. Обязательно будете видеться.
— А вы? — с жалобной мордочкой спросила Лена. — Вы будете видеться? Маш… может, все-таки поженитесь? Тогда ты тоже станешь частью нашей семьи.
Меня бросило в жар.
— Глеб мне не предлагал, — сказала я, чтобы закрыть тему, но она от этого только развилась:
— Вот дурак! — в сердцах воскликнула Лена. — Так я ему скажу, чтоб предложил. Всего-то делов — четыре слова сказать, а он молчит, как пень. Это так на него похоже!
Я нервно засмеялась, краснея все больше.
— Нет, Леночка, дело же не в четырех словах, а в том, чтобы любить друг друга.
— Ну так Глеб тебя любит больше всех на свете, я точно знаю! А ты… его не любишь разве?
— Люб. лю, — запнувшись, ответила я искренне. Почему-то в этом случае говорить правду мне было тяжело. — Но ведь мы же с ним друзья…
— Так еще лучше! Жить с другом — это же мечта любого человека!..
— Лен, ну хватит глупости болтать! — опять прервала излияния сестры Аня. — Маша, я тебе хотела кое-что показать… Только это дома, и я не хочу выносить. Зайдешь к нам на секунду?
— Да, конечно… — к своему стыду, от этих волнений из-за разговора с Леной я совершенно забыла, что мой брат сидит там, где я его оставила — во дворе, под вишней, и, прикрыв калитку, отправилась с сестрами Стрельниковыми к ним домой.
Глава 14. Гусев и Лебедев
МАША
Аня вышила целую картину крестиком — домик у моря.
— Глеб иногда говорит, что хотел бы поехать на море. Вот я и подумала… — потупилась девочка.
— У тебя настоящий талант! — восхищенно сказала я. — Так красиво получилось.
— Да это же по готовой схеме! — скромно отмахнулась она.
— Ну и что? Я, вот, ни одной в жизни не вышила, даже по схеме.
— Ты думаешь, ему понравится? — с надеждой спросила Аня.
— Уверена! Точно понравится. Это отличный подарок. Но я думаю, что нам и праздник тоже стоит устроить. Приготовим что-нибудь интересное, торт испечем…
— Да! Да! — принялась скакать и хлопать в ладоши Лена, и мы стали обсуждать меню. Вскоре к нам заглянула тетя Таня:
— Девчат, давайте на стол накрывать. Машенька, пообедаешь с нами? Мы чисто женской компанией, мужчины у нас на работах…
Я хотела ответить, что мне нужно дома брата кормить, и вот тут-то меня ледяной волной накрыл ужас: я оставила ребенка во дворе одного, бог знает на сколько. Конечно, с ним все в порядке, ничего по-настоящему опасного в ограде или снаружи нее нет, но он такой маленький, с него нельзя спускать глаз!
— Простите, мне надо домой… — торопливо, почти невежливо бросила я хозяйке и оброметью кинулась на свой участок.
Увидев, что калитка распахнута настежь, я напугалась еще чуть сильнее. Наверное, это я так оставила… небрежно прикрыла… Господи, хоть бы с Кирей все было в порядке! Но вбежав во двор, я не нашла брата. Обошла дом, все грядки и постройки, даже в баню заглянула — нет! На глаза начали наворачиваться слезы. Как я могла, Боже, как я могла оставить его?! В последней безумной надежде я бросилась в дом, обежала его за пять секунд, но Кирю, конечно, не нашла. Он исчез. Меня накрыла такая паника, что даже дышать стало тяжело. В голове шумело, мозг отказывался соображать. Наконец собрав мысли в кучу, я выскочила на улицу. Огляделась — нет. Пробежала на сто метров туда и сюда — нет. Спросила старушку, что стояла недалеко за оградой, но та только отрицательно потрясла головой.
Я снова вернулась домой, схватила телефон, набрала Глеба — абонент недоступен. Слезы уже текли по лицу рекой. Я всхлипывала и раскачивалась, как шизофреник, который пытается таким образом успокоить себя. Нужно успокоиться, иначе я не смогу ничего исправить. Умыв лицо холодной водой и подышав немного глубоко, я написала Денису:
«Пожалуйста, позвони мне срочно!» — и свой номер телефона.
Вызов от него пришел в ту же минуту, голос молодого человека звучал встревоженно:
— Марусь, что-то случилось?
— Да… — я всхлипнула, — мой брат пропал. Я оставила его на несколько минут одного во дворе и…
— Так, без паники. Сколько времени прошло?
— Я… не знаю… минут пятнадцать, может, двадцать.
— Ты хорошо все проверила?
— Да!
— На улице смотрела?
— Да!.. — в моем голосе прорывались рыдания.
— Отставить эмоции! Все будет хорошо, я сейчас приду.
— Да. Давай. Я жду…
Я еще раз обегала весь дом и участок, прошла по улице, заглядывая за ограды. Чувство вины просто разрывало меня на части, но… в душе затеплилась надежда. Я верила, что Денис сможет мне помочь. Он так спокойно, так уверенно говорил со мной…
Молодой человек застал меня все в той же панике, только тихой. Я тряслась, кусала губы и изводила себя сожалениями о собственной глупости и невнимательности.
Он же пришел спокойный, собранный и с собакой. Это был худощавый поджарый пес среднего размера, черный с рыжими подпалинами на носу, груди и лапах.
— Знакомьтесь, — деловито произнес молодой человек. — Это Санчес, у него отличный нюх на разных мелких г*внюков, сбегающих из дома.
— Ты думаешь, он сам убежал так далеко? — недоверчиво переспросила я.
— Сам или не сам, это уже другой вопрос. Принеси какую-нибудь вещь брата, только ношеную, не из стирки.
Я бегом кинулась в спальню и притащила целый ворох Кирилловских одежек. Денис выбрал из них мягкую кепочку и сунул под нос Санчесу. Тот хорошенько обнюхал экспонат и принялся водить носом уже по земле. Какое-то время он кружил по двору, а потом рыкнул и припустил в сторону калитки.
— Погнали! — скомандовал Денис. Я заперла дом и побежала за ними следом.
По дороге мы спрашивали всех встречных и поперечных, не видали ли они мальчика двух лет, светленького, одного или с кем-то. В основном все качали головой, но один мелкий пацан лет девяти, глазастый и с непропорционально большими передними зубами, кивнул:
— Как же, видал! Гусев с Лебедевым воон туда топали, — он указал в сторону леса. — И у Кита малой на руках сидел.
Денис выругался.
— Плакал? — крепко, почти до боли сжала я кулачки на груди.
— Да не, вроде. Тихо сидел.
— Кто это? Ты их знаешь? — спросила я у Дениса, когда мы снова тронулись в путь, по направлению к лесу.
— Да, знаю, — выплюнул он сквозь зубы, не снижая темпа. — Местные придурки, два брата-акробата…
— Зачем им Киря?
— Да х*р их знает! Может, просто нажрались и куражатся. Идиоты…
— О Господи, это я во всем виновата! — снова запричитала я, а Денис на меня шикнул:
— Хватит уже эту ерунду говорить! Все равно толку нет.
Санчес привел нас на опушку, где среди зарослей бурьяна виднелись останки давно сгоревшей избы. Закопченная печь гордо возвышалась среди руин, и на ней обнаружились свежие следы рук: здоровенных мужских лап и несколько маленьких детских ладошек.
— Это его! — всхлипнула я. — Это Кирины ручки!
— Спокойно! — наверное, в тысячный раз повторил Денис, заглянул в топку, а потом потянул на себя массивный ржавый заслон. К счастью, внутри оказалась только вековая пыль: представляю, как испугался бы мой братик, окажись он в таком заточении! Но в то же время это означало, что надо искать дальше.
Санчес быстро обегал пепелище и потянул нас дальше в лес.
— Я не понимаю, Денис, — опять начала я допытываться, потому что идти в гнетущей тишине было невыносимо. — Объясни мне, пожалуйста, зачем такое делать? Это же… безумие, преступление, это же маленький ребенок!
— Марусь, я тоже не понимаю. Мне бы никогда в голову не пришло чужого ребенка взять и понести неизвестно куда. Но у людей иногда вместо мозгов каша бывает. Манная. Ты никогда не сталкивалась?
