— Да нет, вряд ли. Скорее, вывих.
— О, Денис… — я захныкала от самоосуждения. — Это же надо было мне столько людей впутать в историю своей безалаберностью!
— Манюся! — строго нахмурился Денис. — Давай вот сейчас договоримся, что отсюда и до конца жизни ты перестаешь на себя собак вешать за этот эпизод! Ничего не происходит просто так. Значит, судьба была этим остолопам твоего брата пугнуть.
Я покачала головой, но пообещала: нельзя же отказать человеку, который ради тебя жизнью рисковал!
Совместными усилиями мы с Денисом поймали Санчеса и двинулись в обратный путь уже вчетвером.
— А они тут останутся? — спросила я, имея в виду наших горе-шутников.
— Да, пусть проспятся.
— А если не вспомнят потом дорогу домой?
— Так им и надо! Но это если бы. Они ж местные, поди каждую палку в этом лесу в лицо знают. А ты, Маруся, не перестаешь меня удивлять. Никак и их спасать собралась?
Я пожала плечами:
— Люди ведь.
— Ну, это не точно.
До реки мы дошли бодро, а вот там уже начались проблемы. В конце концов, решили переходить так: Киря у меня на руках, Денис сзади, обнимает за талию одной рукой, чтобы нас не унесло. Брод этот дался нам нелегко и не быстро. Я страшно устала, а Денис страшно побледнел — наверное, рука сильно болела. Мелкий тоже, отойдя от шока, принялся канючить и топать на своих двоих отказался. В итоге мы несли его по очереди: я двумя руками, Денис одной. Я смотрела на него и только диву давалась, как он ловко прячет эмоции! Ведь ему тяжело, и больно, и все это вообще не его проблемы. Но он решает их с такой твердостью, терпением и отвагой… очень теплые чувства к нему как другу рождались в моей душе.
Он довел нас до калитки. Опустив мелкого на землю, я осторожно обняла и поцеловала Дениса в щеку.
— Спасибо тебе огромное… я перед тобой в неоплатном долгу.
— Брось, Манюнь. Я не мог поступить иначе. И не хотел.
— Тебе надо к врачу…
— Это ни к чему. Схожу к Гульназ — и завтра буду как новенький.
— Я тебя навещу, обязательно. Хорошо?
— Ты еще спрашиваешь! Буду очень ждать. Пока.
— Пока! Обязательно напиши мне, как себя чувствуешь, когда вернешься домой!
Он отошел на несколько шагов, потом оглянулся и одарил меня еще одним ласковым взглядом. А когда скрылся за поворотом, то на улицу вывернула серая «Тойота» дяди Сергея.
Глава 15. Подозрения
ГЛЕБ
Когда мы с отцом и братьями вернулись с поля, Лена сразу кинулась ко мне рассказывать, что у соседей сегодня происходило что-то странное: приходил Денис Уваров с собакой, они с Машей куда-то уходили вдвоем надолго…
— Глеб, — умоляюще заглядывала она мне в глаза, — ты ведь не разрешишь ему забрать у тебя Машу, правда?
— Маша не моя, Лен.
— Так это только потому, что ты ей не сказал!
— Что не сказал?
— Что хочешь забрать ее себе, жениться, там, и все такое…
Я нахмурился: Ленкино вмешательство в наши с Манюсей отношения мне не особенно нравилось, но нужно было выслушать сестру до конца:
— С чего ты взяла, что дело только за этим?
— Она сама мне сказала, что любит тебя.
— Сказала, что любит?! — переспросил я изумленно, даже голос слегка охрип.
Конечно, полного доверия этой шмокодявке нет, мало ли что и как она интерпретирует, но мое серце все равно зашлось в радостном стуке.
— Возможно, ты неправильно ее поняла и она имела в виду другое.
— Да нет же, Глебушка, я попросила ее выйти за тебя, а она ответила: «Он мне не предлагал!» Я сказала ей, что ты ее любишь, и она ответила: «Я тоже». Слово-в-слово!
Я рвано выдохнул. Ох уж эти девочки… Я решил все же не слишком предаваться эйфории, чтобы не выглядеть глупо, если все-таки все не так, как представляет Ленка.
Тем не менее, грудь мою наполняло легкое и горячее облако счастья, и я не мог перестать улыбаться. За ужином родители даже подкалывали меня из-за этого. Мол, наверное, работал не в полную силу, что такой радостный, а не уставший. Но разве объяснишь, что это ощущение в груди такое яркое и острое, что затмевает все остальное? Я и не пытался.
Вместо этого срезал с Анькиных клумб целый букет: астры, космеи, календулу, ромашку — с ее разрешения, разумеется — и отправился покорять свою будущую невесту.
Машенька была тиха и как будто печальна. Когда она увидела меня, то в ее глазах мелькнул огонек радости, но только на секунду. Она приняла цветы и задумчиво уставилась на них, закусив пухлую губку. Ту самую, к которой я так мечтал прижаться своими губами…
— Маш, что-то случилось? — я тронул девушку за тонкую руку.
— Мм… да, Глеб. Кое-что очень неприятное. Только… пообещай мне, пожалуйста, что не расскажешь ни одной живой душе…
— Конечно, обещаю. Но ты меня пугаешь!
Она грустно улыбнулась:
— А я думала, ты ничего не боишься.
Еще как боюсь! Меня буквально трясет от всего, что касается тебя!
— Сейчас… я отнесу цветы в дом и пойдем сходим куда-нибудь прогуляться…
Она вышла через минуту. Я взял ее за руку, Маруся позволила, но ее ладошка осталась безучастной, пальчики почти совсем не сжимали мою кисть.
— Я бы не хотела ни от кого ничего скрывать, — заговорила она, когда мы отошли от ее дома метров на двадцать, — но боюсь, что если все узнают, то вреда это принесет больше, чем пользы.
— Ох, да не томи уже, Маруся! Я сейчас с ума сойду от тревоги!
— В общем, сегодня днем, когда родителей не было дома, я оставила Кирю минут на двадцать одного во дворе. И его унесли какие-то незнакомые люди.
Я весь напрягся, даже стиснул ее ручку так, что Манюся тихонько пискнула.
— Что за люди? — сдвинул я брови.
— Какие-то местные парни, Гусев и Лебедев. Они пьяные были, но ты не переживай, пожалуйста… мы их нашли и Кирю спасли… Денис мне помог. Все обошлось… но страшно было — ты даже не представляешь, как…
Я сгреб ее в охапку, прижал к себе, рыжую головку приклонил к своему плечу.
— Манюся… ты звонила мне, да?
— Конечно. Сначала тебе, но ты был недоступен.
Я отпустил ее совсем и потер лицо рукой:
— Пи… прости… мне так жаль, что меня не было рядом…
— Не вздумай казнить себя за это. Вот уж ты точно ни в чем не виноват!
— А кто? Ты? Казнишь себя?
— Да. Я не могу снять с себя ответственность за произошедшее. Следила бы лучше — этого бы не случилось.
— Ты человек, Марусь…
— И что? Значит, можно ставить под угрозу жинь брата?
— Ты же не на дискотеку ушла… а куда?
— С сестрами твоими. Мы заговорились, и я… забылась.
— Ах вот оно что! Так это Ленка во всем виновата! Заговорила тебе зубы своими глупостями! Да?
Машенька пожала плечами и мгновенно порозовела, подтверждая мои догадки. Мне хотелось спросить у нее про те признания, что выдала мне младшая сестра, но я понимал, что момент неподходящий.
— Где вы их нашли?
— Далеко в лесу, за рекой, в маленькой избушке. Целый триллер получился… Слава богу, они не причинили большого вреда Кире.
— Зачем они его утащили-то?
— Говорю же, пьяные были. Хотели пошутить…
— Шутнички, блин! — вырвалось у меня. Кулаки непроизвольно сжались. — Ну ничего, я их научу смешным розыгрышам…
— Нет-нет, не надо, пожалуйста, Глеб! Им уже досталось от Дениса, но главное, я боюсь, что если развивать эту ситуацию, то все узнают…
— И что? Осудят Гусева и Лебедева? Да нас*ать на них! По ним, вообще, тюряга плачет! Ни хрена себе, ребенка похитили…
— Они не хотели ничего плохого!
— Марусь, да все хорошего хотят… для себя! И что, теперь любого идиота по головке гладить, вместо того чтобы наказывать?
Она осуждающе покачала головой:
— Они не отвечали за свои поступки и не хотели никому причинить зла… и не причинили.
— А тебе? А мелкому? Скажешь, не напугали его?
— Он, вроде, в порядке… — пробормотала она неуверенно.
— Да откуда ты знаешь? Может, у него теперь травма на всю жизнь психологическая. Он же не скажет. И чтобы всякие придурки не шатались пьяными по улицам, нужно публичную порку устраивать, а не прикрывать их!
