Подхожу к двери. Напоследок оглядываюсь.
— Я знаю, где твои дети, — обращаюсь к лежащему на кровати мужчине. — Давид знает. И поверь, без нашего с ним согласия, ты никогда не приблизишься к ним!
Отворачиваюсь, выхожу из комнаты. Спиной чувствую полный ненависти и злости взгляд.
Маку требуется время, чтобы привыкнуть к новому статусу. Чтобы решить стоит ли дальше жить или нет.
Стоит. Я в этом уверен! И Мака знаю.
Он подумает и точно так же решит.
— Следите за ним, — киваю на запертую дверь. — Ночью будет попытка побега, — предупреждаю охраняющих Мака парней.
— Не переживайте, Марат Эмильенович, — заверяет тот, кто постарше. — Ему от нас не убежать. Шансов нет.
— Не стоит недооценивать противника, — предупреждаю. Осторожно ступая поднимаюсь наверх.
Голова болит, перед глазами все расплывается. Воздуха мало, слабость зашкаливает.
— Перегулял ты, брат, — ко мне подходит Дава. Берет под локоть, помогает устоять на ногах.
— Нормально все, — отмахиваюсь. Понимаю, что бледный. На лице выступает липкий пот.
— Пойдем, помогу дойти до постели, — говорит беззлобно. Поддерживает, помогает дойти до комнаты.
— Я у Мака был, — объясняю. Говорить тяжело, дышу слишком часто. Воздуха мало. Срочно нужно полежать.
— Знаю, — отмахивается. — Что-то новое узнал?
— Нет, — отвечаю печально. — Я ему про детей рассказал.
— Нахрена?! — взрывается брат.
— Чтобы понял, что жить нужно. Что на смерти Али мир не кончается. Что у него есть повод дальше жить, — поясняю. Очень переживаю за Мака. Хоть он и пытался свести со мной счеты.
— Ты слишком великодушен, брат, — заключает Давид. Смотрит на меня исподлобья.
— Может быть, — соглашаюсь. — Но мы с Маком слишком через многое прошли, чтобы так просто сдаться.
Давид некоторое время молчит. Помогает мне улечься в кровати, поправляет подушки и одеяло.
— Старых друзей бросать нельзя, — заключает. — Схожу к нему. Посмотрим, чем смогу вам помочь.
— Сильно его не мни, — ухмыляюсь.
— Посмотрим, как пойдет, — произносит с горькой усмешкой. — Посмотрим, как пойдет…
Глава 38
Глава 38
Яся
День пролетел так быстро, что я и не заметила. Радость от встречи с Маратом затмила грусть от потери сестры.
Вика уехала.
Точнее, Давид ее отправил куда-то. Сказал, что под более надежную защиту. Заверяет, что там ей должно быть лучше.
Почему он вдруг так резко решил все переиграть, что даже ни с кем не посоветовался, не понятно. Просто взял и сделал. Потом уже перед фактом поставил.
Капец!
Даже Марат про отъезд Вики не знал! Что ж тогда говорить про меня…
— Скучаешь? — за спиной раздается голос любимого. Оборачиваюсь.
Марат стоит прямо за мной. Бледный, уставший, держится за шкаф, чтобы не шататься.
Душу в себе порыв немедленно подняться и кинуться к нему на помощь. Нельзя. Торковский не приемлет подобного отношения к себе.
Марат смотрит таким жарким взглядом, что у меня тут же улыбка появляется на губах.
— Есть немного, — нет смысла увиливать от ответа. Здесь не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы все понять.
— С твоей сестрой все будет в порядке, — заверяет меня присаживаясь в кресло напротив.
Внимательно слежу за каждым его движением. С замиранием в сердце смотрю, как он опускается. Как откидывается назад. Едва заметно морщится от боли.
Перевожу в сторону взгляд.
— Надеюсь, что с Викой ничего не случится, — печально вздыхаю.
Молчу. Марат тоже. Я смотрю, как за окном ветер колышет деревья. Торковский наблюдает за мной.
Когда он рядом, мне сразу становится легче. Прошлое отпускает, в голове не крутятся неприятные мысли, на душе тепло и хорошо. Знаю, что со мной ничего не случится. Что я и мальчики в безопасности.
Жаль, что Ахметова так просто не победить. Он слишком опасный враг. Не представляю, как именно Марат собирается с ним справиться.
Но после покушения я уверена, Торковский не станет сложа руки сидеть и спокойно наблюдать за дальнейшим развитием событий.
— Давид все равно неправильно поступил, — произношу повернувшись к Марату. — Он не должен был увозить Вику в тайне от нас. Она же молоденькая совсем! Ей нужна поддержка, защита, — печально вздыхаю. — Твой брат даже не дал нам возможности попрощаться, — в уголках глаз начинает щипать. — Он должен был дать нам шанс попрощаться! Должен был! — говорю с жаром.
— Вы увидитесь, не расстраивайся, — приобнимает меня, придвигается ближе.
Меня накрывает. Не выдерживаю, поднимаюсь со своего кресла и осторожно, чтобы не причинить боль, усаживаюсь Марату на колени.
Прячу лицо у него на груди.
— Твой брат самый настоящий засранец, — произношу беззлобно. В душе полнейший кавардак.
Но от одного осознания, что Торковский рядом, становится легче. Пока мы вместе, так придумает что-нибудь.
— Он мой брат, — Марат пожимает плечами. — Мы всегда будем друг за друга горой.
— Вот и я с сестрой так же, — бурчу. Торковский меня обнимает. Кладу голову на его плечо. — А Давид нас разлучил, — ставлю в укор.
— Дава жизнь вам спасает, — продолжает стоять на своем. — Подумай об этом, — произносит настойчиво. — Посмотри на проблему под другим углом.
— Не хочу я под другим углом на проблему смотреть! — вспыхиваю в сердцах. — Мне сестра нужна! Рядом! Я должна знать, что с ней все в порядке!
— Вот благодаря тому, что Вика сейчас в другом надежном месте, у нее все будет хорошо, — продолжает настаивать на своем. Пытается достучаться до моего разума. Эмоции кроют. Здравомыслия попросту нет.
Вздыхаю. Молчу. Негодование переполняет сердце, но Марату меня не понять. Он мужчина, ему не свойственно испытывать столь нежные чувства, какие я испытываю к своей сестре.
— Давид лучший в своем деле, — произносит негромко, но твердо. — Если он считает, что вас с Викой нужно разлучить, то так правильно. Спорить с ним я не собираюсь, — объясняет. А мне так и хочется стукнуть его чем-то. — Смысл что-то доказывать человеку, когда он о происходящем знает гораздо лучше тебя?
Поджимаю губы, перегораю. Прокручиваю в голове последнюю фразу и понимаю, что Марат прав. Давид гораздо лучше видит общую картину, он владеет гораздо более весомой информацией. У него опыт в конце концов.
— Смысла нет, — отвечаю. Вздыхаю. Марат оставляет легкий поцелуй на моем виске.
Некоторое время сидим молча. Наслаждаемся близостью.
Кладу голову ему на плечо, закрываю глаза, позволяю себе раствориться в нежности и ласке. Марат бережно прижимает меня к себе.
Перебирает волосы, вырисовывает замысловатые узоры на моей спине и руках. Задумчиво смотрит за оконное стекло.
— Как же я рад, что ты снова есть в моей жизни, — признается не пряча собственных чувств.
От его тихого голоса в груди щемит. Не могу справиться с переживаниями, приподнимаю голову, накрываю его губы своими.
Мы сливаемся с мучительно нежном и медленном поцелуе. Ласкаем друг друга, наслаждаемся каждым мгновением, ловим кайф.
— Малышка моя, — шепчет Марат, прижимая меня еще чуточку ближе. Подаюсь ему навстречу.
— Твоя, — шепчему прямо в губы. Он улыбается, берет надо мною контроль.
Позволяю делать с собой все, что захочется. Рядом с Торковским я ничего не стесняюсь и не боюсь. Он научил меня чувствовать заново. Наслаждаться близостью. Приносить удовольствие своему партнеру и упиваться им.
— Брат! В кабинет! Живо! — в комнату залетает Давит. Видит нас, отворачивается. — Даю тебе две минуты, — произносит невозмутимо закрывая за собой дверь.
— Ой, — шепчу. Прячу лицо в ладонях. Мне стыдно.
— Успокойся, — Марат бережно убирает мои ладони от лица. — Все хорошо, — заверяет смотря прямо в глаза.
— Угу, — бурчу недовольно. Мне дико неловко. Хочется спрятаться под одеяло и никогда оттуда не вылезать.
— Ася, все мы взрослые люди, — Марат ни на секунду не отрывает своего взгляда. — Поверь, он видел и не такое, — говорит ухмыляясь. За что получает толчок в плечо. — Ай! — шипит недовольно.
