хочет, чтобы кто-то ему сказал, что Кристина жива!
— Кристина жива.
Марк тяжело опустился на мокрый металл рядом с Анной Борисовной.
— А где… где она?
— Так вы ничего не знаете?
— Конечно, я ничего не знаю! — рявкнул Марк. — Я только что приехал. Я знаю только, что был пожар. И что Вероника жива! Больше я не знаю ничего, ничего, понимаете?!
Он тяжело дышал. Анна Борисовна прерывисто вздохнула.
— Судя по всему… — заговорила Анна Борисовна медленно и как будто неуверенно. — Судя по всему, Вероника испугалась при начале пожара. И убежала наверх, на самый последний этаж, и там спряталась. Но так получилось… Я не знаю, почему, но… Сильнее всего сразу загорелся именно последний этаж. Я была уверена, что Вероника уже на улице, мне казалось, нет, я была уверена, что видела ее там. Я и Кристину туда же направила, на улицу — когда увидела в коридоре. Но Кристина пошла наверх. Когда она нашла… нашла вашу дочь, последний этаж уже был охвачен огнем, доступ к лестнице у них был отрезан. Пожарные развернули спасательный тент. Они прыгнули.
Марк пытался выщелкивать лишь факты. Соня сказала, что Кристину увезла скорая помощь — внезапно вспомнил Марк. Почему?! Тент не выдержал?! Они попали мимо тента, когда прыгали?! Марк задрал голову. Последний этаж четвертый. Если с такой высоты прыгнуть на землю — можно разбиться насмерть. Но ведь Вероника цела. Значит, и Кристина должна была…
— Что случилось? — требовательно спросил Марк. Способность думать к нему возвращалась. Кристина жива. Это главное. — Они неудачно прыгнули? Травмировались?
— Нет-нет, они прыгнули хорошо, я сама видела, как они прыгали. Кристина упала спиной вниз, Вероника была сверху, так что у девочки никаких травм. Испугалась только.
— Тогда что с Кристиной?! Почему ее увезла скорая помощь?!
— Она очень сильно обгорела, Марк, — отчество Анна Борисовна где-то потерла. — Пока искала Веронику… там уже был большой огонь… У нее сильные ожоги — ноги, руки. Лицо. А ведь такая красивая девушка, профессиональная фотомодель. Как же она теперь будет… — Анна Борисовна снова всхлипнула, но в это время ее окликнули. Она тяжело встала и, кивнув на прощание Марку, пошла, слегка прихрамывая, в сторону звавшего.
— Папочка… — зашептала Вероника. Если честно, Марк во время разговора с директором интерната даже забыл, что у него на руках дочь. — Папочка, мы поедем к Христине?
— Обязательно. Но сначала заедем к бабушке.
Глава 8. Но так высока и так близка дорога в облака
Они сидели с мамой на кухне и пытались пить чай. Веронику умыли, уложили в кровать, и она уснула. А Марк коротко, стараясь придерживаться лишь фактов, рассказал матери о том, что произошло. Рассказ мать потряс, ее лицо было бледным, но она держалась.
— Эта девушка… Соня… она настоящий герой!
— Это была не Соня, — Марк вдруг понял, что ни разу не называл Кристину по имени. Просто — няня.
— Как — не Соня?!
— Девушку, которая вытащила Веронику, зовут Кристина.
— Кристина?!
— Да, это вторая… сменная няня, — Марку было неловко, даже неприятно врать матери, но всю правду сейчас рассказать категорически невозможно. Слишком долго. Слишком сложно.
— И ты не сказал мне, что у Вероники появилась вторая няня? — с упреком произнесла мама.
— Прости, — коротко отозвался Марк. — Не успел.
Какое-то время они молчали. В чашках остывал чай.
— Надо разузнать, что с Кристиной, — сказал Марк то ли себе, то ли матери.
— Да, обязательно. Мы многим обязаны этой девушке. Если ты можешь чем-то ей помочь, Марк… Ты сам все знаешь, сын.
— Конечно.
Вряд ли я чем-то смогу помочь, мама. Я там уже испортил в жизни этой девушки все, что только смог. Но мне самому необходимо, жизненно необходимо знать, что с ней.
— Тебе сделать бутерброд?
Марк не хотел ни чаю, ни бутербродов. Но согласился, чтобы не спорить.
— Я пока выйду в комнату, — Марк встал, потянул смартфон из кармана брюк. — Мне надо сделать несколько телефонных звонков. И потом… можно, я приму у тебя душ? Я весь пропах дымом.
— Конечно, дорогой. Полотенца на прежнем месте.
* * *
Собрав всю необходимую информацию — главным образом она касалась того, в какую больницу увезли Кристину — Марк, не чувствуя вкуса, съел пару бутербродов и вышел из дома, прикидывая маршрут. Быстрее всего выходило на метро.
Он звонил в клинику, но ему там сказали, что по телефону никаких справок не дают. Единственное, ему подтвердили, что такая пациентка, Кристина Кузьменко, действительно сегодня поступила в клинику по скорой. И что сейчас она в палате реанимации. Ну что же, он в любом случае собирался ехать. И вряд ли по телефону ему бы сказали что-то более обнадеживающее. Совсем плохого не сказали — и на том спасибо.
В метро было свободно. День едва подбирался к обеду. А, казалось, что он уже должен закончиться. Сколько всего в этот день уместилось.
* * *
— Мы даем справки только родственникам и только при предъявлении документов, — так огорошила Марка грузная сердитая медсестра. Ну, или кто она там. В халате белом, в общем, женщина. — Вы Кузьменко кто?
Если бы только Марк мог объяснить внятно — кто! Ни улыбки, ни уговоры на женщину в белом не действовали. Да и Марк был явно не в самой лучшей форме для того, чтобы с места в карьер обаять сердитую женщину в медицинском облачении.
— Мужчина, я вам еще раз говорю — только родственникам и только при предъявлении документов! У вас все?! Следующий! Что у вас?
Марк отошел в сторону и устроился на металлическом сиденье у стены. Неожиданная мысль пришла ему в голову. Ведь Кристина — публичная персона. И такие требования медперсонала могут иметь под собой серьезные основания. Обуреваемый нехорошими предчувствиями, Марк достал телефон.
Так и есть. В Интернет уже просочилась информация о том, что известная топ-модель попала в больницу в результате пожара. Детали уточняются.
Уточняются. Конечно, куда без деталей, мать их! Поэтому в клинике и не дают никакой информации — чтоб не лезли все, кому не лень и кому не положено!
Но ведь родственники… Сотрудница больницы сказала, что родственникам можно… И информацию получить можно, и, может быть, увидеть Кристину можно. Интересно, они в
