не захочет от него, старого и беспомощного, уйти.
Сейчас он просил у Бога, у вселенной, не важно, у кого еще, только одного: пусть ему будет отмерено рядом с ней хотя бы пару лет счастья. Чистая, светлая, его. Вся. Без остатка. Он верил ей, как ни одной женщине до этого. А она, похоже, по какой-то известной только ей одной причине, доверилась ему.
Он отнес ее в душ на руках, сам же искупал ее, не выпуская ни на секунду из крепких рук, шепча ласковые слова и целуя везде, куда попадали его губы. Она плавилась под его руками и отвечала ему такими же поцелуями. Она была счастлива.
Потом Олеся уснула у него на плече, закинув по-хозяйски на него ногу и обняв за грудь, уткнувшись носом в ту самую родинку на его груди.
Едва Леся уснула, он встал, укутал свою нежную девочку в одеяло и вышел из спальни, а потом и из ее коттеджа. Не хотел он, чтобы его подчиненные, а ее коллеги узнали раньше времени, что они провели эту ночь вместе. А это значит, что надо уйти, пока еще все отсыпаются.
Выходил из ее коттеджа, убедившись, что на улице никого нет, и понадеявшись на то, что его никто не увидит.
Мороз. Да! Это то, что сейчас ему необходимо.
Он уже почти дошел до своего коттеджа и даже уже шагнул на крыльцо, но у него неожиданно зазвонил телефон. Номер был Алексу незнаком. Ох, не любил он такие вот звонки с незнакомых номеров, да еще в раннее праздничное утро… Ох, не любил…
– Слушаю! – бросил отрывисто, готовясь услышать очередную рекламу, тут же наорать и сбросить вызов.
– Петров Александр Михайлович? – голос позвонившей женщины был строг и даже официален.
– Да, это я.
– Меня зовут Торопкова Агнесса Викторовна.
– Чем обязан? – Алекс остановился перед своим коттеджем.
– Я являюсь сотрудником службы опеки, и я звоню Вам из больницы. Александр Михайлович, Вам знакома Ядвига Борисовна Богатырева? – тон дамы был деловым и строгим.
– Да, это моя близкая подруга.
– Ядвига Борисовна и ее дети, Янина и Эрик, попали в аварию.
– Они живы? – Александр не дал даме договорить.
– Да. Дети не пострадали, они были пристегнуты, а вот Ядвига Борисовна сейчас в тяжелом состоянии, врачи делают все возможное, чтобы ее спасти.
Алекс резко выдохнул и сжал кулак, но заставил себя собраться – очень уж это смахивало на элементарный развод его, Александра, на деньги.
Итак, первое, если Ядвига с детьми действительно попали в аварию, а в это верилось с трудом, зная ее паранойю на предмет безопасности автомобиля, но допустим! Дебилов и пьяных на дорогах хватает, а потому, будь ты хоть трижды асом, но в тебя может элементарно врезаться такой вот идиот.
Второе, Яся с детьми уехали к ее родственникам. Когда-то это была союзная республика, а теперь не самая дружественная страна. И вот оттуда, с родины Ядвиги, вряд ли бы ему звонили и говорили бы с ним по-русски, а если бы и говорили, то где характерный акцент?
И третье, в телефоне подруги он не был указан ни как «Муж», ни как «Отец детей». Так с чего вдруг звонят именно ему?
Ладно, и он сам, и дети знают, что в подобной ситуации звонить нужно ему, но откуда эта вот мадам об этом знает? С чего бы им звонить первому контакту в телефоне Яси, да еще и мужчине? Развод на бабки. Однозначно!
– Почему Вы звоните мне, и откуда у вас мой номер телефона? – спросил пока еще спокойно.
– Янина сказала, что мама, до того, как это случилось, успела им сказать, чтобы они звонили Вам, – последовал невозмутимый ответ.
– В таком случае, почему мне звоните Вы, извините, не запомнил Вашего имени? – добавил металла в голосе. – Где дети? С ними все в порядке?
– Меня зовут Агнесса Викторовна! – отчеканила дама и тут же попыталась наехать на него в ответ:
– Вы пьяны или под препаратами, раз не слышите и не запоминаете информацию с первого раза?
Это она, конечно, сделала зря, за что и получила рык вместо нормального разговора:
– Я тоже задал Вам вопрос, Агнесса Викторовна! Мне, по-большому счету, положить с прибором на Ваше имя! Где дети? И говорите уже, наконец, чего Вы на самом деле от меня хотите?
Александр, говоря это, преодолел три ступеньки крыльца и стоял сейчас перед входной дверью. Он уже элементарно стал замерзать, и к тому же его сотрудники уже выходили на улицу в лыжных спортивных костюмах, сегодня был день игр на свежем воздухе. Проходя мимо него, люди торопливо кивали и прибавляли шаг. Он сам все еще был одет во вчерашний костюм. Решив не пугать людей и не давать им повод для сплетен, Александр вошел в дом.
Из спальни доносились какая-то странная возня и торопливые голоса. Он шагнул к спальне и застал анекдотическую картинку: Дорогуша лихорадочно завязывала шелковый халатик, безуспешно пытаясь запахнуть его полы на голом теле, парень, тот самый, которого Александр отгонял ночью от Леси, стоял, слава всем богам, в брюках и рубашке. И что интересно, смущенным при этом парень не выглядел.
Они встретились с Александром взглядами, но первый говорил по телефону, а второй спокойно застегивал на груди рубашку. Алекс глянул на горе-любовников и ушел в соседнюю комнату. Уже там повторил свой вопрос в трубку телефона:
– Я хочу услышать голос хотя бы одного из детей!
– Дядя Саша, это Яна! – услышал он спустя пару секунд голос девочки, звучавший на фоне какого-то многоголосья.
Голос Янины Александр как будто узнал, его сбивал шум, доносящийся за спиной ребенка, только вот называла она его непривычно. Это его и насторожило, и перебив девочку или кто там сейчас был на том конце провода, он спросил:
– Как меня зовут? Как ты обычно ко мне обращаешься? И как я называю твою маму?
– Алекс! – тут же ответила девочка и уже более спокойно, чеканя каждое слово, повторила:
– Я тебя называю «Алекс». Мою маму ты называешь «Яся».
– Умница! – похвалил он девочку. – Где твой брат, и где вы сейчас?
– Мы в больнице, Эрик рядом. Я могу дать ему трубку, – голос девочки звучал строго.
– И снова умница! – похвалил девочку вновь. Он знал, что Янина была более рассудительна, чем ее брат Эрик. – Просто пусть он скажет мне привет.
– Алекс, мы в больнице! Нас не пускают к маме, говорят, что мы должны ехать в приют. А мы же не собаки,
