какого чёрта, прежде чем сказать: — Ты просто очень, очень привлекательный.
Он по-прежнему не смотрел на меня: — Ты так думаешь?
Бонг прекратил читать лекцию и посмотрел на нас. — Мистер Старк, не хотите просветить нас относительно того, что так важно, что не может подождать?
— Я могу, — я подняла руку и сказала: — Я тут говорила Нику, что считаю его привлекательным, и я надеялась, что он, возможно, не против погулять, раз я сейчас свободна.
Я знала, что Ник может быть неприветливым, поэтому было вполне возможно, что отчитает меня перед всеми. Но это не имело значения, потому что это был ДБП. Он повернул голову и посмотрел на меня широко раскрытыми глазами.
Бонг заикался: — Сейчас не время и… не…
— Конечно, я не против, — сказал Ник.
Я услышала несколько смешков позади нас, когда Ник одарил меня ухмылкой, которая стала мне очень знакома.
— Мистер Стар…
— Может, уйдём прямо сейчас? — я говорила сквозь смех, потому что было невозможно не смеяться.
— Ну, хватит. — Лицо мистера Бонга сильно покраснело, когда он уставился на нас. — Я не знаю, что на тебя сегодня нашло, Эмили, но я не потерплю…
— Пошли, — сказал Ник, хватая свой рюкзак и вставая, закидывая его на плечо.
— Сядьте, мистер Старк, — сказал Бонг.
— Отлично. — Я лучезарно улыбалась Нику, когда схватила свой рюкзак, и мы оба развернулись чтобы уйти. Весь класс с изумлением уставился на нас, и клянусь, я почувствовала как по мне пробежал электрический ток, начиная с кончиков пальцев, когда почувствовала как его рука схватила мою и он вывел меня из класса.
— Загляните в кабинет директора по дороге, — крикнул Бонг.
Как только за нами закрылась дверь, Ник посмотрел на меня и сказал: — Хочешь, я поведу?
Знаете, будто прогуливать школу таким публичным образом было нормальным, обычным делом, и самой большой проблемой было то, кто будет за рулём.
Я кивнула. — Да, пожалуйста.
Это заставило его улыбнуться. — Пошли.
Он потянул меня за руку, сжав её в своей, и быстро направился к боковой двери. — Давай убираться отсюда, пока Бонг не натравит на нас охранников.
Мы начали бежать по коридору и я не могла сдержать смех. Какой абсурдный, дикий поступок в десять тридцать утра. Я вдохнула свежий воздух, когда мы выбежали через двери и холодный солнечный ветерок ударил в лицо. Ник продолжал тащить меня за собой в направлении своей машины.
И когда мы бежали по заснеженному тротуару, я волшебным образом почувствовала себя удивительно непохожей на себя. Я была маниакальной девушкой-пикси из фильма, персонажем созданным исключительно для того, чтобы быть незамысловатой, неожиданной и совершенно непредсказуемой.
— Вот, — он остановился возле Бетти и отпёр пассажирскую дверь. Он распахнул её, а потом посмотрел на меня. — Ты всё ещё хочешь это сделать?
Я встретилась с ним взглядом и захотела сделать всё, что он пожелает, когда он смотрел на меня так. Это было так банально, но в его глазах был огонёк, озорной блеск, когда ему было весело, и я пристрастилась к этому взгляду. Я улыбнулась и ответила:
— Пока у тебя на полу грузовика лежит куртка, которую я могу одолжить, я в деле.
Его глаза сморщились в уголках, когда он сказал: — Так получилось, что тебе повезло.
Пока Ник обходил машину со стороны водителя, я забралась внутрь и потянулась через спинку сиденья, чтобы взять куртку. Когда я просунула руки в плотный материал, он был настолько знаком, что казалось, будто куртка принадлежала мне.
Ник забрался в машину и дважды окинул меня взглядом. Расплылся в улыбке и указал за спину. — Да, куртка за сиденьем. Бери.
Это рассмешило меня ещё больше, и когда он завёл машину, я распустила волосы и встряхнула ими, убирая их с лица. Я схватила Ray-Ban с его приборной панели и надвинула их на нос, закинув ноги на приборную панель.
— Удобно? — Он выглядел довольным и удивлённым моими действиями, поэтому я скрестила свои лодыжки и руки.
Я откинулась на спинку сидения и сказала: — Удобнее, чем когда-либо за последние годы.
Он лишь секунду смотрел на меня с загадочной улыбкой на губах, прежде чем покачать головой и спросить: — Так, куда едем?
— Давай поедем в центр.
— Значит в центр, — он включил передачу и отъехал от школы. — Пристегнись.
Мне хотелось визжать, когда дикая энергия захлестнула меня, охватывая трепетом от того, что я просто живу настоящим моментом, моим моментом. Любым моментом, в который я хотела бы погрузиться, если в этом был какой-то смысл. Я завладела его стереосистемой и переключила на FM-радио, пролистывая треки, пока не услышала ноты нелепой песни.
«Песня о стрингах».
— О боже, помнишь эту песню? — я взглянула на Ника, и он бросил на меня взгляд, который сказал мне, что он тоже помнит её и сожалеет об этом. — Подпевай, давай. У неё огромный бампер, как у грузовика.
— Боже, помоги мне, — пробормотал он.
— Бёдра что надо, — пропела я.
Он сказал: «Убейте меня сейчас же», но улыбался против своей воли, пока я выкрикивала всю оставшуюся часть песни, не заботясь ни о чём, кроме того, что мне было хорошо.
Когда она закончилась, он убавил громкость и спокойно спросил: — Ты хочешь в какое-то конкретное место в центре?
— Ну, я точно хочу сделать татуировку. В остальном я согласна практически на всё.
Его глаза сузились, и он посмотрел на меня так, будто я только что объявила себя инопланетянкой.
— Что?
Это не изменило того, как он смотрел на меня, поэтому я спросила: — Что? Ты знаешь хорошее место, где можно сделать тату?
Очевидно, я знала, что он знает, потому что вчера вечером он рассказал мне он своей работе по телефону. Но он этого не знал, а я не хотела показаться сталкером.
— Почему ты думаешь, что я знаю?
— Я видела твою татуировку.
Он не сводил глаз с дороги, когда сказал: — Может, я набил её сам.
— Не-а. Она на правой руке, а ты правша. Это было бы нереально. Попробуй ещё раз.
— Ладно, сталкер, — его глаза перебежали на меня. — Может, я сделал это в колонии для несовершеннолетних.
— Это более правдоподобно.
— Мило.
— Но всё равно не правда. В центре города, у «Муши»?
Он покачал головой. — Нет.
— Что, слишком круто для тебя?
— Слишком модно, скорее.
— Так…? Где делал ты?
— 402 Ink.
— Хорошо, — я улыбнулась, потому что уже знала это. — Так ты отвезёшь меня туда?
— Ты же знаешь, что они принимают по предварительной записи, да? — Его правая рука была расслабленной и
