как бы нависала над рулём, а левое предплечье опиралось на оконную раму, в то время как только несколько его пальцев фактически управляли рулём. Это была спокойная уверенность, как и он сам. — Все тату-салоны. Шансы не в твою пользу, что кто-нибудь сможет принять тебя сегодня.
— Что, правда? У тебя нет никаких связей? — Коллег? — Кого-то, кого ты можешь попросить об услуге?
— То, что у меня есть татуировка не означает, что у меня есть контингент тату-мастеров, которые могут оказать мне услугу.
— Контингент тату-мастеров. Как название группы. Так и назови.
Это заставило его улыбнуться. — Мне нравится. Полагаю, ты будешь солисткой?
— Ты шутишь? У меня ужасный голос. Да и играть я смогу разве что на бубне.
— Слабачка.
— Нет, «слабость» — это не помочь своей подруге записаться на татуировку.
— О, так ты теперь моя подруга.
Я опустила козырёк, достала помаду из рюкзака и накрасила губы снова. — Да. Мы друзья, Ник Старк. Смирись с этим.
Ник включил поворотник и выехал на автостраду. — Если ты моя подруга, назови три факта, которые ты знаешь обо мне.
— Хм, давай посмотрим. Три факта, — будь я честной, то могла бы, наверное, заполнить несколько страниц блокнота тем, что я знала о нём из всех моих повторяющихся дней. Но я сделала вид, что задумалась, прежде чем сказать: — Во-первых, я знаю, что ты водишь грузовик.
— Это очевидно, Хорнби.
— Ладно, — я снова подняла козырёк и сказала: — Ну, начнём с того, что ты никогда не делаешь заметок по химии, но всегда получаешь оценки лучше, чем у меня.
— Ты, любопытная маленькая засранка, не отрывай взгляд от своей тетради.
Я улыбалась, убирая помаду и сказала: — Во-вторых, от тебя всегда пахнешь мылом.
Он покосился на меня. — Это называется принимать душ.
Я закатила глаза. — Нет, от тебя прям несёт мылом. Как будто ты сделан из мыла «Ирландская весна» или наподобие.
Он издал тихи смешок, а потом сказал: — Ты такая чудаковатая.
— Я не чудаковатая. И в-третьих. Хммм, — я посмотрел на него. — Ты не такой придурок, как я всегда думала, — это прозвучало более искренне, чем я планировала — большая перемена по сравнению с моей предыдущей шутливой интонацией, — и я покраснела, опустив взгляд на свои колени.
— Что ж, думаю, это хорошо, — сказал он, улыбнувшись мне, и включая поворотник перестраиваясь в другую полосу. — Так ведь?
— Да, — я прочистила горло и сказала. — Так ты мне поможешь?
Он ответил, не отрывая глаз от дороги: — Ну они открываются только после обеда, но да.
— Ты поможешь? — Я взвизгнула, но мне было всё равно. — Да!
Он только покачал головой, ускоряясь.
— Ладно, Ник, — сказала я, отчаянно желая знать о нём каждую мелочь. — Давай сыграем в игру.
— Нет.
— Я задаю вопрос, — спокойно сказала я, стараясь не рассмеяться, потому что он не смотрел на меня, но его глаза сморщились в уголках, — а ты будешь отвечать.
— Нет.
— Давай, будет весело. Как в «Правда или действие», только это всё правда, и без пошлятины, — я выключила радио. — Если хочешь, позже ты сможешь задавать мне вопросы в ответ.
Он снова посмотрел на меня искоса. — Мне и так нормально.
Меня не волновала его сдержанность, когда я повернулась к нему, улыбнулась и сказала:
— Вопрос номер один. Если бы закон требовал профессионально участвовать в спортивных соревнованиях или быть расстрелянным, что ты выбрал?
Он даже не взглянул на меня. — Бег.
— Серьёзно? — Я наклонила голову и посмотрела на него в его выцветших джинсах и черной куртке. — Я просто не могу представить тебя бегуном.
— Следующий вопрос.
— Ну, нет — смысл игры в том, чтобы я узнала что-то о тебе. Ты бегаешь?
— Да.
— Правда? — Я просто не могла себе этого представить. То есть, он был в отличной форме, но казался слишком напряжённым для бегуна. — Ты ходишь на пробежки?
Его глаза слегка прищурились. — А как бы я ещё бегал, если бы не ходил на пробежки?
— Не знаю, — я правда не знала. — Ну а что ты слушаешь, когда бегаешь?
— Отстойная игра, — пробормотал он выезжая на Сент-Мэри-авеню.
— Metallica?
Он уставился на меня. — Иногда.
— Что ещё? — Мне нужно было узнать об этом больше. — А ты каждый день бегаешь?
Он остановился на светофоре, прежде чем повернуться и встретиться со мной взглядом, затягивающим вас внутрь и вы не замечаете ничего, кроме Ника Старка.
— Я каждый день просыпаюсь в шесть и пробегаю пять миль. Теперь мой черед?
Я моргнула — в шесть утра? Пять миль?
— Ещё нет, — я прочистила горло. — Ладно, это гипотетический вопрос. Зачем парню притворяться, что он не узнал девушку, которую знает со школы?
— Что? Это же глупый вопрос.
— Для тебя, но не для меня. — Я хихикнула, зная, как глупо это прозвучало. — Мне просто нужна мужская точка зрения. Если парень познакомился с кем-то, кого он уже знал, но притворился, что не знает её, то… как ты думаешь, что у него на уме?
Он посмотрел на меня. — Я бы сказал, что она либо ему не нравится, и он хочет избежать разговора, либо он неравнодушен к ней и пытается казаться крутым.
— Ладно. — При мысли о том, что Ник неравнодушен ко мне, по мне разлилось тепло. Возможно ли это? Ник Старк заметил меня… и я понравилась ему… до того, как всё это началось?
Хотя с такой же вероятностью можно предположить, что я ему не нравилась. Я подумала о Эм, какой я представлялась в школе, ту, которую Ник видел на уроке. Понравилась бы я себе, встреть я себя же?
Мгновенно я решила, что в любом случае это не имеет значения — вывод не в духе Эм, как я поняла. Продолжив дальше я сказала:
— Ты прошёл тест. Ещё один гипотетический вопрос и всё.
— Слава Богу.
— Да? — Я улыбнулась и попыталась придумать лучший способ сказать это и не выглядеть при этом чудачкой. — Хорошо. Если бы ты начал проживать один и тот же день снова и снова, как в том сценарии с временной петлёй, ты бы кому-нибудь рассказал об этом?
— Ни за что.
Я была разочарована. — Правда?
— Нет способа не показаться сумасшедшим.
— О, и то верно.
Ник оглянулся, его глаза блуждали по моему лицу. — Я дал неправильный ответ или что?
— Не-а, — я покачала головой и добавила: — Нет неправильных ответов на гипотетические вопросы.
— Ладно, моя очередь.
— Но я только начала задавать тебе вопросы.
— Мне всё равно, — он посмотрел на мой свитер и сказал: — Почему ты не одеваешься так всё время?
