серьезность ситуации становится очевидной.
Дамиано только что лишил меня девственности.
Мы заключили наш союз, и ничто не сможет его разрушить.
Я принадлежу ему.
А он принадлежит мне.
Мои глаза расширяются, когда я смотрю в потолок.
Святое дерьмо.
Capo dei Capi принадлежит мне.
Я ношу его кольцо.
Я рожу ему детей.
Я буду рядом с ним до конца наших дней.
Дамиано поднимает голову, и его глаза снова встречаются с моими.
Я подношу руки к его подбородку и, подняв голову, целую его в губы, а затем шепчу:
— Я заплатила за тебя кровью. Теперь ты принадлежишь мне.
Когда я снова опускаю голову, его пристальный взгляд прожигает мой с такой силой, что я чувствую его в своей душе.
_______________________________
Дамиано
Слова Габриэллы переполняют меня, и, когда мой член погружается глубоко в ее тело, она овладевает мной.
Я смотрю в ее светло-карие глаза, зеленые искорки в которых становятся ярче от выплаканных ею слез.
И. Я. Влюбляюсь.
Чертовски сильно.
Чем дольше я смотрю на Габриэллу, тем больше эмоций переполняет мою грудь, пока мое сердце не начинает биться быстрее, как у лошади, попавшей в лесной пожар.
Собственничество, которое я испытывал раньше, выходит из-под контроля. И желание защитить становится живой силой.
Я настолько одержим ею, что не могу перестать смотреть, не желая упустить ни единого вздоха с ее губ.
И она выдерживает мой взгляд.
Хриплым голосом я бормочу:
— Моя королева. — Я прижимаюсь к ее губам и шепчу: — La mia regina11.
— Il mio re12.
Я испытываю глубокое удовлетворение, услышав, как она называет меня своим королем.
Я прижимаюсь к ее губам еще одним поцелуем, затем говорю:
— Твоя девственная киска так хорошо приняла меня.
Ее щеки розовеют, и мне нравится видеть, как она краснеет.
Когда я выхожу из нее, краска сходит с ее лица, пока она не бледнеет от боли.
— Ты в порядке? — Спрашиваю я.
Она кивает и садится.
Мой взгляд останавливается на крови, покрывающей ее киску и внутреннюю поверхность бедер.
Обеспокоенный, я спрашиваю:
— У тебя должно быть так много крови?
Я смотрю на себя и вижу, что мой таз и член покрыты ее кровью.
— Прости. Я быстро все уберу, — говорит Габриэлла, поднимаясь с кровати.
Она делает всего два шага, а затем опускается на пол.
За долю секунды я вскакиваю с кровати и заключаю ее в объятия.
Она тихо хихикает.
— У меня затекли ноги.
Когда я вижу всю эту кровь, боль на ее лице и то, что она, черт возьми, даже не в состоянии ходить, меня охватывает глубокое сожаление.
Я был с ней чертовски груб.
Поднявшись на ноги, я несу ее в ванную, а затем сажаю на тумбу.
Я открываю краны в душе, и как только вода становится достаточно теплой, веду ее под душ.
— Обопрись на меня, — приказываю я.
Ее руки обхватывают мои бока, а грудь прижимается к моему животу.
Руками я смываю ее кровь с наших тел, и когда мои пальцы нежно проводят по ее киске, она испускает вздох.
— Почти готово, мой маленький огонек, — бормочу я.
Закончив, я выключаю краны и беру полотенец. Я вытираю ее тело и, обернув вокруг нее полотенец, поднимаю ее, снова усадив на тумбу. Затем вытираюсь сам.
Обернув полотенец вокруг талии, я поднимаю свою женщину на руки.
Выйдя из ванной и пройдя через гардеробную, я останавливаюсь в гостиной и наклоняюсь, чтобы она могла дотянуться до приставного столика.
— Возьми мой пистолет.
Габриэлла берет оружие, а я прохожу через ее спальню и направляюсь в свои апартаменты.
Даже не потрудившись включить свет, я отношу Габриэллу к себе в кровать и осторожно укладываю ее.
Забрав у нее пистолет, я кладу его на прикроватную тумбочку, а затем иду в ванную, где у меня хранится аптечка и обезболивающие на случай травм.
Я беру Тайленол и бутылку воды из мини-холодильника в моей личной гостиной, а затем возвращаюсь к кровати.
— Прими две, — приказываю я, протягивая Габриэлле воду и обезболивающее.
Я беру с прикроватной тумбочки пульт и нажимаю на кнопку, чтобы включить свет, а затем смотрю, как она принимает лекарство.
Когда она заканчивает, я спрашиваю:
— Как ты себя чувствуешь?
— Я в порядке.
Когда я тянусь к полотенцу, обернутому вокруг ее тела, и распахиваю его, ее брови взлетают до линии роста волос.
В тот момент, когда я раздвигаю ее ноги, чтобы посмотреть, остановилось ли кровотечение, она ахает:
— Мы снова будем заниматься сексом?
Я усмехаюсь.
— Нет. Просто проверяю, стоит ли мне вызывать врача.
— Не вызывай врача и не смотри туда, — огрызается она, сжимая ноги и пытаясь отпихнуть мою руку.
Я перевожу взгляд на нее, и, положив руки по обе стороны от ее задницы, бормочу:
— Твоя киска принадлежит мне, и я буду смотреть на нее, сколько захочу.
— Это неловко, — возражает она.
Она, блять, спорит.
Со мной.
Я пару раз моргаю, глядя на нее, затем заставляю ее раздвинуть ноги и вижу, что кровотечение остановилось. Убедившись в этом, я беру ее за подбородок и наклоняюсь к ее лицу.
— Между нами не должно быть никакого смущения. Чем скорее ты привыкнешь быть обнаженной рядом со мной, тем лучше.
В ее глазах появляется упрямство.
— Это не произойдет в одночасье.
Я сажусь рядом с ней и, не сводя с нее взгляда, полностью стягиваю с нее полотенце и бросаю его на пол.
Медленно опускаю взгляд на ее потрясающую грудь и живот, а затем смотрю на ее киску, которая едва видна из-за плотно сжатых ног.
— Откройся, — требую я.
— Dio, — бормочет она, прежде чем слегка раздвинуть ноги.
— Еще.
— Дамиано, — выкрикивает она мое имя.
Когда я просто смотрю на нее, она вздыхает и, нахмурившись, раздвигает для меня ноги.
Мой член твердеет от этого эротического зрелища, но я стараюсь игнорировать желание, горящее в моих венах, потому что ей нужно время, чтобы прийти в себя.
— Ты такая чертовски красивая, — бормочу я хриплым от желания голосом. — Я снова смотрю ей в лицо. — Мне больше всего нравится, когда на тебе только мое кольцо.
Она опускается на колени, и когда тянется к полотенцу на моей талии, я приподнимаю задницу, чтобы она могла стянуть его с моего тела.
Она подносит руку к моей груди, и когда ее ладонь скользит вниз по моему прессу, она с трепетом втягивает воздух.
— Ты первый обнаженный мужчина, которого я вижу, — признается она.
— Твой первый поцелуй был со мной? — Спрашиваю я.
Она кивает, когда ее рука опускается
