Совилкупление - Рут Карделло

Он скрестил руки на груди и со стуком упал на пол в виде вилки. Спорить с Хью было бы легче, если бы он мог снова измениться. Мы экспериментировали с превращением, но пока у него это не получается.

Его первая трансформация произошла просто от того, что он оказался у меня во рту. Я пробовала повторить, но этого было недостаточно. Я должна не только быть с ним близка, я должна тосковать по нему.

Это может быть непросто в разгар разногласий, поэтому в тот день, когда мы поссорились из-за моих родителей, я положила Хью на стойку, пошла на пробежку с Дазарай, вернулась и только тогда вернула его обратно.

И не сочувствуйте ему. Он вовсю пользуется “Я не могу вернуться назад, пока ты не будешь близка со мной”. Иногда он смотрит мне в глаза, игриво шевелит бровями и снова превращается в вибрирующую вилку. Маленький вонючка.

На самом деле я не возражаю. Раз или два я, возможно, спорила с ним из-за чего-то, что меня не волновало, просто чтобы посмотреть, смогу ли я заставить его измениться. Огонек в его глазах прямо перед тем, как я добивалась успеха, говорил, что он знает, что я делаю, и это стало для нас маленькой игрой.

Я определенно пока не могу отвезти его домой, чтобы познакомить со своими родителями.

Если бы я не думала, что это привлечет внимание какого бы то ни было правительственного агентства, завербовавшего его, я бы сняла видео на один из этих трендов "Мудак ли я, если”? в тик-ток.

Как-то вечером мы с Хью ходили ужинать. У нас был самый медлительный официант в мире. Я почти уверена, что он съездил домой в промежутке между тем, как принять наш заказ, и тем, как его принести. Я умирала с голоду. Только после того, как официант принес еду и снова исчез, мы поняли, что он забыл оставить нам приборы.

Я посмотрела на Хью.

Он посмотрел на меня.

Я посмотрела на него щенячьими глазами. Часть моей человечности исчезает, когда я по-настоящему голодна.

Он вернулся домой в моей сумочке, и позже мы смеялись над этим. Мы вместе веселимся, и жизнь лучше, чем я когда-либо думала, что она может быть.

Это не значит, что мы отказались от своих обязанностей.

И Хью, и я по-прежнему стремимся выяснить, что случилось с его подразделением, мы просто решили не быть несчастными, пока решаем эту головоломку.

Хью подпитывает мою фантазию о нем как о супергерое, и мы вместе исследуем его особые способности — в спальне и за ее пределами. Его способность растягиваться и увеличиваться? Господи, он никогда не сможет бросить меня, потому что я умерла для всех других мужчин.

С практикой он учится контролировать свои маскировочные способности. Его трудно найти, только когда он голый, но это делает игры, в которые мы играем, более увлекательными. Я преодолела чувство неловкости из-за любви к вилке. И, хотя я не хочу быть близкой с каким-либо другим столовым серебром, я предложила сделать все необходимое, чтобы освободить его друзей. Он сказал, что мы найдем другой способ.

Слава Богу.

Хью старомоден и верен. Все это звучит не так сексуально, как есть на самом деле, но он заботится обо мне так, как современные мужчины никогда не смогли бы. С ним я чувствую себя не только в безопасности, но и ценной.

— Я безумно люблю тебя.

Он отрывисто смеется, затем откладывает свой ноутбук, прежде чем забрать у меня мой и тоже отставить его в сторону. Легко подняв, он переносит меня с дивана к себе на колени, обтянутые джинсами. Подол моего платья ложится вокруг нас, как перевернутый цветок, раскрывающийся для него.

— Я тоже вилкануто люблю тебя, Мерседес. Скоро ты станешь миссис Хью Уилсон.

Я провожу руками по его сильной груди и терзаюсь своим центром о его твердеющий ствол.

— Ты просишь меня выйти за тебя замуж?

Он просовывает обе руки мне под платье, обхватывает мою задницу и двигает бедрами взад-вперед напротив меня. Я кусаю губы, когда мое тело разогревается и готовится принять его.

— Кто просит? Ты моя, Мерседес. Сегодня. Завтра. Всегда.

— И в горе и в радости, — говорю я с улыбкой.

— Пока смерть не разлучит нас, — продолжает он с такой любовью в глазах, что я чуть не умираю прямо там.

ДА.

Мне приходит в голову мысль, и я озвучиваю ее, не подумав.

— У нас могут быть дети? Было бы это безопасно? Стала бы я рожать столовые приборы?

Мой вопрос застает его врасплох, и он выглядит искренне обеспокоенным, затем улыбается.

— Если так, я надеюсь, у нас будет ложка.

— Придурок, — я игриво шлепаю его по груди. — Ты мог бы просто сказать, что не знаешь.

Я все понимаю. Нет никакого способа узнать наверняка, и он справляется с этим с помощью юмора. Я учусь делать то же самое. Это лучше, чем бояться.

Мой телефон жужжит от сообщения. Я открываю его.

— Это Шерил. Она все еще исследует ”Чернильницу".

Хью напрягается подо мной.

— Она что-нибудь нашла?

Я отправляю ей этот вопрос, а затем зачитаю ответ.

— Она спросила меня, жив ли еще мой дядя. У нее есть кое-какие зацепки, которые она хотела бы проверить, но она хотела бы получить больше информации.

Губы Хью поджимаются.

— Если это поможет моим друзьям, я расскажу ей все, что знаю.

— Я сказала ей, что это мой дядя рассказал мне о чернильнице. Кто бы я мог подумать, что ты мой дядя?

— Возможно, нам придется быть с ней честными.

У меня перехватывает дыхание.

— Насколько честными?

— Она одинока?

Я хмурюсь.

— А что?

Он нежно касается моего носа.

— Не для меня. Но если в ее жизни нет мужчины и она непредубежденная, ты могла бы одолжить ей ложку.

Рут Карделло родилась младшей из 11 детей в маленьком городке на юге Массачусетса. Свои молодые годы она провела, уезжая как можно дальше от своей большой семьи. Она жила в Бостоне, Париже, Орландо, Нью-Йорке, затем прошла полный круг и вернулась в Новую Англию. Сейчас она счастливо живет через один город от того, в котором родилась. Для нее семья была важнее теплой погоды и международной обстановки.

Она работала педагогом 20 лет, последние 11 — воспитательницей в детском саду. Когда в ее школьном округе начались