Ознакомительная версия.
В сердцах захлопнув входную дверь, она тоже вошла в комнату и зажгла свет.
Гость-хозяин сидел на кровати, поставив между грязными сапогами какой-то нелепый допотопный чемодан, и смотрел на хозяйку-гостью так безучастно, как будто она была неодушевленным предметом. Столик и в самом деле лежал на полу, перевязанная выцветшей лентой пачка писем валялась рядом с откинувшейся столешницей.
– Сапоги снимать надо, когда в дом входишь, – зло бросила Полина, поднимая упавший столик. – Хотя чего тебе о полах беспокоиться, ты тут все равно сразу евроремонт забацаешь… И на кровати нечего рассиживаться, покрывало, между прочим, перуанское, ручной работы, не про тебя!
В его глазах не появилось ни капли обиды или хотя бы недоумения. Он молча поднялся с кровати и остался стоять посередине комнаты, словно ожидая, что Полина сейчас уберет покрывало и можно будет сесть снова. Но покрывало она убирать, конечно, не стала. Что ему потом, прямо на постель разрешить усесться, что ли? Вот в этом идиотском грязно-желто-белом кожухе?
– На стул садись, – буркнула она. – Кресло узкое, ты в него не поместишься.
Он снял кожух и сел не на легкое ореховое креслице, а на стул рядом с письменным столом – тоже бабушкиным, широким, красного дерева, за которым Юра так любил сидеть за полночь над своими медицинскими записями… Все здесь было родное, полное воспоминаний, только этот огромного роста тип был чужим и потому враждебным.
Если бы не этот рост, Полина его, пожалуй, и не узнала бы. Главным образом из-за кошмарной бороды, которую он зачем-то отрастил и которая делала его похожим на Бармалея. Голова у него была рыжая – во всяком случае, раньше, не зря же они с котом были поэтому тезками, – а борода почему-то оказалась черная и до того густая, что половины лица вообще не было видно под нею.
«Как у старовера какого», – хмыкнула про себя Полина, а вслух сказала:
– Ты другого времени не мог выбрать, чтобы во владение недвижимостью вступать? Новый год через полчаса! Тебе что, податься некуда было? – И, не дождавшись ответа, заявила: – Ну и торчи тут, как шкаф, раз больше делать нечего!
Она крутнулась на пятке, скрипнув по паркету галошей на красном валенке, и, не глядя больше на шкафообразного товарища, выбежала в прихожую.
И только тут сообразила, что гордо покинуть квартиру ей не удастся.
Дверному замку было лет тридцать, не меньше. Это был хороший накладной замок – кажется, он назывался английским, но бабушка привезла его из Берлина, когда ездила туда на кинофестиваль. Бабушка Эмилия вообще все необходимое, как она это называла, для человеческой жизни старалась привозить из-за границы, куда как известный киновед ездила довольно часто, особенно по сравнению с обычным советским человеком, который дальше Эстонии на Запад вообще не выезжал.
Но, видно, и надежный берлинский замок когда-нибудь должен был все-таки сломаться. Непонятно только, почему это неизбежное событие должно было произойти именно в последние полчаса перед Новым годом и почему он должен был сломаться так, чтобы его вообще невозможно было открыть.
Полина приставила к замку отломанную крутелочку и постучала по ней ладонью, чтобы она как-нибудь прилепилась на место. Крутелочка прилепляться не желала. Тогда Полина включила не только верхний свет, но и узкую длинную лампу над зеркалом, присмотрелась к замку повнимательнее и убедилась в том, что без крутелочки отпереть его невозможно.
Сердито стукнув по двери кулаком, она вернулась в комнату и потребовала:
– Пошли, поможешь дверь открыть. Должна же от тебя быть хоть какая-нибудь польза.
Бородатый товарищ поднялся со стула и, опять же слова не говоря, вышел вслед за Полиной в прихожую. Там он наконец нарушил молчание:
– Дай отвертку, если есть.
Есть ли в гарсоньерке отвертка, Полина понятия не имела, и очень могло оказаться, что всякие полезные инструменты имеются только в родительской квартире. Но время поджимало, поэтому она мгновенно распахнула все, что распахивалось, выдвинула все, что выдвигалось, и обнаружила отвертку в ящичке под телевизором вместе с иголками, нитками и ножницами. Ножницы она тоже на всякий случай вынесла в прихожую.
Впрочем, не помогли и они. Поковырявшись в замке минуты три, товарищ объявил:
– Стержень внутри сломался, отверткой его не повернуть. Надо замок менять.
– Что же мне теперь, тут сидеть, пока хозяин замок не соизволит поменять?! – ахнула Полина и сердито спросила: – Ну можешь ты хоть что-нибудь сделать?
– Могу дверь выбить.
Он пожал широченными плечами, и Полина рассердилась еще больше.
– Молодец какой! Между прочим, какой ты ни есть хозяин, а вещи здесь мои. И лично я не собираюсь квартиру без двери до завтра сторожить. Да и завтра… Слесаря-то до Старого Нового года небось не реанимируешь!
– Тогда позови кого-нибудь, чтобы снаружи ключом открыл.
– Да? – недоверчиво переспросила она. – Думаешь, откроется?
– Снаружи ключом откроется.
– Как же я кого позову?.. – недоуменно протянула Полина и вдруг рассмеялась.
– Ты чего? – спросил он.
Это был первый вопрос, который он задал, глядя на нее с высоты своего пугающего роста, и, забыв на минуту, что разговаривать с ним она вообще-то не собиралась, Полина объяснила:
– Да вспомнила, как один писательский начальник спьяну в своем кабинете заснул. Ну, в конторе этой, которая при совке была, в Союзе писателей. Бабушка Юрке рассказывала, а он потом мне.
– И что? – В его голосе мелькнуло что-то похожее на интерес.
– Ничего, проснулся среди ночи, стал дверь дергать, а дверь снаружи заперта. Он под столом спал, вахтер его и не заметил, когда здание обходил. Так и просидел до утра, пока народ на службу не потянулся.
– Смешно.
Он и в самом деле усмехнулся, и Полина почему-то обиделась на эту его снисходительную усмешку.
– Смешно не это, а то, что ему когда сказали: «Что ж вы так, телефон ведь есть», – он знаешь что ответил? «А как же телефоном дверь откроешь?»
Кажется, он улыбнулся; впрочем, разглядеть улыбку в его кромешной бороде было трудновато.
– Ладно, – спохватилась Полина, – некогда тут с тобой веселиться.
Она представила, что сейчас придется звонить родителям и просить, чтобы открыли снаружи дверь, вот только пусть сначала подойдут под окно, она им ключи бросит, а то ключей ведь у них нету… И все это за пятнадцать минут до Нового года!
Но что оставалось делать? Не сидеть же тут с этим унылым типом.
Полина сунула руку в карман дубленки, потом в карман юбки, потом перерыла сумку с подарками, потом зачем-то потопала ногой, как будто ключи могли как-нибудь провалиться в валенок. Ключей не было на полочке у зеркала, не было на полу под зеркалом, не было на столе в комнате… Их не было нигде.
Ознакомительная версия.
