— Ну, до встречи, дамы! — громко проговорила Сьюзан, помахав рукой Эмме и мне, когда мы покидали ее дом. — Помните, в течение двух недель вы должны прочитать «Пятьдесят оттенков серого»! И приносите свои заметки!
Я помахала всем на прощание. За весь вечер мы не сказали ни одного слова о «Маленьких женщинах», но я чувствовала себя чрезвычайно униженной этими женщинами.
23 августа.
Для большинства людей это просто дата, но для меня — это намного больше.
День рождения Стивена.
Один из важных дней нашей прошлой жизни.
Воспоминания о таких важных моментах должны были помочь мне чувствовать себя лучше. Так как именно маленькие воспоминания делали мне больнее.
Я прислонилась к дереву в своем дворе и посмотрела вверх на яркое небо, лучи солнца сияли над головой. Эмма играла с Зевсом в небольшом пластиковом бассейне, который я купила ей. Тристан работал где-то за пределами своего сарая, создавая обеденный стол.
Неожиданно мимо меня промелькнуло нечто белое. Маленькое перышко, часть моей души. На мои плечи словно свалилось огромное, подавляющее чувство потери. Мое сердце отчаянно стучало в груди, в то время как воспоминания о Стивене затопили меня, душа и убивая меня. Я не могла дышать, когда сама несколько раз ударила себя и скользнула вниз по стволу дерева, мое тело бесконтрольно тряслось
— Мне жаль, — прорыдала я самой себе. Стивену. — Мне очень жаль, что я не смогла... — выла я, закрыв глаза.
Две руки опустились на мои плечи, и я подпрыгнула от испуга.
— Шшш, это я, Элизабет, — прошептал Тристан, падая на землю и оборачивая руки вокруг меня. — Я держу тебя.
Я потянула за его рубашку, прижимая свое тело к нему, ощущая, как его одежда пропитывается моими слезами.
— Я не смогла спасти его, не смогла спасти его, — рыдала я в его рубашку. — Он был моим миром, и я не смогла его спасти. Он боролся за меня и… — я не могла больше говорить. Не могла заставить свои скомканные мысли покинуть мое захлебывающееся сердце.
— Шшш, Элизабет. Я держу тебя. Я держу тебя, — его голос успокаивал меня, когда я разбивалась на осколки. Это была моя первая истерика за довольно длительное время. Я прижималась к нему, молча умоляя его не отпускать меня.
Тристан прижал меня еще крепче.
Затем я почувствовала две крошечные ручки, обернувшиеся вокруг меня, и Эмма потянула меня ближе к себе.
— Мне так жаль, детка, — прошептала я, дрожа всем телом напротив Тристана и моей малышки. — Маме так жаль.
— Все хорошо, мама, — пообещала она. — Все в порядке.
Но она неправа.
Все не в порядке.
И я не уверена, что когда-либо будет.
***
В ту ночь начался дождь. Какое-то время я сидела в своей пижаме, просто наблюдая за потоком капель, с силой ударяющихся об землю. Я плакала вместе с дождем, не в состоянии сдержать себя. Эмма спала в другой комнате, Тристан разрешил Зевсу остаться с ней на ночь.
«Заставь это остановиться», — молила я свое сердце.
«Заставь боль исчезнуть», — просила я.
Я вылезла из своего окна и подошла к окну Тристана. Я промокла в течение нескольких секунд, но мне было все равно. Я легонько постучала в его окно, и он подошел, без рубашки, и посмотрел на меня. Руками он схватился за край подоконника, демонстрируя их силу.
— Не сегодня, — сказал он низким голосом, качая головой. — Иди домой, Элизабет.
Мои глаза все еще горели от слез. Мое сердце все еще болело от тоски.
— Сегодня, — упрямо прошептала я.
— Нет.
Схватившись пальцами за завязки, удерживающие мою пижаму, я развязала ее, сбросив ткань на землю, и осталась стоять под дождем только в бюстгальтере и трусиках.
— Да.
— Иисус Христос, — пробормотал он, поднимая свое окно. — Забирайся внутрь.
Я сделала, как он сказал. Лужа воды растеклась вокруг моих ног, и я задрожала от холода. От боли.
— Спроси меня, как я хочу этого сегодня.
— Нет, — его голос был суровый, и он не смотрел мне в глаза.
— Я хочу, чтобы это было так, будто ты любишь меня.
— Элизабет…
— Ты можешь сделать это жестко, если хочешь.
— Остановись.
— Посмотри на меня, Тристан.
— Нет.
— Почему нет? — спросила я, подходя ближе к нему, когда он повернулся ко мне спиной. — Разве ты не хочешь меня?
— Ты знаешь ответ на этот вопрос.
Я покачала головой.
— Ты не считаешь меня достаточно красивой? Я не так мила, как она? Я не так хороша, как…
Он обернулся и положил руки на мои плечи.
— Не делай этого, Элизабет.
— Трахни меня, пожалуйста... — я плакала, пробегая своими пальцами по его груди. — Пожалуйста, займись со мной любовью.
— Я не могу.
Я ударила его по груди.
— Почему нет?! — я плакала, мое зрение стало размытым. — Почему нет?! Я позволила тебе прикоснуться ко мне, когда ты хотел ее. Я позволила тебе переспать со мной, когда ты в ней нуждался. Я позволила тебе... — мои слова превратились в рыдания. — Я позволила тебе... Почему нет...
Он схватил мои кулаки, останавливая всплеск моего гнева.
— Потому что ты сломлена. Ты совсем сломлена сегодня.
— Просто займись со мной любовью.
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что я не могу.
— Это не ответ.
— Это ответ, — ответил он.
— Нет, это не ответ. Перестань быть трусом. Просто скажи мне, почему нет. Черт, почему нет?!
— Потому что я не он! — Тристан кричал, а мое тело дрожало в его хватке. — Я не Стивен, Элизабет. Я не тот, кого ты хочешь.
— Но ты можешь. Ты можешь быть им.
— Нет, — сказал он строго. — Я не могу.
Я толкнула его.
— Я тебя ненавижу! — закричала я, мое горло горело, а слезы стекали на мои губы. — Ненавижу тебя! — но я говорила не с Тристаном. — Я тебя ненавижу за то, что ты оставил меня! Я тебя ненавижу за то, что ты оставил меня. Я не могу дышать. Я не могу дышать.
Я потерялась в объятиях Тристана.
Распалась на части так, как никогда в своей жизни не распадалась.
Я тряслась, кричала, и часть меня умирала.
Но Тристан держал меня, и я поверила, что не вся моя душа исчезла в ту ночь.
Элизабет
Я ждала две недели, прежде чем смогла увидеть Тристана снова. Я была смущена, мне было стыдно за то, как я сломалась в его спальне, но когда он позвал меня поговорить о возможности подготовить дизайн интерьера для его дома, я поняла, что мне нужно проглотить все свои страхи.
