— Отлично. — Усевшись в соседнее кресло, он швырнул темные очки на перила, но не рассчитал, и очки шлепнулись в песок с другой стороны. — Хорошо, что тебя сегодня не будет. Я смогу побыть один — для разнообразия.
Он искоса взглянул на нее, желая увидеть реакцию на столь откровенное оскорбление. Она лишь улыбнулась:
— Немного одиночества никому не повредит. Вот я провела сегодня прекрасный день. Столько всего успела!
— Например? — скептически поинтересовался он.
— Много всего. Я помыла посуду, позагорала, накрасила ногти, обыскала твою комнату. Обычные, в общем, дела.
Он медленно повернул голову и мрачно уставился на нее.
— Что-что? — ласковым и тихим голосом переспросил он.
«Угрожает», — подумала она, но не стала притворяться, будто не поняла.
— Я обыскала твою комнату. Должна вам сказать, мистер Эммет Чандлер Джек Аддамс Бен О'Хэнлон, что вы — человек кристальной честности. За что вы получили Пулитцеровскую премию? За выдуманные репортажи?
Он медленно встал. Рейчел потребовалась вся ее сила воли, чтобы не вздрогнуть, не выдать своего испуга. Даже не взглянув на нее, он пошел в дом, где оценил размеры ее вторжения в его личную жизнь. От слов, последовавших затем, покраснел даже воздух. Рейчел с искренним восхищением слушала и запоминала на будущее. «Неудивительно, — думала она, — что он выиграл Пулитцера. Настоящий мастер слова!»
Вскоре он вернулся.
— Вот уж не думал, что буду сочувствовать мужьям, которые бьют своих жен, — пророкотал он, нависая над ней, точно разгневанный тиран.
— Я не твоя жена.
— Бог миловал. Ну что — довольна плодами своих трудов?
— Вполне, — спокойно отвечала она. — Теперь, по крайней мере, я знаю, зачем тебе нужен Эммет.
— И зачем же? — Он, мрачный и темный, стоял прямо перед ней, загораживая весь обзор.
— Ты хочешь написать книгу. Не пытайся больше пудрить мне мозги — я прочитала об этом в твоей газете. Там говорится, что ты разыскивал радикалов шестидесятых годов. Эммет не такой уж видный террорист, но он имел отношение к взрыву в Кембридже, и он происходит из известной семьи.
— Не говоря уже о том, что он наследник состояния в несколько миллионов, — сухо добавил он.
— Сомневаюсь, что Эммет намерен принять наследство.
— Почему?
— Потому что, если бы он этого хотел, он бы уже объявился. Он, наверное, слышал, что ему завещали кучу денег. Это было во всех газетах. В молодости он был равнодушен к деньгам, и не думаю, что он сильно изменился.
— Может быть, он до сих пор скрывается, потому что понимает, что все эти деньги не стоят той цены, которую ему придется за них заплатить.
— Ему не придется ничего платить, — возразила Рейчел. — Он не совершал преступлений. К взрыву он имел случайное отношение.
— Почему же тогда он не объяснит это всем заинтересованным лицам? Почему Эммет Чандлер скрывается пятнадцать лет, если ему нечего скрывать? — Его голос был настолько холодным и бесстрастным, что Рейчел готова была снова его возненавидеть.
— Я не знаю. Но я спрошу его, когда мы встретимся.
— Если только я не встречусь с ним первым. — От холода этих слов Рейчел даже зябко передернула голыми плечами, но ответить не успела, потому что помешал шум подъезжающей спортивной машины. Взвизгнули колеса, раздался резкий и нетерпеливый гудок.
Губы Бена О'Хэнлона изогнулись в циничной и усталой улыбке.
— Кавалер прибыл. Не заставляй его ждать.
Рейчел нарочито медленно поднялась и скользнула мимо его упругого, ожидающего тела, нарочно слегка задев его.
— Мерзавец, — ласково прошептала она и сбежала по ступенькам к машине.
Бен О'Хэнлон проводил ее взглядом, чувствуя боль, название которой он предпочитал не произносить даже в мыслях. Кожа до сих пор подрагивала от прикосновения ее тела. В воздухе задержался аромат жасмина. Он жадно вдохнул его, затем выругался и отвернулся — прочь от океана, от звука спортивной машины с форсированным движком, растворившейся в тропической ночи. Некогда было предаваться сантиментам, вздыхая о Рейчел Чандлер. За день произошло слишком много событий, он был почти у цели и не мог позволить себе отвлечься.
Напрасно он, наверное, обманул ее вчера, не назвав своего настоящего имени. Оно ей ни о чем не говорило. Событие, что навсегда отпечаталось в его собственной памяти, не запомнилось тощему двенадцатилетнему подростку, которым она, скорее всего, была тогда.
Он представил ее двенадцатилетней, с серьезным лицом, огромными глазами и двумя толстыми косами вдоль спины. Наверняка она была тихим, добрым ребенком, чуждым жестокости, так любимой другими детьми. Ее дети будут похожи на нее.
Он пошел в дом, чувствуя раздражение и беспокойство. У двери в свою комнату он остановился, взглянул на раскуроченные петли и усмехнулся. Она его удивила. Он ее недооценивал. Ему следовало знать, что простой замок для нее не преграда. Что ж, она сняла дверь с петель, пусть она и вешает обратно. А он тем временем переоденется, то есть разденется, как обычно, и если ей это не по душе, то это ее проблемы.
Завтра будет тяжелый день, и надо быть к нему готовым. Он почти восстановился после крысиной норы, которую представляла собой правительственная тюрьма, но целый день на скалах Непали грозил стать серьезным испытанием. Жаль, что не удалось повидаться с отцом Фрэнком — священник будто нарочно избегал его. Он поговорил только с церковным садовником, который рассказал ему, что за последнее время Эммета Чандлера не раз видели в том районе. Он жил близ одной из лагерных стоянок, что прятались среди холмов. Бен мог только надеяться, что садовник его не обманывает.
О Рейчел он тоже не забывал. Она ему существенно помогла, найдя объяснение его поискам. Пока она в это верит, с ней не должно быть проблем. Когда она узнает о его истинных мотивах, будет уже поздно. Для Эммета. И для Бена с Рейчел.
«Нет никаких Бена с Рейчел», — зло одернул он себя и пошел на кухню за холодным пивом. У них не было ни единого шанса, и это стало ясно еще пятнадцать лет назад. Дурак же он, если до сих пор не понял такой простой вещи. Но разве в последнее время у него возникали сомнения на этот счет? Ему потребовалось сорок лет, чтобы достигнуть продвинутой степени идиотизма, и все благодаря его упрямству и тяжелому труду. И в виде специального приза ему досталась Рейчел Чандлер с ее теплыми глазами, трепетным ртом и прекрасным длинноногим телом. Запах жасмина он, наверное, возненавидит на всю оставшуюся жизнь.
Время тянулось безумно медленно. Он сумел убить сорок пять минут, упаковывая рюкзак для завтрашнего похода. Еще полчаса ушло на приготовление ужина, к которому он не притронулся, и пятнадцать минут на пиво. Наконец, пять минут он принимал душ. Он даже побрился, потому что это тоже помогало скоротать время. Когда он вышел из ванной, часы показывали без малого одиннадцать, а ее все не было. «Где она шляется? — мысленно кипятился он. — Она ни черта не знает, кто этот Стивен Эймс. Надо быть полной дурой, чтобы запасть на такого бич-боя».
