Его улыбка стала более сексуальной… или более насмешливой? Нет, первое определение ближе к истине. Именно сексуальной.
— Тогда я постараюсь не разочаровывать вас, моя дорогая миссис Добсон, — протянул он и отдал ей преувеличенно низкий шутливый поклон.
То, с каким нажимом он произнес ее новое имя, обескуражило Одри. Выйти за него замуж — это одно. Но слышать, как он называет ее своим именем, совсем другое. В этом было что-то неправильное. Нет, не неправильное. Что-то другое. Она не успела привыкнуть к этому. Миссис Джолли Добсон. Миссис Одри Добсон. Одри Добсон.
Одри наклонила голову и задумалась. Ну… может быть, она ошиблась. Раз за разом повторяя в уме свое новое имя, она пришла к выводу, что в нем есть что-то… гм… величественное.
Она посмотрела на Джолли и увидела на его лице совершенно не свойственное ему, меланхолическое выражение.
— Что случилось? — спросила она.
Джолли покачал головой.
— Ничего особенного. Просто иногда вы напоминаете мне Грэма. И когда я замечаю это, всегда удивляюсь.
Одри грустно улыбнулась.
— Вы действительно тоскуете по нему?
— Да, действительно, — сказал Джолли, засовывая руки в карманы джинсов. Он повернулся и пошел к пикапу. Одри двинулась следом.
Но перед тем как сесть в машину, она обернулась, еще раз полюбовалась чистой темной водой озера Мгалама и снова улыбнулась. И с теплым чувством подумала о том, что Джолли сказал ей комплимент, который будет трогать ее сердце все сильнее и сильнее.
Она посмотрела на Джолли сверху вниз, а он обернулся и улыбнулся ей. И в этот момент на нее снизошло ощущение мира и покоя.
Наконец Джолли остановил пикап, припарковался и выключил двигатель. Он выпрыгнул наружу и начал выгружать инвентарь. Только тут Одри поняла, что начинается новый этап поиска клада. Она следила за тем, как Джолли отнес их спальные мешки в стоявшую у берега моторную лодку. Потом он вернулся и начал рыться в ящике с инструментами, объяснив Одри, что на поиски клада уйдет всего несколько часов, следовательно, весь захваченный с собой инвентарь им не потребуется. Однако лопаты им понадобятся в любом случае.
Одри, побаивавшаяся лезть в узкую лодку с низкими бортами, с опаской следила за движениями Джолли, взошедшего на корму. Вес его тела заставлял лодку качаться с борта на борт. Без труда сохраняя равновесие, он повернулся лицом к Одри.
— Отвяжите веревку, — приказал он. Одри торопливо выполнила команду и подняла глаза, ожидая дальнейших указаний. — О'кей, а теперь оттолкните лодку и прыгайте. Только быстро.
Одри вспомнила, что обещала выполнять все его инструкции. Даже те, в которых не была уверена. Поэтому она без долгих раздумий наклонилась, взялась за нос лодки и, к собственному удивлению, легко оттолкнула моторку от берега. Надо же, первая попытка оказалась удачной…
— Одри, скорее! — крикнул Добсон, заставив ее очнуться.
В долю секунды поняв, что лодка отплыла от берега на метр с лишним, она сделала прыжок и… приземлилась на живот. Раскинув руки и ноги, она лежала посреди деревянных весел, оранжевых спасательных жилетов, надувных подушек, ярких спальных мешков… не считая крючков и блесен, которые высыпались из перевернувшейся коробки.
— Черт побери, Одри, зачем вы так долго ждали? — спросил Добсон, переступая через спальный мешок, весло и оба спасательных жилета. Он взял девушку за плечи и помог подняться. Одри с трудом отдышалась и села на скамью. — Вы целы?
— Да, — растирая ноющее плечо, ответила Одри. Видимо, во время приземления она ударилась о борт. Но все остальное было в порядке. — К счастью, я упала не то на голубой мешок, не то на надувную подушку, а то переломала бы себе кости.
Джолли облегченно вздохнул.
— Слава Богу. — Потом он наскоро осмотрел Одри и спросил: — Где-нибудь болит?
— Плечо, — скорчила гримасу Одри. — Наверное, будет синяк.
Джолли тут же начал бережно массировать ей больное место.
— Ну что, легче?
— Угу, — закрыв глаза, ответила она.
— Послушайте, мне очень жаль…
— Не обращайте внимания. Я сама виновата. Не следовало так сильно отталкивать лодку.
— Нет, это моя вина. Я знал, что у вас нет опыта, и обязан был сообразить, что именно так и случится.
— Джолли, — промолвила она, — я уже говорила вам, что я тертый калач.
Добсон лукаво усмехнулся.
— Ага… Еще бы.
А потом они долго улыбались друг другу.
Наконец Джолли спросил:
— Вам действительно полегчало?
— Да… действительно, — ответила Одри, не глядя ему в глаза. — Спасибо.
— Не за что, — ответил он.
Спустя несколько мгновений его пальцы расслабились, и волшебное ощущение, которое испытывала Одри, сразу уменьшилось. Еще через секунду она открыла глаза и увидела, что Добсон протягивает ей оранжевый жилет. — Вот, наденьте. Мы отплываем.
Вскоре нос лодки уже разрезал спокойные, чистые воды плавней Абминга. Казалось, они плыли несколько часов, но на самом деле весь путь не занял и сорока пяти минут.
Однако у Одри возникла проблема. Та самая, для решения которой требуется уединение. И небольшое закрытое пространство, в котором можно было бы спрятаться от наблюдения. Все дело заняло бы не больше пары минут. Максимум трех.
Однако она сомневалась, что встретит у Джолли понимание. Мужчины ничего не соображают в таких вещах.
Зная, что у большинства людей такие просьбы вызывают досаду, Одри тяжело вздохнула и подняла глаза.
— Далеко еще? — крикнула она, перекрывая рев подвесного мотора.
Джолли покачал головой.
— Не очень. А что? — спросил он, прищурившись от встречного ветра.
Одри проглотила слюну.
— Я понимаю, что должна была подумать об этом раньше, но времени не было. А теперь…
— В чем дело? — крикнул он.
Одри видела, что он ничего не понял.
— Джолли, мне нужно уединиться.
— Уединиться? Зачем?
Не желая вдаваться в излишние подробности, Одри полезла в сумку, достала рулон туалетной бумаги и показала ему.
— Мне нужно выйти, — сказала она, тщательно выговаривая слова, чтобы Джолли мог понять ее по губам.
— О Господи! — сказал он. — Уже?
Ну вот, она так и знала…
Хотя Одри приготовилась к подобной реакции, ее раздосадовала его нравственная глухота. В конце концов, она не виновата. Управлять такой ситуацией так же невозможно, как невозможно перестать дышать. Это функция человеческого организма. Автоматическая. Люди должны это понимать.
Одри хотелось огрызнуться, но она понимала, что это не в ее интересах. Вместо этого ей пришлось улыбнуться.
