дорогом костюме, туфлях за бешеные деньги.
Стаська права — красивый он, конечно…
— А ты чего ушла?
Жму плечом.
— Мне показалось, что я свою миссию выполнила. На свадьбу пришла, а потом вы ушли с вашей бывшей женой…
— Снова «вы»? — улыбается.
— Извини, постоянно забываю.
— Особенно когда волнуешься.
— Хочешь сказать, что я волнуюсь сейчас?
Ох, опрометчиво. Ведь я на самом деле волнуюсь. Вообще всегда волнуюсь, когда он рядом.
Он великодушно ничего на это не отвечат и хочется верить, что исключительно потому, что не желает ставить меня в неловкое положение.
— Как зовут усатого? — кивает на котенка.
— Никак. Лучше их не называть — привыкаешь меньше. Потом ведь отдавать кому-то, — глажу макушку полосатого, а он мурчит, разрывается. — Себе взять не могу — некуда. У меня и самой-то дома нет.
— Ну вообще… — Илья протягивает руку и забирает у меня кота. В его огромных ладонях эта и так мелочь совсем крошка. — Можете пока переконтоваться у меня. Как-нибудь потеснимся.
— Ты серьезно? — округляю глаза. — Ну, я вроде как сделала все, что от меня требовалось, больше незачем играть мужа и жену… Незачем же, да?
— Развестись всегда успеем. А вот поужинать нормально… Есть тут где-нибудь поблизости приличный ресторан? Свадьба эта какая-то была — ни рыбы, ни мяса.
— «Приличный» в твоем понимании — вряд ли. А вообще, перекусить есть где. Тут, за углом. Ой, Илья, — в ужасе закрываю рот ладонью. — Он… писает. Котенок. Прямо тебе на пиджак.
* * *
Жизнь реально штука странная. Ведь еще буквально вчера я мечтал о том, чтобы бывшая осознала, какое золотко упустила. Чтобы раскаялась, дала понять, что я лучшее, что было в ее полной притворства жизни.
Какое-то время после развода я как махровый тюфяк гипнотизировал телефон и заходил на ее страницу в соцсетях в поисках хоть какого-то намека, что сожалеет, и вот сегодня, прямо на собственной свадьбе, она практически прямым текстом предложила мне себя обратно. Невероятно. В глубине души я, наверное, ожидал чего-то такого, потому и потащился на это дурацкое торжество, а получив подтверждение своей эфемерной незаменимости ощутил, что нахрен мне оно все, оказывается, не нужно. Наш брак был какой-то глупой породией, в котором из настоящего было только мое вожделение и ее расчетливость, которую она умело вуалировала своей инопланетностью.
Не хочу больше. Остыл. Гештальт закрыт и это такое блаженное ощущение.
Грея в руках бутылку немецкого пива, наблюдаю, как Ю крутится возле навороченной плиты, которая до появления в моей жизни этой странной девушки использовалась всего единожды — при установке мастером, проверял, что работает она исправно. Ирина никогда не готовила, я тем более, а «девочка по вызову», как на свой странный манер называет Дэн сотрудниц клининговой службы, приходят ко мне трижды в неделю исключительно чтобы убрать пустующие за своей ненадобностью метры.
С приходом Юны дома стало уютнее, один вид ее пушистых тапочек у входной двери неизменно вызывает улыбку, которая сразу тает, стоит мне пройти мимо ее комнаты и увидеть за распахнутой дверью фотографию ее погибшего бывшего. Это какой-то театр абсурда, не иначе. Впрочем, думать о нем сейчас совершенно не хочется.
— Что у нас сегодня на ужин?
— Подливка.
— Подливка?
— Да. Это одно из того немногого, что я умею хорошо готовить. Ну, — оборачивается, светло улыбаясь, — я надеюсь, что хорошо. Никто не жаловался. А вообще, надо было все-таки поехать в ресторан.
— Мне нравятся наши совместные ужины. Мы же вроде как муж и жена. Общий быт, супружеский долг.
После этих слов она заметно смущается и снова отворачивается, помешивая густой соус интенсивнее, чем оно того требует.
А мне нравится ее смущать. Мне вообще нравится все то, что со мной происходит рядом с ней. Это интересный опыт. И она сама мне тоже нравится: ее длинные стройные ноги, убранные в небрежный хвост волосы, нравится, как она мило краснеет, когда разговоры заходят на темы ниже пояса. Кстати о ниже пояса: уже почти три недели без секса дают о себе знать на полную мощь, даже сейчас, казалось бы в совершенно не располагающей обстановке, я чувствую легкое возбуждение. Нет, никакого неконтролируемого стояка как у юнца в период полового созревания, просто небольшое напоминание о том, что ты только дай зеленый свет…
Хочу ли я с ней переспать? Да, определенно. И то, что от одной только промелькнувшей мысли на эту тему в штанах стало теснее, живое тому подтверждение.
Я хочу с ней переспать! И точно знаю, что могу это сделать прямо сейчас, на этом самом столе, но…
— Все нормально? — отвлекает от размышлений ее встревоженный голос.
— Да, в полном.
— Просто у тебя было такое лицо…
— Какое?
— Отстраненное, словно ты где-то не здесь, — передо мной опускается тарелка с чем-то дымящимся и невероятно ароматным. — О чем думал?
— О том, как мы с тобой трахаемся на этом столе.
— Боже, Илья, — стремительно краснеет, — ну и шутки у тебя.
— Это не шутки. Не подашь мне солонку?
Мне нравится ее смущать. И я вижу ее реакцию — не смотря ни на что ей приятно такое мое откровенное внимание. Она борется с ним, противится как можно, но ей нравится.
Вообще, она ведет себя так, будто у нее никогда не было нормального секса. Хотя неудивительно, богомол на фото такой задохлик… Прости, отче, за черный юмор.
Насквозь мутная история с этим ее Геной, надо пошерстить получше ту окутаную мраком тайны экспедицию. Но не сейчас, на сегодняшний вечер у меня совсем другие планы.
— О чем вы говорили с женой? — интересуется Ю, спустя несколько минут молчаливого поглощения пищи. Довольно вкусной, надо отметить.
— С бывшей женой.
— Ну да, с бывшей.
— Я думал, ты уже не спросишь, — отправляю в рот очередной кусок мяса. — Мне казалось, что тебе это не особо интересно.
— Тебе казалось, — и смотрит на меня как-то… иначе.
Это что, тонкий флирт?
— И чего она хотела? — вопрос
