в лицо. — Кого же еще?!
Вот это новости. Я бы не хотела быть втянутой в конфликт отца и дочери, однако поддержку я могу оказать. Отвлекусь от своих проблем и займусь чужими.
— Я уверена, что ты говоришь сейчас сгоряча…
— Не надо его защищать! — взвизгивает Настя и опять со слезами повисает у меня на плечах. — Он меня обижает! Яна!
Приобняв внезапную гостью, веду ее на кухню, усаживаю за стол и под всхлипы включаю электрический чайник.
— Обедать будешь?
Обиду и злость можно успокоить сытной трапезой. По крайней мере, я себе в последнее время успокаиваю именно так: плотно кушаю и негативные эмоции отступают.
— Буду-уу-ууууу, — воет в ладони Настя, а потом поднимает на меня взгляд. — А что у нас на обед?
Какая она сладенькая заенька. Вроде и взрослая, но все еще в ее лице прослеживает детская наивность и она трогает мое сердце: папина дочка обижена и ищет утешения у чужой тетки.
— Суп с вермишелью и фрикадельками из курицы и оладьи из кабачков, — ласково улыбаюсь я.
Ожидаю, что Настя сморщит нос и откажется моих простых кулинарных изысков, ведь дома личный повар если и готовит курицу, то по какому-нибудь особенному рецепту, но она кивает. Я удивлена. В общем, разогреваю суп, оладьи, завариваю чай и режу ароматный ржаной хлеб на тонкие ломтики.
— Что случилось? — придвигаю тарелку к опухшей и зареванной Насти. — Рассказывай.
Сама я пока откажусь от обеда. Подташнивает и немного кружится голова.
— Он выгоняет меня из дома! — она хватает ложку и крепко стискивает ее, глядя мне в глаза. — Я приняла решение никуда не ехать, а он меня не слушает!
Настя серьезно возмущена. Вижу в ее глазах ярость, которая очень схожа с недовольством Родиона, когда я решила уйти. И правда, глаза — папины.
— Ты хочешь остаться в Москве? Передумала насчет Италии?
Ох, я бы на ее месте с удовольствием сбежала от Родиона куда подальше, чтобы зализать раны и залечить сердце.
— Как вы разошлись, он стал просто невыносимым! Он и раньше не отличался легким характером, а сейчас так вообще с ним не поговорить! — Настя торопливо отправляет в рот несколько ложек золотистого бульона с кусочками моркови, паутинкой вермишели и кубиками картошки. — А сегодня… — она жует фрикадельку, шмыгает и обиженно бурчит. — Накричал на меня!
И с досадой округляет глаза, ожидая от меня поддержки. Надо слова подобрать так, чтобы и Настю не обидеть и Родиона не оскорбить, ведь я совсем не в курсе подробностей ссоры.
— Он не со зла… — чувствую себя очень неловко в попытках оправдать того, на кого я сама гневаюсь.
— Я могу у тебя пожить? — Настю кусает ломтик хлеба.
Оторопев от внезапного вопроса, я приглаживаю футболку на груди и киваю:
— Можешь, но ты же понимаешь, что если папа решит вернуть тебя, то я его вряд ли остановлю.
Нам, конечно, будет тесновато в однушке, но не выгонять же милую девочку, которая кинулась ко мне за защитой.
— А он не знает, что я к тебе сбежала, — Настя шумно пьет чай из кружки.
— А как ты, собственно, узнала, где я живу?
— У Алекса спросила. Он долго отнекивался, а потом привез сюда, — она накалывает на вилку оладушек и макает в розетку со сметаной.
— И ты думаешь, что он не скажет твоему папе, где ты находишься? — терпеливо спрашиваю я.
— Я попросила не говорить, — она тщательно пережевывает кусок оладушка и бубнит, — и папа сам сказал, — она в очередной раз шмыгает, понижает голос, пародируя сердитого Родиона, — если ты в таком в восторге от Яны, то вот и живи с ней! Вот я и буду жить с тобой. Ты же меня не выгонишь?
— И куда я тебя выгоню? — я подпираю лицо ладонью и гляжу в насупленное лицо Насти.
— В Италию!
— Прости, но я сама себя выгнать в Италию не в состоянии.
— Да ничего там интересного, — Настя небрежно отмахивается.
— Я уверена, что вы помиритесь, — накрываю ее ладонь своей, — и я не против, чтобы ты пересидела бурю у меня, но думаю, что отец не желает тебе зла, как и ты ему. Вы друг у друга самые близкие люди…
Настя с плачем опять кидается ко мне с объятиями, сползает на пол и утыкается лицом в колени.
— Он обидел меня, а ты его, да?
— Мы просто решили разойтись, — спокойно отвечаю я и глажу Настю по голове. — Как взрослые люди.
— Ты решила, да? — она поднимает лицо на меня. — Если бы это было его решение или общее, то он бы так не бесился. Ты его переиграла, да?
Молча вытираю с ее щек слезы, и она возвращает голову мне на колени. Пропускаю ее волосы сквозь пальцы. Алекс поступил правильно, что привез ее ко мне, а то в своей обиде и истерике она могла попасть в беду.
— Спасибо, — шепчет Настя, неуклюже встает и скрывается в ванной комнате. — Умоюсь.
Ставлю грязную тарелку в раковину, и замираю, а через секунду бегу в ванную, где Настя застыла над тумбой, на которой лежат положительные тесты на беременность. Она подхватывает пальчиками одну из полосок и разворачивается ко мне.
— Яна…
Как я могла забыть, что оставила такие важные улики на виду? И что мне сказать в свое оправдание любопытной и пронырливой гостье?
— Это не то, о чем ты подумала, — ничего лучше я не смогла сообразить.
— От папы?
— Нет, — жалобно попискиваю я, вырываю из ее пальцев тест и вместе с остальными прячу в карман штанов. — Ничего подобного. Не от папы.
— У меня будет братик или сестренка? — в глазах Насти блестят слезы радости. — Да, Яна?
В ответ я поскуливаю что-то невразумительное и отступаю на несколько маленьких шажочков. Как же я влипла! Я планировала провести это воскресенье не за жалкими попытками выкрутиться из очень сложной ситуации.
— Почему ты мне сразу не сказала?! — восторженно вскрикивает Настя и сдавливает в воодушевленных объятиях. — Ты уже придумала имя?
— Настя…
— Надо папе
