про себя – не планировала так быстро срываться. – Я не собиралась обивать порог, умоляя дать мне адрес.
– Тебе не кажется, что это то, о чём я должен был знать! – загремел Костя, не сдерживаясь, подскакивая с дивана и показывая на Наташу. – Я имел право знать, что ты ждёшь от меня ребёнка!
– Тебе было плевать на меня! – взвилась Алиса, звонко опустив бокал на стойку так, что вино плеснуло на руку. – Так с чего бы тебе было не плевать на нашу дочь?!
– С того, что это – мой ребёнок! – крикнул Костя. – Я поступил глупо, не написав тебе, не позвонив, но ты… – Он задохнулся, не сводя пылающего взгляда с Алисы. Вздохнул несколько раз медленно, глубоко. Продолжил спокойнее: – Одно твоё слово, Алис. Всего одно слово, и я приехал бы за тобой…
– Ради чего, Кот? – горько, тихо проговорила она. – Ради ребёнка? Ты уже бросил меня. Так был ли смысл искать встреч?
– Я любил тебя. Тогда у меня просто не было времени написать, но я любил те…
– Может, хватит?! – голос Наташи заставил обоих вздрогнуть, вспоминая об её присутствии. Девушка встала во весь рост, дыша тяжело, прерывисто, переводя горящий от непролитых слёз взгляд с одного родителя на второго. – Может, вы забудете про свои разборки и вспомните, что есть я, а?! Я здесь! – Она посмотрела на Костю, жадно, осматривая с ног до головы. Выплюнула: – Папа! – Повернулась к Алисе, пухлые, как у Кости, губы скривились. – Мама, спасибо, что познакомила!
Крутанувшись на пятках, Наташа бросилась к своей спальне, громко хлопнув дверью. Костя и Алиса проводили её взглядами, повисла неловкая тишина. Потом Костя допил своё вино одним глотком и, избегая встречаться с Алисой глазами, пробормотал:
– Мне надо подумать. Я позвоню.
Хлопнула входная дверь. Алиса две секунды стояла, слушая тишину, а после, прихватив недопитую бутылку вина, отправилась в спальню. Вышла на балкон и только там, прислонившись к холодному стеклу, позволила себе усмехнуться. Судьба умеет шутить. Внизу взревел мотор, разрывая ночную тишину: машина Кости сорвалась с места, огни стоп-сигнала через секунду растворились в темноте. Глубоко вздохнув, Алиса прислушалась к себе: жалела ли она о том, что он всё узнал? Нет! Наоборот, с души наконец свалился огромный камень, и даже дышать стало легче. Костя поймёт. Обязательно. А как быть с Наташей?
Неприятный холодок пробежал по спине – реакция дочки могла быть совершенно непредсказуема. Конечно, хотелось верить, что она простит ей молчание, но вспыльчивость у Наташи была от отца, а переходный возраст давал о себе знать как никогда. Стоило поговорить с ней сейчас, но, подойдя к спальне Наташи и толкнув дверь, Алиса даже вздохнула с облегчением от того, что та была заперта. Поговорят завтра, когда первые эмоции схлынут. Тогда можно будет обсудить сложившуюся ситуацию и всё объяснить.
Впервые за последнее время Костя пожалел, что отпустил водителя. Вдавливал педаль газа, подрезая редких водителей, а в голове сумбурно кружились мысли. У него есть дочь. Взрослая дочь. И что теперь ему с ней делать? Ведь надо же делать что-то? Странно, но с каждым новым километром злость на Алису отступала. Костя понимал её и причины, по которым она не сказала тогда. Его Лиса всегда была гордой, и теперь его отъезд и исчезновение принимали ещё более уродливые формы. Он не просто бросил её, он бросил её с ребёнком. И пусть не знал, легче от этого не становилось. Кровь шумела в ушах, перед глазами плыли круги, яркие, красные. Костя крутанул руль, сворачивая на обочину, и резко затормозил. Положил голову на руль, дыша тяжело, надсадно. Это всё будто происходило не с ним. Как в какой-то дешёвой мелодраме, где блудный отец возвращается после долгих лет разлуки.
Он был этим отцом? Костя усмехнулся – это слово совершенно не хотело вязаться с ним. Какой из него отец? Чему он может научить, какой пример подать? И надо ли ей это? Наташа. Его дочь зовут Наташа. Что было бы, вернись он тогда домой? Они были бы настоящей семьёй, полноценной. Растили бы ребёнка, может, и не одного. Вместо этого Алиса тащила на себе дочь и строила карьеру. По спине пробежал противный липкий холодок, вспомнилось, что она была замужем. Ради ребёнка вышла или по любви? При мысли о том, что Наташа называла папой чужого человека, отчего-то во рту загорчило.
Он ей никто. Действительно совершенно чужой. Лицо с обложки, мамин любовник. Захочет ли она впустить его в свою жизнь, позволит ли стать ближе? Костя задумался: он этого хотел. Правда, хотел узнать девочку, которая ещё несколько часов назад была для него никем, хотел стать для неё кем-то родным. В груди зрело странное, но приятное чувство – осознание того, что у него есть семья. Не может быть, а есть, настоящая. Его девочки.
Костя медленно выпрямился и улыбнулся, поймав своё отражение в зеркале заднего вида. Наверняка сейчас Наташа не захочет иметь с ним ничего общего. Но он обязательно это исправит. И Алисе скажет, что не держит на неё обиды. И на коленях, если надо, будет выпрашивать прощение за то, что не вернулся тогда. Каждый день будет доказывать, что любит, каждый день помнить, чего был лишён по собственной милости.
Такого внутреннего подъёма Костя, казалось, не испытывал никогда. Хотелось ехать обратно прямо сейчас, говорить, доказывать, объяснять и объясняться. Он покачал головой: никуда теперь Алиса и Наташа от него не денутся. Рука сама потянулась к телефону – поделиться новостью всё же хотелось немедленно.
– Не спишь?
– В три часа ночи? Нет, что ты, в это время у меня пик активности, – сонно пробормотал Игнат. – Что-то серьёзное?
– Я сейчас приеду.
– Кто бы сомневался. Жду.
Через полчаса Костя уже парковался у дома Игната, нетерпеливо нажимал кнопку вызова лифта, думая, что взбираться по пожарной лестнице посреди ночи будет слишком даже для него. Игнат уже ждал, облачённый в пушистый махровый халат. В воздухе разливался аромат свежесваренного кофе. Молча кивнув на пустую кружку, друг забрался на стул за барной стойкой и принялся меланхолично цедить кофе, наблюдая, как Костя наливает себе, делает глоток, обжигается и возмущённо шипит, открывая рот.
– Так что за дело? – напомнил о себе Игнат спустя несколько минут.
– У меня есть дочь! – выпалил Костя, оставляя от себя кружку и поднимая горящий взгляд. – Представляешь?
– Представляю, – покладисто откликнулся Игнат. – От кого? Когда успел?
– От Алисы. Её зовут Наташа и ей пятнадцать лет.
– Что? – Глаза Игната широко распахнулись, он словно только что проснулся. – Ты сейчас серьёзно? Какие пятнадцать лет?
– Там в общем такая ерунда с первой встречей вышла, – казалось, Костя его совершенно не слышит. Он расхаживал по квартире, размахивая руками, улыбался сам себе,
