Лёху? – вглядывается она в мои глаза. – Хотела, чтобы гладил, трогал? Это приятно было?
Киваю.
Выдыхает.
– И?
– Гладил… трогал… – опускаю глаза, закусывая губу.
От воспоминаний тех ощущений по телу идёт дрожь и в ушах звенит.
– Ладно, процесс опусти. По факту скажи – ты кончила?
– Как это?
– Оргазм?
Непонимающе смотрю на неё. Что это?…
– Удовольствие. Оргазм. От секса. Ты знаешь, что это такое?
Отрицательно качаю головой.
– Мхм… Джан тебя насиловал, да?
– Маша… – закрываю я лицо руками.
Зачем они все об этом говорят?!
– Он муж… Брал…
– Ты хотела этого?
Отрицательно качаю головой. Чего уж…
– А с Лёхой хотела?
Киваю.
– Уф… Ну вот… уже хорошо! Ты получила удовольствие от секса?
– Маша, – страдальчески смотрю на неё. – Разве можно такое сказать?!
– А что такого? – непонимающе смотрит на меня.
– Нельзя!
– Почему?
– Похоть! Плохая жена!
– Нормально. То есть, нельзя говорить, что тебе не понравилось? – округляет она глаза.
– Нет! Нельзя! Не уважать мужа? Нельзя.
– А что говорить-то тогда?!
– У нас – не говорить вообще! Молчать! У вас… Что-то не то я сказать! Лёша злиться. Сказал… мм… «Другой мужчина нужен».
Мои губы опять начинают дрожать.
– Какой-то бред. А ты могла его неправильно понять? Может, он что-то другое имел в виду.
Пожимаю плечами.
– А какого чёрта он свалил?
– А?…
– Ушёл, говорю, почему?
– Гулять. Может… Чтобы я уходила? Бросил?
– Полевой? Нет. Ну, слушай. Бред ведь. Что-то ты напутала, детка. Поедем-ка домой. Я ему оторву что-нибудь при личной беседе.
– Что оторвёшь?!
С ума она сошла, что ли?!?
– Не надо…
– Надо, надо!! – ведёт меня за руку к такси.
– А телефон?…
Мне хочется иметь возможность связаться с Машей, если что-то случится.
– Вот сейчас выясним всё, а завтра купим тебе телефон.
Мы едем в такси. Маша нетерпеливо переспрашивает у меня детали нашего с Лёшей разговора. Я их помню плохо. Была расстроена…
Мне очень страшно возвращаться обратно. Боюсь реакции Лёши. И ещё очень жжёт в груди от обиды. Зачем мы едем туда?
Выходим у дома.
– Маша… – судорожно выдыхаю я. – Давай постоять тут?
– А ну-ка, прекрати! – вытирает пальцами мне слёзы. – Ты что? Не мог он тебя бросить. Не верю. Напутала ты что-то, малышка.
– Сказал – не муж.
– Не муж! У нас так быстро такие дела не делаются. Но через несколько дней будет мужем, слышишь?
– Не хочет, – качаю я головой.
– Пусть скажет это! Я хочу это услышать. Ты мне тоже теперь родная.
В следующее мгновение свет солнца за плечами Маши вдруг исчезает. Я концентрирую взгляд. Фургон.
Мне хочется оттянуть её за руку подальше от этой машины. Дверь так близко к нам. Она открывается.
Маша оглядывается. Какой-то тёмный мужчина перехватывает её ладонью за лицо, закрывая рот, и втягивает в фургон.
Мне хочется закричать, но я только беззвучно открываю рот от шока.
Вижу внутри Джана.
– Села быстро, – кивает он на сиденье рядом. – Села, я сказал.
Мне хочется убежать, но у него Маша. Он накажет её вместо меня. В глазах темнеет от страха. Сажусь…
Мы с Машей сидим друг напротив друга. Она тоже напугана. Мне так жаль, что она оказалась в такой ситуации из-за меня!
– Прости… – шепчу ей одними губами.
Маша оглядывается, но окон в фургоне нет.
– Джан, – пытаюсь отыскать в себе голос. – Отпусти, пожалуйста, девушку эту. Она принадлежит другой мужчина. Будет война.
Поворачивается в мою сторону.
– Сиди молча.
Переводит взгляд на Машу. Рядом с ней сидит ещё один мужчина. И водитель ещё…
– Ты замужем?
– Да! – гордо задирает подбородок Маша.
– За Полевым?
– Нет. За Полевым замужем Яся.
Что она говорит?? – темнеет в моих глазах. Это же неправда.
– А я замужем за другим мужчиной. И тебе пи**ец. Как там тебя? Джан?
– Маша… – отрицательно качаю ей головой.
Но она не останавливается.
– Статья за похищение – это как минимум. Но думаю, мой муж доломает твои зубы перед тем, как ты сядешь. А Лёха обещал тебе сломать всё остальное, если ты ещё раз напугаешь Ясю. И он сделает это!
Мужчина рядом с Машей говорит на турецком:
– Выкинуть эту шлюху? – и на ходу приоткрывает дверь машины.
Я вздрагиваю. И Маша тоже напрягается, поглядывая на меня.
– Маша… тихо, – беру её руку. – Молчать.
– Погоди… – отрицательно качает головой Джан тому мужчине. – Где золото, Жасмин? – оглядывает он меня.
– Золото? – опять заводится Маша. – А нет у неё больше золота. Она отдала его мужу!
– Нет… нет… – качаю я головой.
– Да!! – сжимает мои пальцы Маша. – Яся… – предупреждающе. – А ну-ка, посмотри на меня!
Её глаза очень выразительные. Прищуренные, злые и решительные.
Как ей не страшно?!
Что она хочет от меня?!
Я не знаю, что нам делать. Может, она знает?! И надо говорить то же, что и она?!
Но ведь Лёша отказался от меня…
– Жасмин, – рывком разворачивает моё лицо Джан. – Где моё золото?!
Я чувству его запах, и меня начинает тошнить.
Вырывает сумочку, раскрывает, выворачивает всё на сиденье.
– Тронешь её – Полевой никогда не отдаст тебе золото! Из принципа!
– Заткнись! – небрежно смазывает ей рукой по губам сидящий рядом мужчина.
Я вскрикиваю, хватаясь за свои губы. Потому что её теперь – в крови. Она ошарашенно смотрит на меня.
Глупая!! Зачем она?… Надо молчать!
Мой подбородок всё так же больно сжат пальцами Джана. Снова разворачивает моё лицо к себе. Из глаз начинают течь слезы – и от боли, и потому, что мне так жалко Машу…
– Джан, отпусти её. Чужая жена. Зачем война? У них – по-другому. Женщина – ценность! Трогали, не трогали… Если любят – ценность!
Маша мне объясняла именно так.
– Муж очень любить её!
Маша вытирает ладонью кровь и облизывает губы.
– Эти ублюдки взяли мою жену, втоптали в грязь. То же самое я сделаю с их женщиной.
– Нет, Джан, нет! Полиция… понимаешь? Они… как сказать? – перехожу на турецкий. – Джан, эти мужчины работают вместе с полицией. Будет очень много проблем.
– Полиция! – психует он. – Ты понимаешь, тварь, что через пару дней мне будет плевать на проблемы с полицией, если я не верну бабки своим кредиторам?! Где золото?!
– Если я отдам тебе золото, ты нас отпустишь?
– Будешь послушной, я отпущу её. Ты… Ты, Яся, поедешь на родину. В кёй моей далёкой родни. Трогать я тебя не стану, обещаю. Развестись с тобой – не могу. Не зная ситуации, отец не одобрит. У него финансовые обязательства перед твоей семьёй. А рассказать ему ситуацию я не могу. Потому что тогда он захочет поговорить с тобой,
