хоть розой назови ее, хоть нет».
Она принесла ему кофе и булочки. Получилось канонично — кофе в постель… Правда, почему-то считается, что это должен делать мужчина. Должен? Кому?..
Когда она поставила поднос на тумбочку у кровати, он снова нашел ее руку и — нет, не поцеловал — зарылся лицом в ее ладонь, вдохнул и замер. Она, растерявшись, замерла тоже. Таким горем одиночества вдруг отозвался в ней этот его жест.
Конечно, она могла, как обычно, нафантазировать и выдать желаемое за действительное. Но ведь тело не врет. Он сделал то, что сделал, став вдруг таким беззащитным и доверчивым. «Я отдам за тебя жизнь, Лешенька», — сказала она ему про себя. Вслух сказать это ей было страшно. Полина Андреевна предупреждала, что мужчины склонны избегать слишком эмоциональных особ. Симе так не хотелось, чтобы Алекс… Леша начал избегать ее!
Как-то совершенно незаметно и естественно она снова оказалась у него в объятиях. Не то чтобы они не могли насытиться друг другом — нет. Не было жадности и торопливости, был океан нежности, в которую Сима погружалась — в которую он погружал ее. И снова они лежали рядышком, отдыхая, но не разнимая рук.
— Какая ты… домашняя, уютная… — пробормотал он.
Глаза его закрывались. Сима думала, что он сейчас уснет. Но нет, он потряс головой, отгоняя дрему.
— Чуть не уснул, так расслабился, — пожаловался он.
— Это… плохо? — осторожно спросила она.
— Это ОЧЕНЬ хорошо, — он выделил это «очень». — Мне с тобой спокойно.
— Кофе остыл… — огорченно сказала Сима. — Хотела, чтобы ты горяченький попил.
— Попью холодненький, — улыбнулся художник. — А булочки-то какие!
Она так радовалась, видя, что ему нравится то, что она готовит.
— И я хотел бы тебя сейчас похитить, — сказал он. — Можно?
«Тебе можно все», — сказало что-то внутри Симы, а вслух она произнесла, улыбнувшись:
— Конечно. Похищай.
— Очень хочется все же попробовать написать тебя. Вот только еще одну булочку съем…
Она засмеялась:
— Я бы тебе и отбивную пожарила. Если хочешь, конечно.
— Хочу, конечно, — с набитым ртом ответил он. — Время к обеду… Сейчас накупим всего. Домашняя еда! Это же…
«Полина Андреевна с ума сойдет», — подумала Сима.
— Я сейчас, — она выскользнула из постели и написала новую записку, крупно: «ПОЛИНА АНДРЕЕВНА! МИЛАЯ!!!!!»
Прицепила дракончиком к холодильнику, посмотрела. Полина Андреевна подумает, что Сима совсем уже того. Но… пусть подумает.
Они бесшумно (так им казалось) покинули квартиру. По дороге заходили в магазины, и Алекс-Леша накупил такую гору еды, что, казалось, они затариваются в какой-нибудь поход на неделю. Он выбирал продукты сам: «Позволь уж, похозяйничаю», и получалось у него это превосходно — Сима сама не смогла бы выбрать лучшее мясо, овощи, хлеб. А еще фрукты, зелень, приправы, соусы, сыр разных сортов, вино… Сима никогда в жизни не покупала столько, да и не купила бы сама — пожалела бы денег.
— Ты какое любишь — красное, белое? — спросил он у нее, обернувшись через плечо.
Сима ненадолго растерялась, а потом решительно рубанула:
— Красное! Сухое!
— Отлично, сам его люблю…
Они, хохоча, тащили пакеты сначала в лифт, потом из лифта.
— Вот же здорово, что кухня на первом этаже… — отдуваясь, заметил живописец.
А вот с живописью в этот день, как и на следующий, было бесповоротно покончено. Он решительно отстранил Симу от плиты:
— Сейчас ты увидишь, как готовят настоящие художники!
Он переоделся в домашнее — холщовую рубаху и такие же брюки — и засучил рукава.
…Никогда еще Сима не ела такого мяса — нежного, тающего во рту. И клятвенно пообещала себе научиться готовить так же.
Вина они выпили совсем немного — по бокалу. Съели по кусочку сыра, по маленькой кисточке винограда. И куда столько накупили?..
Они просто наслаждались полнотой жизни, радуясь разнообразию и многоцветью и тому, что радуются этому всему совершенно искренне и беззаботно.
БЕЗЗАБОТНО!
Сима спохватилась и написала своей лиловой даме эсэмэску: «Полина Андреевна, дорогая, простите! Как вы?»
Прилетел немедленный ответ капслоком: «ЕСЛИ Б Я ТЕБЕ НАПИСАЛА, ЧТО ПОМИРАЮ, НЕУЖЕЛИ БЫ ТЫ ПРИЕХАЛА?!)))»
Сима переполошилась: «Полина Андреевна, вам что, плохо?»
«НЕ ДОЖДЕТЕСЬ!» И издевательский смайлик с высунутым языком.
Она облегченно рассмеялась и с запоздалым раскаянием поняла, что все же хорошенького понемножку и завтра надо брать себя в руки. Как бы ни было ей блаженно. Как бы ни напоминало упорядоченную семейную жизнь. От этого Симе было, как ни странно, немного тревожно… Но это не помешало ей забыться в объятиях дорогого ей человека. Дорогого навсегда.
— Неудобно тебе, наверное, на одной подушке, — вдруг озаботился он. — Где-то в шкафу была еще одна, кажется…
Искали подушку. Искали вторую наволочку. Нашли в ящике с постельным бельем. Такая домашняя, семейная возня. И засыпали уже в обнимку, по-семейному. А ведь Сима не спала в обнимку ни с Сергеем, ни с Валентином. Не тянуло…
Наутро, после того, как они проснулись, она виновато объявила:
— Прости… Не обижайся, но я должна ехать. Вот прямо сейчас. И даже кофе не смогу попить. Полина Андреевна там одна, у нее же, кроме меня, нет никого. И работа, и…
Он покачал головой:
— Это ты прости. Я думал только о себе. Как будто ты обязана забыть о своих делах… Сейчас!
Он сбегал куда-то и принес связку ключей:
— Возьми.
— Что это? — не поняла она.
— Ключи от лофта, — пояснил он. — Чтобы ты смогла приезжать сюда, когда тебе захочется. Ну… Если тебе захочется. И пакет с едой возьми. Угостишь тетушку Полли.
Он шутил, а Сима была всерьез поражена. Он дал ей ключи. Это значит, что… Это так много значит на самом деле — когда тебе дают ключи от своего жилья. Значит, доверяют. Значит, признают равной. Значит, приглашают в свою жизнь… Значит, ее возлюбленный свободен, а не «многоженец номер два», с которым она тогда так больно обожглась. Или ничего это все не значит? Сима совсем запуталась и застыла.
— Мне будет очень приятно, если ты приедешь. Если ты станешь приезжать, — очень серьезно сказал ставший ей родным мужчина. Алекс. Лешенька.
Ну, если действительно серьезно и по-взрослому рассуждать, то встречаться в комфортной просторной квартире, конечно, гораздо удобнее, чем в ее комнате у Полины Андреевны, где приходится сдерживаться, чтобы не нашуметь, потому что за стенкой квартирная хозяйка…
— Я приеду, — кивнула она, встала на цыпочки и поцеловала его в уголок губ.
— Сейчас не выдержу и не отпущу тебя…
— Я приеду… Там Полина Андреевна одна!
— Я понимаю. Приезжай, пожалуйста. Я буду ждать…
Сима положила ключи в сумочку, оделась, он вызвал такси, и они стояли, молча обнявшись. Сима уже была готова выйти
