Поцелуй, который он не помнит, а я никак не могу забыть.
Мой сотовый звонит от входящего сообщения с номера, который я не узнаю.
Это Лорин.
Завтра мне нужна девушка. Ты заинтересована в том, чтобы забрать смену?
Я прикусываю губу и обдумываю ее предложение. В прошлую пятницу мне удается заработать сто пятьдесят долларов. Даже после того, как Дастина выкинули из бара и запретили до конца вечера драться — забавно, с учетом того, что он даже не нанес удара — я удваиваю заработанное за первую половину ночи. Возможно, я удобно забываю большинство деталей, зная, что любые пробелы, которые оставлю открытыми, городские сплетни заполнят своей собственной версией правды. Хорошая новость в том, что в итоге мне удается заработать серьезные деньги.
Сэм в тот вечер дуется на меня, а в остальное время бросает сердитые взгляды. Думаю, того, что Лукас отшивает ее и вытаскивает меня из бара, вполне достаточно, чтобы разрушить все мосты, которые мы строим, и возвращают меня в ее дерьмовый список.
У меня в руке звонит телефон, и, думая, что это, наверное, Лорин, я хочу ответить. Краем глаза замечаю имя Тревора, написанное большими буквами на дисплее, и сразу же отправляю его на голосовую почту. Как бы мне ни был нужен Тревор, чтобы держать руку на пульсе моей посмертной карьеры, нет необходимости прыгать каждый раз, когда он звонит.
— Шай! — кричит папа из своего кабинета. — Собирай чемоданы. В эти выходные мы едем на озеро порыбачить. Рыба сейчас хорошо клюет, и мы хотим поймать ее, пока еще можем, не отморозив себе яйца.
Я съеживаюсь и поворачиваюсь на стуле лицом к нему.
— О-о-о, да… У меня нет яиц, так что я пас.
— Семейное время, будет весело. — Кожа вокруг его глаз морщится в полуулыбке.
— Так же заманчиво, как провести уик-энд в дерьмовой маленькой хижине, пока вы с Коди пукаете и пьете пиво, но мне придется отказаться. Я взяла смену в баре.
Или просто решила, что так и сделаю.
— Все не так, и ты это знаешь. — Он сортирует и складывает какие-то бумаги. — Только неженки получают хижину. Мы разобьем лагерь.
Закатываю глаза, и он смеется в своей обычной ворчливой манере, когда я набираю быстрое сообщение Лорин, подтверждающее, что я беру смену.
— Рыбьи кишки, слюна из жевательного табака и отсутствие купания в течение сорока восьми часов. Жаль, что пропущу.
— Как хочешь. — Он откидывается назад и изучает меня. — Если ты останешься дома, я попрошу Лукаса проведать тебя, пока нас не будет.
Мои глаза расширяются, но я поворачиваюсь к нему спиной, прежде чем он заметит.
— …такая вещь, как излишняя безопасность.
— Я в порядке, папа. Ты не должен этого делать. Лукас занят своей работой в Маккинстри. Мне не нужна нянька.
— Он живет дальше по дороге. Я просто попрошу его как-нибудь зайти и убедиться, что с тобой все в порядке.
— Убедиться, что со мной все в порядке? Папа, это безумие. Ты ведь понимаешь, что раньше я жила одна и сумела выжить?
— Мне станет легче, если я буду знать, что кто-то тебя проверяет.
— Я не маленькая девочка и могу о себе позаботиться. — Гнев воюет с паникой. Мой отец, снова толкающий Лукаса на меня, может напугать его. В конце концов в последний раз это закончилось Гейджем.
— Сделай это для меня, ладно? Дай своему старику немного покоя.
— Но Лукас…
— Он не будет возражать, Шай. — Я слышу громкий стук его рабочих ботинок, когда он идет через маленький переносной офис к моему столу.
— Откуда ты знаешь? То, что ты даешь ему место для ночлега, еще не значит, что ты можешь им пользоваться.
Его глаза сужаются, и он наклоняет голову.
— Я не пользуюсь им. Я бы попросил Коди сделать то же самое.
— Но он мой брат. Лукас — мой… — я вскидываю руки. — Никто. — Это слово имеет кислый привкус во рту.
Он наклоняется ближе.
— Ты уверена в этом?
— Папа!
— Запри дверь, когда будешь уходить. — Он топает мимо меня и выходит за дверь, бросая через плечо. — Увидимся в воскресенье вечером.
Этот человек когда-нибудь слушает, черт возьми?
Лукас
— … поэтому я был бы признателен, если бы ты заглянул и проверил Шай, пока нас не будет.
Я сжимаю зубило с V-образным пазом и заставляю себя оставить каминную полку, над которой работаю, когда он появляется. По вечерам воздух прохладнее, и как раз перед тем, как солнце опускается за линию деревьев, все в лесу, кажется, становится в фокусе. Тени танцуют, а свет отскакивает. Я переношу свой стул на крыльцо, чтобы поработать, не подозревая, что мой тихий вечер вот-вот будет прерван.
— Да, сэр.
Я киваю, в то время как мое тело жаждет закричать «нет».
Не готов встретиться с ее острым взглядом и пытливыми вопросами; мне едва удается проглотить все сделанное мной, вернее Гейджем. Единственное, что я помню и никогда не смогу забыть — это момент соприкосновения наших губ, прежде чем Гейдж отбрасывает меня в темноту. Я вновь переживаю это во сне, едва уловимый вздох, который она делает, когда я прижимаюсь губами к ее губам. И чувство надвигающейся черноты, хотя я думал, что смогу ее сдержать. Ошибка. Но я помню тот поцелуй. Что касается того, что происходит между ним и Шайен, я все еще в неведении.
Мне нельзя доверять рядом с Шайен.
Но Нэш Дженнингс верит в меня. Он дает мне работу, место для жизни, помогает найти свой талант и использовать его для зарабатывания денег. Он делает для меня больше, чем Калифорнийский центр содержания несовершеннолетних, больше, чем приюты на моем пути со всеми их благими намерениями, больше, чем я когда-либо могу сделать сам. Он заслуживает того немногого, что я могу ему дать.
Нэш поднимает взгляд от собачьих мисок, которые стоят слева от нижней ступеньки.
— У тебя есть собака?
— Бродячая.
Он только пожимает плечами.
— Хорошо. Собака отпугнет грызунов.
Я киваю.
Он хлопает себя ладонью по бедру, давая понять, что разговор окончен, но поднимает свою мускулистую мозолистую руку, как будто забывает мне что-то сказать.
— Честно говоря, Шай не любит, когда за ней присматривают. Если бы ты мог, я не знаю, сделать так, чтобы твой визит выглядел непринужденно, это помогло бы делу. — Он кивает и поворачивается, даже не взглянув на дом, и возвращается к своему грузовику. — Вернусь в воскресенье.
— Да, сэр. — Он меня не слышит, и я торчу на крыльце, пытаясь понять, как, черт возьми, мне удастся непринужденно заскочить к Шайен.
У меня потеют ладони и учащается пульс. Тревога наполняет мои вены.
Просто загляни. Постучись, убедись, что с ней все в порядке, и уходи.
— Я могу это сделать. — Прерывисто вздыхаю и опускаюсь на стул.
Дневного света остается немного, поэтому я кладу деревяшку себе на колени и наклоняю зубило. Острый металлический край дико ударяется о дерево.
Меня трясет.
Поражение наваливается на меня. Я опускаю дерево на пол и закрываю глаза.
— Черт возьми, Шайен. Ты мне все испортишь.
Шайен
— … официальные лица еще не прокомментировали то, что, по прогнозам, станет экономическим…
Щелчок.
— … ЦКЗ сообщает, что этот год был худшим сезоном гриппа с…
Щелчок.
— … самолет упал после того, как пилоты сообщили по радио…
Щелчок.
— … Канье Уэст снова взялся за дело…
Щелчок.
Телевизор вспыхивает и становится черным, и я бросаю пульт на кофейный столик. Мой отец отказывается платить за кабельное телевидение, поэтому в шесть часов вечера в пятницу у меня есть выбор — новости или развлекательные новости.
Повезло мне.
Я лучше буду смотреть, как оседает пыль, чем на других людей, живущих так, как мне хочется в будущем. Хорошая новость заключается в том, что жалость к себе и погружение в собственные ошибки удерживает меня от мыслей о Лукасе. Но, конечно же, как только отвлечение исчезает, мои мысли возвращаются к прекрасно сломленному мужчине.
