утро пойти на работу огурчиком.
Прошла на кухню, выпила воды и решила посмотреть, что у него там происходит. Послышался какой-то странный стук.
Гдальская распереживалась, что, может, мужу стало плохо, и ему нужна помощь. Открыла дверь и прищурилась от яркого света. И не сразу увидела, что происходило внутри.
А когда зрение прояснилось, Надя ущипнула себя, пытаясь вырваться из кошмарного сна. Ведь в реальности такое происходить не может.
Ее племянница Мира стояла напротив раковины и упиралась обеими ладошки в зеркало, в то время как Леша, ее муж Леша, держался лапищами за девичьи широкие бедра и активно двигался.
Надя подметила, что рубашка его была расстегнута, а штаны приспущены, оголяя ягодицы.
— Ммм, — вдруг застонала Мира и приоткрыла рот, накрашенный ярко-красной помадой. Размазанной вокруг ее пухлого рта, словно…
— Тихо, — прорычал Леша и закрыл ее нижнюю часть лица ладонью.
Голос выдавал его опьянение, но Надя подмечала это краем сознания. Вглядывалась в их животное совокупление насилу, не могла уйти, а словно запечатлевала этот момент в памяти. Навсегда.
Вот рука племянницы опустилась вниз, и она впилась пальцами в бедро ее мужа.
— Ммм, — тонкий писк Миры пробивался даже через чужую ладонь.
— Я же сказал, тихо! — агрессивно снова рыкнул Гдальский, остановился, опустил взгляд и шлепнул ладонью по женской пухлой ягодице. — Не шуми.
В этот момент Мира опустила вторую руку, попытавшись ухватиться за раковину, но задела мыльницу, которая с шумом упала на пол.
Всю мимику их лиц Надя видела через зеркало. Леша оскалился, а Мира вдруг подняла взгляд и замерла, наткнувшись в отражении на Надю.
Гдальский еще не заметил жену и продолжал вбиваться в девчонку, то ли порыкивая, то ли рыча. Таких звуков от него Надя отродясь не слышала. Нет, он всегда был интеллигентным и спокойным, даже во время их супружеского соития. Да. По другому их секс теперь у нее язык не повернется назвать.
— Мм, — Мира шлепнула Алексея по бедру, намекая, что они не одни, но тот воспринял это, как знак ускориться.
— Мм, — снова застонала девчонка и впилась в бедро мужчины уже сильнее.
— Что? Мало тебе? Ты же этого хотела, су*ка? Получай, раз хотела. И не реви, что мало.
Уши Нади готовы были свернуться в трубочку, настолько неприятны ей были высказывания мужа. В отношении нее он себе такого не позволял, она даже думала, что он настоящий джентльмен, а не похотливый самец. Оказалось, что просто женщина рядом была не та. Не зажигалочка, а скучная бухгалтерша.
— Я думаю, она хочет о другом сказать, Леша, — вдруг прохрипела, чувствуя, как к горлу подкатил ком, а на глаза навернулись слезы.
Гдальский тряхнул головой, словно пытался развеять мираж, но когда открыл глаза, увидел, что из зеркала на него смотрит его жена. Впал на секунду в ступор, опустил глаза на голую спину Миры и быстро отстранился, поворачиваясь лицом к Наде.
— Без защиты?
Гдальская не знала, почему у нее такая отмороженная реакция. Ей бы расплакаться и закатить истерику с криками и соплями, но ее душа будто онемела. Хотя голос дрожал, выдавая ее неподдельную боль и непонимаение.
— Ну да, она ведь уже не забеременеет, — Надя нервно хохотнула.
— Малыш, — дернулся вперед Алексей, но Гдальская сделала шаг назад и чуть не споткнулась о порог. Удержалась, схватившись за косяк.
— Не подходи ко мне. Не подходи! — закричала и выбежала из ванной, направляясь в сторону спальни.
Заметалась по помещению, не зная, за что взяться. В голове каша, в груди лишь разорванные ошметки вместо сердца. А перед глазами ванная, отточенные движения мужа, собственная племянница. И оба в алкогольном опьянении. Душа малодушно убеждала ее, что во всем он и виноват, пресловутый алкоголь, но сердце не желало принимать никаких оправданий.
— Надь, это не то, что ты подумала, я… — на пороге спальни появился муж. — Черт!
— И что же это? — спросила полумертвым голосом. — Сон? Я проснусь?
Ударила себя по щеке и захохотала. Запоздалая истерика накатывала волнами, отчего тело ее тряслось, словно автомобильный мотор.
— Она сама, Надь! Сама напрыгнула на меня и…
— Связала? Заставила себя шлепать?
Почему-то именно это запало женщине в память сильнее, словно фотокарточка, которую не стереть пальцем.
— Да она вертела жопой передо мной целыми днями, — вдруг прорычал Алексей и подошел ближе, вцепившись руками в женские плечи, даже встряхнул, чтобы она пришла в себя. — Я тебя предупреждал, что ей у нас не место, говорил, что не хочу устраивать ее к себе в офис, а ты…
— То есть, это я виновата?
Голос Нади звучал глухо и потерянно, уголки губ опущены вниз, а из глаз текли тихие слезы.
— Да! Нет! Да послушай же, я пытаюсь сказать, что…
— Что, Леш? Что не топтал мою племянницу? Это ты хочешь сказать?
Слово было мерзкое, но Наде так сильно хотелось задеть мужа, что она не контролировала свой язык.
— Это ведь ты ее привез. Сказал, что она будет жить с нами, — вспомнила Надя, констатируя факт.
Гдальский открыл рот, но ни слова не произнес. Его жена ведь была права. Ему нечего на это ответить.
— Она просто… — осекся, прикусывая пьяный болтливый язык.
Так и подмывало рассказать, что Мира вынудила его сделать это шантажом, но тогда придется рассказать обо всем. О беременности, о том, что это не в первый раз.
Мужчина еще надеялся, что если убедит жену, что это было один раз и по-пьяни, то всё у них наладится. А девчонку сбагрит в ту дыру, откуда ее привез.
— Давай выдохнем, малыш.
— Не называй меня так!
Гдальский поморщился, не привыкший, чтобы жена говорила с ним так грубо, но спустил ей это с рук. В конце концов, он и правда накосячил.
— Хорошо, ма…, Надь. Давай поговорим, как ты останешь. А пока я увезу Миру, нечего ей в нашем доме делать.
И именно в этот момент Надя расхохоталась. Да так громко, что и сама испугалась, что сходит с ума. Муж вышел из спальни, прикрыв за собой дверь, а она не решилась пойти следом. Слышала лишь сборы племянницы, которая так и не удосужилась ей ничего пояснить, а сама не решилась ничего спросить. Даже не представляла, как посмотрит на Миру. Не сегодня.
Гдальский вызвал такси. Алкогольные пары еще не выветрилась, но проблески трезвости нет-нет давали о себе знать, ужасая свершившимся проступком.
— Леш, — всхлипнула Мира, сидящая рядом с ним на заднем сиденье.
— Заткнись, — холодно сказал ей мужчина, сил на злость уже не осталось.
Он отвернулся к окну,
